оперативных пауз, в течение которых обе стороны будут зарываться в землю. А по окончании этой паузы наступающей стороне придётся прорывать линию обороны окопавшегося противника. Вот на этом этапе и потребуются эрэсы «линкорного» калибра.
И снова Николай промолчал о своих дальнейших планах: именно «Лука», как прозвали 300-мм боеприпас красноармейцы, лучше всего подходит для создания объёмно-детонирующего боеприпаса
Уже перед самым отъездом Демьянова «поймал» по телефону начальник «НИИ ЧаВо» и кодовыми фразами сообщил, что ждёт его не на Большом Спасоглинищенском, а на конспиративной квартире. На той самой, где он организовал Николаю первую встречу с Берией.
Езда за рулём по Москве оставляла у Николая двоякие чувства. С одной стороны, удовольствие автомобилиста с большим стажем из-за того, что он, наконец-то, снова вернулся за руль. А с другой — шок от того, насколько примитивным аппаратом ему приходится управлять. Такое у него уже случалось, когда в середине 1990-х он по просьбе «кирнувшего» начальника свозил его на какую-то важную встречу в соседний Златоуст, а вернувшись, сразу же пересел с Крайслера «Вояджер» с трёхлитровым двигателем и коробкой-автоматом на «родную» грузовую «Газель». Радовало и то, что Москва ещё не превратилась в ад для водителя, и такого явления как пробки в принципе не существовало. Зато на второстепенных улочках и дорожках приходилось быть внимательным с гужевыми повозками, до сих пор широко используемыми в качестве «лёгких развозных грузовичков».
Анатолий с мрачным видом сидел за столом, на котором над двумя стопками настоящей Останкинской башней высилась бутылка коньяка.
— О, армянский! С Черчилля берёшь пример?
— А причём тут этот англичанин?
— На какой-то из встреч товарищ Сталин угостил этого британского премьера армянским коньяком, и герцог Марльборо «запал» на него. В смысле, на коньяк. И с тех пор предпочитал сей напиток всем остальным. Вот только марку того коньяка не помню.
— Тебе бы только шутить…
— Что-то случилось?
— Будешь? — не ответил Румянцев.
— Ну, давай чуть-чуть. Машину я возле ОПБ оставил.
— Успенского поймали, беглого наркома внутренних дел Украины. В твоём родном городе.
— Значит, капец Кукурузнику!
— Ты считаешь? — выдал Румянцев то, что владеет информацией о будущем Хрущёва.
— А ты думаешь, САМ простит ему двадцатый съезд?
— Твоих рук дело?
— Моих, — не стал запираться Николай. — Правда, его бы и без меня там же поймали бы. Я просто подсказал, когда его там ждать. А чему ты не рад? Ты же должен понимать, что это ещё одно доказательство того, что я именно тот, за кого себя выдаю.
— «Выдаёшь за себя»… Что-то мне подсказывает, что после встречи с тобой моя жизнь и гроша ломаного не стоит.
— Вон ты о чём… Я тебя, Толя, скажу больше: я пока не дам гроша ломаного ни за твою жизнь, ни за свою, ни за жизни Киры, Кузнецова, Удовенко и всех, кто хоть как-то связан с «Проектом № А-20/23». Стоит мне совершить один-единственный прокол, и нас всех пустят под нож. Заметь, мне совершить, а не тебе или кому-либо другому. Только и это не всё. Нас скоро начнут жрать все, кому не лень. И не столько меня, сколько именно тебя. Думаешь, Гринберг и другие, кому мы… Кому я наступил на хвост, смирились? Нееет! Они поняли, что ПОКА к нам просто так не подступиться, и будут ждать, когда мы совершим какую-нибудь серьёзную ошибку. Поэтому мой тебе совет: никогда, ни при каких условиях не лезь в политику и внутриведомственные интриги. Делай своё дело, работай, как вол, и добивайся, чтобы все остальные вокруг нас пахали с полной отдачей. Но не вздумай соваться на это минное поле. Нам с тобой надо продержаться чуть больше года, чтобы САМ, глядя на результаты нашей работы, начал доверять нам чуть больше, чем сейчас.
— А сейчас не доверяет?
— И никогда не будет доверять полностью. Просто это не в его характере. А за тем, что мы сейчас заняты, пойдут ещё более сложные задачи. Всё, Толя. Мы с тобой теперь, как та собака в колесе: хочешь, не хочешь, пищи́, но беги!
30
В канун Первомая устроили показ перспективных образцов боевой техники, оружия и, по настоянию ОПБ-100, снаряжения. Включая те самые «чёрные, грязные, на столе стоят и резиной пахнут».
На удивление, кирзачи вызвали наименьшие споры у посетителей со звёздами и ромбами в петлицах. Особенно после того, как они узнали себестоимость пары сапог. Тем не менее, красноармейцев со стрелкового полигона, обутых в срочно привезённую из Кирова партию обуви, расспросить о «потребительских качествах» не забыли.
— Не хуже кожаных. И скользят меньше, — поделились бойцы. — И не промокают, если швы касторкой пропитать.
На «разгрузки» Ворошилов отреагировал своеобразно:
— А это что ещё за уродство?
— Разгрузочный жилет, товарищ Маршал Советского Союза, — занервничал лейтенантик, сопровождающий стрелков. — Позволяет без создания неудобства красноармейцу увеличить носимый запас патронов, гранат и… прочего имущества. Снижает нагрузку на бойца от их веса. На ремне столько не унести, товарищ Маршал Советского Союза.
— Снижает нагрузку и превращает его в беременную бабу. Что сказано в Уставе? Красноармеец должен стойко переносить тяжести и лишения армейской жизни, а не заботиться о том, чтобы нагрузка была меньше.
— Сколько гранат и патронов может перенести красноармеец при помощи этого жилета? — вмешался Сталин.
— Пять-семь гранат и двенадцать снаряженных обойм патронов, товарищ Сталин. Не считая патронов россыпью. Если использовать секторные магазины, как у этого автомата конструктора Судаева, или перспективные, разрабатываемы для возможной модернизации пистолета-пулемёта Дегтярёва, то восемь магазинов по тридцать пять патронов. Если крепить барабанные магазины к поясу, то не более трёх магазинов и трёх гранат. Если больше, то при переползании ремень съезжает.
— То есть, использование такого жилета позволяет увеличить носимый боезапас в полтора-два раза. Я правильно вас понял, товарищ лейтенант?
— Так точно, товарищ Сталин. А если нужно, то можно и ремень нагрузить.
— А какие ощущения от жилета при действиях в окопе или тесном помещении, товарищ красноармеец? — обратился «вождь народов» к бойцу, работающему «манекеном».
— Удобно, товарищ Сталин. Не приходится постоянно ремень подсмыкивать, а движения почти не сковывает. И по фигуре ремешками легко подгоняется, нагрузка действительно почти не чувствуется.
— Подсмыкивать, — усмехнулся Сталин. — Есть мнение, что этот… предмет гардероба может быть полезен. Предлагаю передать его на испытания в войска. А что это за пистолет-пулемёт, о котором вы говорили, товарищ лейтенант. Я не припомню, чтобы давалось задание на разработку нового пистолета-пулемёта.
— Разрешите, товарищ Сталин? Военинженер третьего ранга Судаев, конструктор этого оружия. Его разработка велась в инициативном порядке, исходя из пожеланий Наркомата внутренних дел.
Берия кивнул,
