ей очень-очень больно. Но ничего вернуть нельзя, и теперь моей эмоциональной девочке придётся жить с этим.
– Ясно. – Сердце пропускает несколько ударов, голос Дарины звучит безжизненно. – Созвонимся, ма.
Она отключается, а роняю телефон и закрываю лицо ладонями. Лазарь поднимает смартфон с пола и кладёт на приборную панель, а затем тихо говорит:
– Вы не сможете защитить своих детей от жизни. Рано или поздно, но вам придётся позволить им испытывать боль.
– Но я сама… Боже, я ужасная мать!
– Боль это не всегда плохо, – тихо продолжает Лазарь. – Переживая её, человек взрослеет.
Он прав, но слушать это мне не хочется. Я поднимаю голову и, глядя перед собой, прошу:
– Можно мне побыть одной?
– Я отвезу вас к себе…
– Нет! – обрываю и, вздыхая, примирительно добавляю: – Извините. Но мне действительно необходимо подумать в одиночестве. Встретимся завтра в вашем офисе.
Выхожу из машины и иду по улице. Мимо проходят парочки, и я смотрю на них, размышляя о различных судьбах. Вот эти молча улыбаются друг другу, те увлечённо обсуждают предстоящий отпуск, а другие идут рядом, но мысли каждого страшно далеки от партнёра.
Лазарь прав, мне придётся рассказать детям свою правду, а дальше дать им право решать и судить. Я не должна замалчивать развод и его причины, ведь это не только наше, но и их будущее. Но как же решиться на это? Дарина подросток, она хоть и эмоциональная, но всё же более взрослая, чем другие. Как отреагирует Алсу? А мальчики?
Прокручиваю всё это в голове снова, снова и снова, а легче не становится.
Подняв голову, понимаю, что уже вечер. Я гуляла так долго, что ноги гудят. Кажется, натёрла кровавые мозоли… А сейчас стою у жилого комплекса, где Богдан купил мне однушку, и понимаю, что уже и шагу не ступлю. Придётся остаться на ночь здесь.
Поднимаюсь к себе и, открыв квартиру отпечатком пальца, вхожу в густую темноту. Закрыв дверь, включаю свет и вздрагиваю, заметив Богдана. Он сидит на стуле и смотрит на меня так, будто мы всё ещё женаты, а я приехала под утро от любовника.
Глава 31
Когда первый шок проходит, я бросаю сумочку на стол, скидываю туфли и прохожу сразу в крохотную ванну, совмещённую с туалетом. Мою руки, смачиваю в холодной воде полотенце и обтираю гудящие ноги.
Когда выпрямляюсь, невольно вздрагиваю, заметив Богдана. Он стоит, подпирая косяк, и внимательно наблюдает за мной. Положив полотенце, в пустую корзину для грязного белья, прохожу мимо него и подхожу к кухонному гарнитуру, который занимает треть студии.
Налив воды, осушаю стакан и со стуком отставляю его в сторону, а потом оборачиваюсь и смотрю на мужчину:
– Что тебе нужно?
– А где «здравствуй, любимый»? – ухмыляется Богдан.
– Кануло в лету, – отсекаю я и скрещиваю руки на груди. – Скажи, зачем ты ждал меня?
– Тебе неприятно меня видеть? – прищуривается он.
– Да, – киваю и смотрю с вызовом. – Я бы хотела, чтобы ты ушёл и никогда больше не приходил без предупреждения. Тем более не врывался без разрешения.
– Даже так? – он морщится и смотрит так пристально, что по коже мурашки бегут. – А совсем недавно ты просила не уходить…
– Ты издеваться пришёл? – обрываю его. – Ждёшь слёз и уговоров? Их не будет. Я уже смирилась с тем, что мы больше не вместе. Будет так, как ты хотел.
– Я не хотел так, – качает он головой. – Никогда не говорил, что больше мы не будем вместе. Ты обещала сделать что угодно, и я попросил подписать бумаги и на время переехать. Потерпеть всё это год или два, а потом всё будет, как раньше.
– А я не хочу терпеть унижения, – выпаливаю с чувством, а потом невесело смеюсь: – Немного потерпеть? Два года ждать, пока ты наиграешься другой женщиной и вернёшься в семью? Серьёзно?
– Это не игра, Ир, – он качает головой. – Всё серьёзно.
Я сжимаю челюсти, чтобы случайно не проговориться о том, что знаю. Лазарь предупреждал, что этого ни в коем случае не нужно делать, ведь нам предстоит бороться с этим человеком в суде. Пусть думает, что я в неведении насчёт его грандиозных планов. Пусть считает, что не вижу дальше собственного носа.
Вздохнув, опускаюсь на стул и смотрю на мужчину снизу вверх:
– Богдан, я была твоей женой, любила тебя и была готова на многое ради нашего счастья, но ты растоптал мои чувства и вышвырнул из дома. На этом всё. Прошу, уходи.
– Неужели твои чувства оказались такими слабыми? – он наклоняется и, опираясь о стол, смотрит мне в глаза. – Или дело в смазливом адвокатишке? Что, понравилось кувыркаться с ним? Отомстила мне?
Глаза его становятся злыми, и сердце пропускает удар, но я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не опустить голову. Ведь я ни в чём не виновата!
– Тебе легче думать, что я тоже изменила? – Удаётся говорить спокойно, даже голос не дрожит. – Или меряешь других по себе?
– Знаю, что живёшь в его квартире! – Он бьёт кулаком по столу. Сузив глаза, наклоняется ниже. – Или будешь утверждать, что между вами ничего не было?
Вспоминаю случай в офисе, когда нас с Лазарем застали за тем, что мы едва не поцеловались, и не могу отрицать с чистым сердцем. Спрашиваю как можно холоднее:
– Скажи, каким боком это тебя касается? Судя по бумагам, которые ты показал, мы разведены. Этот человек помогает мне получить то, что положено по закону. Поэтому прошу, впредь обращайся к нему, а ко мне не приходи.
Он смеётся:
– По закону? Ты получишь только то, что я позволю взять. И никакие адвокаты не помогут получить больше, поверь.
–
