с овсом, да и вернулся к лагерю. А там уже во всю шла муштра. И это при том, что еще толком-то и не рассвело. Часть новобранцев отрабатывала какие-то сложные маневры по построению и перестроению. Часть занималась физической подготовкой. А оставшиеся, разбившись на пары, спарринговали.
И все это с деревянными, крайне грубо сделанными, макетами настоящего оружия. В основном это были длинные палки с крупным тупым набалдашником. Имелись также короткие палки. Правда, если в первом случае, можно было угадать копье по характерным уколам, то тут я слегка растерялся. То ли дубины, то ли топоры, точнее не скажу.
Мечей, по понятным причинам, не было. Мечи — это оружие не для селянина. А вот щиты были. И они были вполне себе настоящими. И они же были единственной защитой рекрутов. Даже самых элементарных стеганок не было — лишь плотные шерстяные рубахи с узкими рукавами, да такие же штаны. У некоторых, но далеко не всех, имелись еще и войлочные шапочки на голове.
Интересно, и как виконт собирается поступать со всеми этими людьми, когда станет немного холоднее? Ведь уже ясно, что никакого вторжения от захребетников не будет. До весны, по крайней мере. Оставит как есть? Так даже с более теплой одеждой, часть людей до весны не доживет. Распустит по домам? Ага, как же. Зря он что ли всех их собирал, обучал, чтобы просто так всех отпустить? Тем более, когда зима пойдет на убыль и начнется бескормица, можно будет еще кого-нибудь недосчитаться.
Нет, тут что-то явно нечисто. Кабы не устроили подлые де Фели какой-нибудь подлянки в ближайшее время. Надо будет письмецо Селеху накарябать со своими подозрениями. Пусть у него тоже голова болит.
Да и к фарсам съездить лишним не будет. Так, чисто посмотреть, что к чему. На Киффер свой глянуть. С баронами из тех, что поумнее пообщаться. Да и шепнуть им на ушко, чтобы не расслаблялись.
То, что бой за мои будущие баронства будет весной — это уже понятно, но тянуть до весны с разведкой было бы просто глупо. Да и в целом, прежде чем куда-то лезть, нужно обстановку узнать. Мало ли, может фарсы уже все порешали, и ни оружия, ни нового барона им не нужно. А я тут планы планирую.
Глинора я узнал с трудом. Если раньше это был здоровенный, чем-то похожий на постаревшего актера Генри Кавилла, дядька. То сейчас он был лишь тенью себя былого: клочковатая борода, неухоженные усы, и крайне нездоровый, сероватый, оттенок лица.
Про чрезмерную худобу — вообще молчу. И, судя по тому, что среди рекрутов людей в столь плачевном состоянии было не так уж и много, я сделал вывод, что у бывшего старосты не складывались отношения с местным руководством.
Стоило мне об этом подумать, как сержант подошел со спины к Глинору, только что пропустившему тычок от своего партнера по спаррингу, и коротко, без замаха ударил его палкой под колено. Не ожидавший такой подлянки бывший староста упал на землю. За что получил еще несколько ударов. На этот раз по спине.
Что примечательно — другие новобранцы за подобные промахи удостаивались лишь гневного окрика сержантов. А палки шли в дело достаточно редко. В большинстве своем, доставалось как раз таким заморышам, как Глинор. Короче, старосту нужно было выручать, и как можно быстрее.
К сожалению, без массовых жертв и привлечения ненужного внимания, днем это было сделать просто нереально. Пришлось переносить спасательную операцию на ночь. И все оставшееся до нее время я потратил на проработку плана и очередную разведку. Ну и к Ромчику несколько раз наведывался, естественно. Как же я без него? Тем более, что моему четвероногому товарищу вменялось в задачу самое сложное — как можно быстрее унести нас отсюда подальше.
Прождав еще полтора часа после отбоя, я под заклинанием маскировки прокрался в лагерь. После чего аккуратно разместил на крыше кухни и бараков магические конструкты. Их задачей был аккуратный подпал оной. Почему именно кухня? А потому, что я не хотел жертв. Кухня одна имела крышу из теса, в то время как бараки были укрыты соломой. А как быстро и сильно горит солома я имел представление еще из своего детства. Помнится, по дурости, сжег пару стогов с сеном, когда в деревне отдыхал.
— Пожар! — Спустя пару минут после того, как ушел сигнал конструктам, раздался крик с одной из вышек.
Его тут же подхватили на другой:
— Тревога! Пожар!
В бараках тут же начался переполох. Рекруты вскакивали со своих нар и, босиком, не тратя время на обувание, бежали на выход. И лишь один из них остался лежать на своем месте. Но этого никто не заметил.
Глава 17
Ох, и намаялся я, пока вытаскивал Глинора из лагеря. Похудел-то он похудел, но от этого мне было отнюдь не легче. А уж когда до Ромчика тащил, то вообще — чуть спину не сорвал. Но все же дотащил. И, перекинув старосту через спину коня как мешок с картошкой, свалил подальше от охваченного огнем и паникой лагеря (про ветер и искры, которые он может перенести на те самые соломенные крыши я как-то позабыл).
В себя моя спящая красавица начала приходить ближе к утру. Аккурат тогда, когда я уже вконец задолбался бежать, держа Ромчика в поводу. Услышав возню сзади, я, не сбавляя хода, поздоровался со старостой:
— Доброе утро, засоня. Как спалось?
— Что… Кто… Кто ты вообще такой? И что происходит?
— Не узнал? — тихо рассмеялся я. — Богатым, значит буду.
Я остановился сам и остановил Ромчика, после чего подошел к все так же лежащему пузом на крупе коня старосте и одним ловким движением перерезал веревки, стягивающие его руки. После чего помог слезть.
— Вот, возьми. — Протянул страдальцу мех с вином. — Тебе полезно будет. И извини, что связал. Боялся, что иначе ты свалишься с коня.
Глинор взял у меня сосуд, в котором плескалась живительная влага, откупорил его, принюхался и тут же припал к нему будто заблудившийся в пустыне к воде.
— Что, давненько вина не пивал? — Ухмыльнулся я. — Соскучился, поди.
— Есть такое, — хрипло ответил староста, возвращая мне пустую тару. — Пожрать есть что?
— Держи, — бросил ему небольшой кусок твердого козьего сыра.
Тот его ловко поймал и тут же, буквально за три укуса, съел.
— Да уж, — невесело покачал головой я, — знатно ты изголодался. Но больше пока не получишь. Тебе вредно сразу много есть. Потерпи хотя бы часок-другой.
— Кто ты? И где мы?
— Все же не помнишь? — Я внимательно посмотрел на него.
— Смутно. Лицо помню, но вот где мы встречались нет.
— Бывает. Как-никак полгода уже прошло. Ты как, в кустики не хочешь? Нет? Ну, тогда поехали, по дороге поговорим. А то неровен час, тебя твои бывшие дружки хватятся.
— Дружки? — Он непонимающе уставился на меня. А потом, догадавшись о ком идет речь, зло сплюнул. — Хаймат они дружки, а не мне, суки…
— Ну, ей они тоже не дружки, можешь мне поверить. Да и вообще, будь осторожнее в выражениях.
— Что?
— Говорю, не возводи хулу на богов. И не упоминай их почем зря. А то, не дай боги, — я не выдержал и хихикнул от получившегося каламбура, — они на тебя обратят внимание.
— Ну… Ладно.
— Так что давай, поднимай свою задницу и поехали. Благо, уже дорогу видно.
Ромчик с честью выдержал испытание двумя нашими тушками. Лишь покосился осуждающе, но возмущаться не стал. Видимо, понимал, что сейчас не время и не место.
До того, как окончательно развиднелось, мы двигались еле-еле, но все же быстрее, чем если бы я шел пешком (про бег после того, как Глинор пришел в себя и речи быть не могло). А после Ромчик вжарил так, что лишь ветер в ушах свистел. Но даже это не помешало нам с толком побеседовать.
— Так кто ты такой, и что тебе от меня нужно? — В очередной раз задал вопрос мой спутник, стоило нам выдвинуться в путь.
— Талек. Меня зовут Талек. Я летом у брата твоей жены телегу покупал, помнишь? Вот, захотелось еще одну купить, а тебя нет на месте. Ну, я и решил тебя украсть у его милости, чтобы ты мне ее смастерил.
Ответом мне было недоуменное молчание. То ли с чувством юмора у него все было печально, то ли у меня. А может, староста просто еще недостаточно пришел в себя.
— Да шучу я, не волнуйся. Работу хочу тебе предложить. По профессии. У меня в будущем намечается много разнообразного строительства. А человек ты рукастый, правильный.
