толстенький краснощекий лейтенант и долговязый костлявый старшина с автоматом на плече.
— Вы милицию вызывали? — спросил лейтенант, внимательно глядя на Степана.
— Капитан милиции Круча. Начальник уголовного розыска по району Битово города Москвы.
— Москвы?
— Бандитов наших убили.
— Ваших?
— Наших. Человека убили, здесь прятались.
— А вы их нашли?
— Участковый ваш звонил хозяину дома, спрашивал про гостей. Мы звонок перехватили, подъехали вот.
— Фамилия участкового?
— А это важно? — удивленно спросил Степан.
— Сейчас все важно… — лейтенант озадаченно рассматривал оперов.
И сам Круча внушительной внешности, и его ребята производили не менее сильное впечатление, уж не бандиты ли они?
— Ну тогда представьтесь, лейтенант!
— Пятченков я, старшина Титков… На удостоверения ваши можно взглянуть?
Степан кивнул, предъявил удостоверение, Комов показал, Кулик, Лозовой. Старший наряда внимательно изучил документы.
— А командировочные удостоверения?
— Какие командировочные удостоверения? В десять вечера сигнал поступил, мы ноги в руки и сюда. Канцелярия закрыта была.
— Ну, хорошо… Трупы, говорите?
— Бурнаков, Буслаев, Драчев. Драчев застрелил Бурнакова, Буслаева, когда они спали, а потом застрелился сам.
— Так что, убийца уже установлен? — с чувством облегчения спросил Пятченков.
— Ну, если вашего следователя устроит оставленная картина, то да.
— Кем оставленная?
— Убийцей. Настоящим убийцей. Кстати, картина эта у него хорошо получилась. След, правда, на лбу остался.
— Какой след?
— Прошу! — Степан кивком указал на крыльцо.
Пятченков оставил старшину во дворе, а сам вошел в дом. Ему хватило трех минут. Из дома он вышел, с жадностью вдыхая свежий воздух.
— Там еще порохом пахнет!
— И кровь не совсем свернулась. Не больше часа прошло, — кивнул Степан.
— А вы давно подъехали?
— Ничего у тебя не получится, лейтенант, — усмехнулся Комов. — Мы чистые, на нас пороховых газов нет, и микрочастиц крови тоже…
— Это вы о чем?
— Не надо вопросы задавать, Пятченков, — хмыкнул Кулик. — Это у тебя плохо получается. Выглядишь глупо… А по соседям можешь походить, может, кто что видел.
— Проститутки здесь могли быть, — сказал Лозовой. — Может, они тут в чем мать родила из дома выбегали. Среди ночи.
— Проститутки?
— Ага, догоняй! — неприязненно фыркнул Комов.
— Кто у вас тут проститутками занимается? — спросил Степан, обращаясь к лейтенанту.
Но ответил ему старшина.
— Живодер у нас здесь всем занимается, — негромко сказал он.
— Местная братва?
— Проститутки, наркота, рэкет…
— А почему Живодер?
— Да кошек в детстве мучил, так и осталось прозвище. Сейчас он с людей кожу снимает, — совсем не весело усмехнулся Титков.
— А кто у вас тут, на этом участке, участковый? — спросил Комов.
— Зубьев его фамилия, капитан Зубьев.
— Любит это дело? — Федот щелкнул себя пальцами по горлу.
— Ну, в общем, да, — усмехнулся старшина, косо глянув на него.
— Где он живет?
— Да здесь, недалеко.
Титков назвал адрес, и Комов выразительно глянул на Степана. Не их это дело, не важно, как погибли битовские бандиты, но не стоять же сложа руки.
— Так, погодите, а куда это вы собрались? — спохватился Пятченков. — Вам сейчас здесь нужно находиться. И участковый — это наша компетенция!
— Зубьев сам должен подойти, — кивнул Степан.
Но сначала подъехала следственно-оперативная группа, на «уазике», без собаки. Один следователь, один криминалист, один оперативник — и все.
— Следователь прокуратуры Федосов! — представился средних лет мужчина с бодрым живым взглядом.
Степан кивнул, предъявил удостоверение. Хорошо хоть из прокуратуры следователь, а то могли милицейского подключить или даже дознавателя. К сожалению, такое вполне возможно.
Следователь не стал никого слушать, сначала зашел в дом, осмотрел трупы, оценил общую картину, только тогда вышел к Степану.
— Интересная ситуация, у вас дело открылось, у нас закрылось.
Степан в двух словах объяснил причину своего появления здесь.
— И кто ваше дело закрыл?
— Можете взять нас на экспертизу. Стреляли через глушитель, обратный выброс пороховых газов особенно сильный, можете взять смывы с рук, смывы с одежды.
— Ну, на одежде порох мог остаться, — усмехнулся Комов, тронув пальцем заплатку на своей куртке. — Кокон почти в упор стрелял.
— Кто такой Кокон?
— Кокон — это двадцать два трупа. За два дня… Как вам, товарищ Федосов, такое Чикаго?
— Чикаго, — кивнул Степан. — Наши покойнички ранее убили московского бандита, московские бандиты наехали на наших битовских бандитов, в результате двадцать два трупа.
— Это имеет какое-то отношение к нашему делу? — сухо спросил Федосов.
— А если это Турман выследил Верзилу? — Степан вопросительно глянул на Комова.
— И спросил?
— И спросил.
— У Турмана договор с Сафроном.
— Договоры на то и существуют, чтобы их нарушать.
— Может, и Турман.
— А может, и Сафрон.
— Может, и Сафрон.
— Насколько я понимаю, один бандит убил своих товарищей и застрелился сам, — сказал Федосов.
— Вам видней! Вы следователь, убийство ваше.
— Самоубийство.
— Как вам угодно… Нам бы свидетельство о смерти граждан Бурнакова, Буслаева и Драчева… Это чтобы два раза не ходить, — немного подумав, сказал Степан. — И дело закрыть. В связи со смертью обвиняемого.
— Вам придется немного подождать.
— Подождем, — кивнул Степан, глядя, как открывается калитка.
Он ждал судмедэксперта, который запаздывал, а появился высокий в мешковатой форменной куртке капитан. На улице начало марта, а он в легких туфлях со стоптанными задниками. Нездоровый цвет лица, мешки под глазами, хмурый взгляд. Он с таким кислым видом смотрел на жизнь, что Степану вдруг захотелось ну очень сладкого чаю.
— Участковый уполномоченный Зубьев! — представился он, приложив ладонь к затасканной до неприличия шапке.
Федосов поморщился и отвернул голову, так дыхнул на него перегаром Зубьев. И еще от него воняло гнилыми, к тому же нечищеными зубами.
— Это ведь ты, Зубьев, вчера Веретенцеву звонил.
— Ну, звонил…
— Я с тобой вчера разговаривал. Капитан Комов, старший оперуполномоченный… Убили твоих бандитов!
— Почему моих? Почему бандитов? — Зубьев смотрел и на Федота, и на лавочку возле дома одновременно.
Так хотелось ему присесть, хотя бы перевести дух, а еще лучше немного поспать. А тут дела, дела.
— Если ты этих ребят в чем-то заподозрил, значит, не все с ними чисто.
— Ну да, мутные они какие-то. И не местные. А у нас порядок, всех неместных проверять.
— Кто дал телефон Веретенцева?
— Кошельников дал.
— Это он так назвался, Кошельниковым?
— Зачем назвался? Я паспорт его смотрел.
— И как паспорт, ничего подозрительного?
— Новенький паспорт, хрустящий, краской типографской пахнет. Хорошо пахнет. А печать несвежая. Вроде и настоящая, но не свежая…
— Это ты правильно сделал, что Веретенцеву позвонил. Мы этих ребят уже давно ищем.
— Что-то натворили?
— Убийство.
— Бандиты?
— Ты мне вот что скажи, Зубьев, девочки с ними были?
— Были.
— Ты их видел?
— Одну видел.
— Знаешь ее?
— Наташка Рыжова.
— Чем она занимается?
— Тем и занимается, — фыркнул Зубьев.
— Проститутка?
— Мишка Темкин у них сутенер.
— Знаешь его?
— И Наташку знаю, и Мишку знаю.
