Но у погибших есть родственники, друзья, коллеги по работе.
– Им можно будет наплести что угодно, не упоминая моей дачи. Но это уже не твоя забота. Не забывай главного, всё в этом мире относительно.
Потрясенный услышанным, Стас покинул кухню. У телевизора увидел супругов Игнатенко и Милу.
Тут же возникла мысль: «Почему Игнатенки не едут домой? Почему Макс не покидает дачу? Лёвик хотел вызвать такси, почему-то не вызвал. Что их всех здесь держит?»
Присев рядом, взял с тарелки несколько виноградин.
– Да, незабываемый Новый год получился, – протянула хозяйка дачи. – Не до веселья что-то. А у нас еще торт есть. Не пора ли чай пить?
– Ой, нет, – замахала руками Жанна, поднимаясь из-за стола. – Я и так нарушила диету, последствия буду ощущать не один день.
– Поддерживаю, – закивал Лёвик, направляясь вслед за двинувшейся к лестнице женой. – Что-то в желудке тяжеловато. Может, через часик поедим торт. Впрочем, если вы со Стасом желаете почаевничать, мы ничего против не имеем.
Я никого здесь не держу!
Когда супруги Игнатенко скрылись наверху у себя в комнате, Стас придвинулся к Миле и вполголоса поинтересовался:
– Не расскажешь по-дружески, что за ссора произошла между ними примерно год назад? Ну, или около того.
– Ты откуда знаешь? – раздраженно бросила хозяйка дачи, тут же отодвинувшись от него.
– Неважно, – решил не раскрывать свои источники информации Стас. – Важно, что это правда и ты об этом знаешь. Ты в курсе их семейных дел, не так ли?
Мила какое-то время сидела, уставившись в одну точку, потом зыркнула глазами туда-сюда и неспешно начала рассказывать:
– Да, мы дружим много лет. Пожалуй, со школы. А не так давно они серьезно поссорились. Кажется, Жанка приревновала Лёвика к кому-то.
– Погоди, я всё правильно понял: Жанна уличила мужа в измене?
– Кажется, на все сто я не уверена. Они ведь не из тех, кто выносит сор из избы. Для меня это был нонсенс… Чтобы Игнатенки – и адюльтер… Сам посуди, где они и где адюльтер! Неслыханно! Собрались даже подавать на развод, но вроде все уладилось. Причем совсем недавно. Долго дулись друг на дружку.
– Уладилось всё не без твоей помощи? Вы с мужем как-то пытались их примирить? Кто пошел на компромисс? – так и сыпал вопросами сыщик. – Не может так быть, чтобы решили разводиться и вдруг – сошлись снова. Тут, скорее всего, кто-то помог примирить.
Хозяйка сжала кулачки:
– Тише ты! Муж не в курсе. Зачем ему такие подробности?
– По-моему, он как раз в курсе.
Мила бросила взгляд на журнальный столик:
– Вот оно что! Я-то думаю… Теперь понятно… Нехорошо чужие телефонные книги читать! Не ожидала от тебя!
– Нехорошо скрывать преступления и отключать телефонные аппараты, – вскипел Стас подобно чайнику на плите, – когда на даче происходят одно за другим убийства! Может, нажать на кнопочку под подоконником? Приедут спецы, они быстро разберутся, что к чему. Сокрытие убийства – само по себе тягчайшее преступление!
Хозяйка обернулась в сторону кухни и, убедившись, что муж ее не слышит, вполголоса заговорила:
– Лично я никого здесь не держу! Нажимай! Можете уматывать хоть сейчас! Все! Это Антоша трясется, как заяц под кустом. А мне скрывать нечего! Пусть милиция приедет и всех повяжет. Мне так даже спокойнее будет. Чтобы два покойника на даче… И на чьей? На нашей! Если бы не Антон, я бы первой ментов вызвала.
Поднимаясь к себе, Стас подумал, что, узнай Мила про измену мужа с бывшей одноклассницей, она тотчас стала бы подозреваемой номер один. Почему он не продумал такой вариант? А ведь это первое, что приходит на ум! Самый очевидный из мотивов!
«Эх, Пинкертон… Ты про измену Антона узнал полчаса назад. У тебя физически не было возможности всё обмозговать! Смотри, чтоб у тебя череп не треснул от мыслей. Столько версий на твою головушку одновременно».
В комнате он прилег на диван и закрыл глаза. А ведь версия, пришедшая ему в голову только что, имела все шансы на то, чтобы оказаться ключевой. Предположим, Мила случайно узнаёт, что Антон и Лена стали любовниками. Каковы ее действия? На Антона она руку не поднимет – готова молиться на него, он в семье бесспорный фаворит. Жена готова ему всё простить… А вот учительница – совсем другое дело, ее следует наказать.
А Валентину почему укокошила? Та оказалась случайной свидетельницей? Не слишком ли все прямолинейно, сыщик?
Однако была одна подробность, услышанная полчаса назад, которая не давала ему покоя. Что, если Антон прав и Лена действительно сама ему предложила переспать? За то, что он сделал для ее мамы. В принципе, одно с другим соизмеримо. Фактически Антон спас жизнь самому близкому для нее человеку. Ни много ни мало. Можно представить степень благодарности дочери.
Конечно, о покойнице плохо думать не хотелось, и даже если закрыть глаза на ее смерть, все равно не мог Стас представить, что Лена Седых способна на такое. И всё же, всё же…
Вдруг почувствовав, что засыпает, Стас вскочил, отхлестал себя по щекам. Еще не хватало, чтобы он уснул в самый неподходящий момент! Не бывать этому!
«На мороз! Там не поспишь! Шагом марш!»
Запретный плод перестает быть запретным
Оказавшись на улице, Стас подумал о том, что будет, нажми он сейчас на эту злосчастную кнопку. Приедет наряд милиции, обнаружит в сарае трупы, всех повяжут. Начнется расследование. Подключится папаша Антона, задействует все свои связи. А их у него достаточно, чтобы направить следствие в нужную ему сторону.
Не факт, что в такой ситуации следователь докопается до сути дела. Даже до того, что на данный момент известно Стасу. Не факт!!! Он вообще не уверен, что следствие состоится.
Нет, он не имеет права сходить с дистанции! Убиты две женщины, погибли, можно сказать, в самом расцвете лет. Виновный должен быть наказан! Настоящий убийца, а не тот, кто окажется с краю, кто устроит всех и на кого укажет… партийная номенклатура!
Стас подумал, что за эти несколько новогодних часов он узнал про бывших одноклассников больше, чем за всё время, прошедшее после школы. Конечно, они изменились, никто не спорит. Но… Со всей услышанной и разведанной информацией для настоящего убийцы он сейчас представляет нешуточную угрозу. И на него самого может быть объявлена охота. Поэтому надо быть осторожным.
Заплачена самая высокая цена – жизнь любимого человека.
Нет, нажимать на кнопку сейчас он не будет, а доведет расследование до конца. Сам. Чего бы ему это
