Космическая станция Союза. Пятница, 14 марта
Хатч тихо сидела в последнем ряду в конференц-зале, пока Коллингдэйл говорил со своей командой. Их было двадцать пять: ксенологи, социологи, математики и техники. А в первую очередь команда из двенадцати лингвистов, чьей задачей будет интерпретация сырого материала, отправленного командой «Дженкинса», и овладение языком гумпов.
За смотровыми окнами виднелся «Калиф Аль-Джахани», один из старейших кораблей Академии, и Хатч с опаской вспомнила о предостережении инженера. «Скорее всего обойдется, но никаких гарантий». Коллингдэйла это не обрадовало. Однако он принял реальное положение вещей, и эту информацию передали добровольцам. Ни один не отказался от участия.
Дэвид говорил им, что планирует открыть новый мир и рад, что они с ним.
– Я попросила «Дженкинс» сделать как можно больше записей, – утром сказала Хатч Коллингдэйлу. – Они собираются разместить камеры и микрофоны везде, где можно. Я посоветовала им не думать о Протоколе и особенно не волноваться, если только туземцы не проявят враждебность. В этом случае они просто затаятся до тех пор, пока вы туда не доберетесь.
– Если они проявят враждебность, – заметил Коллингдэйл, – вряд ли мы сможем много сделать для них.
В связи с этим вновь встал вопрос оборудования. С каким количеством камер работать группе «Дженкинса»? Их не могло быть много. Они продолжали текущее наблюдение и при обычных обстоятельствах использовали мало записывающих устройств. Им придется что-то соорудить своими руками. В любом случае, камер у них слишком мало.
Хатч распорядилась отправить на «Дженкинс» посылку с несколькими светоотклонителями, включая главную установку, которая могла бы скрыть посадочный модуль. Однако эту посылку доставят через несколько недель. Таким образом, в оставшееся время выполнение задачи зависело от находчивости Джека Марковера. Хатч знала его: в данной ситуации лучшего человека было не найти.
Коллингдэйл, конечно, уже поговорил с каждым членом команды отдельно. Но впервые они собрались вместе. Хатч понравилось, что он отказался от использования термина «гумпы».
Это снова заставило ее вернуться к вопросу о правильном названии. Если бы Лукаут был виден с Земли, он находился бы в созвездии Дракона. Но «драконцы» категорически не подходило. Еще неподалеку была туманность Гантелей, но это тоже ничего не давало. В конце концов, понимая, что не может контролировать это, и слыша в СМИ бесконечные разговоры о гумпах, Хатч отложила этот вопрос. Было уже поздно.
Коллингдэйл закончил вступительную речь, содержавшую в основном ознакомление с ситуацией и «добро пожаловать на борт». Он предложил экспедиции готовиться к отлету, но попросил лингвистов ненадолго задержаться. По мнению Хатч, они были сердцем операции. И ей приятно было видеть их энтузиазм.
Руководителем группы была Джуди Стернберг из Израиля, специалист по взаимосвязям языка и культуры, прирожденный лидер. Дэвид представил ее, и она произнесла именно те слова, которые требовались. Она гордится тем, что будет работать с ними. Это возможность сделать огромный вклад. Она уверена, они отлично справятся.
Джуди была одного роста с Хатч, но с величественной осанкой.
– Леди и джентльмены, – сказала Стернберг в заключение, – мы отправляемся спасать гумпов. Но прежде мы сами должны стать гумпами.
Вот и пытайся избавиться от этого слова. Как бы Хатч хотела, чтобы Джек Марковер во время первых передач использовал другое слово.
Коллингдэйл поблагодарил Джуди и пожал ей руку.
– По дороге к Лукауту, – обратился он к лингвистам, – мы собираемся проникнуть в их язык. Овладеть им. А когда доберемся, предупредим местное население о приближающейся опасности. Мы поможем им укрыться в горах. – Тут он позволил себе улыбнуться. – Поможем. Если потребуется, будем с ними. Сделаем все необходимое, чтобы спасти их задницы.
Один из слушателей поднял руку. Хатч вспомнила его по анкете: Валентино Скарпелло из Венеции.
– Как мы сделаем это? – спросил он. – С чего вы взяли, что они нам поверят?
У Валентино была ослепительная улыбка и внешность популярного актера. У половины женщин в группе уже текли слюнки.
– К тому времени, как мы появимся, – ответил Коллингдэйл, – облако уже повиснет над их головами. Не думаю, что будет трудно кого-либо убедить.
Раздались аплодисменты. Кто-то повесил на стену изображение гумпа, с его глазами-блюдцами и широкой глуповатой улыбкой. Они стали любимцами, и люди в Академии, а возможно, и во всем мире, привязались к ним.
– Может статься, – добавил Дэйв, – нам не придется рядиться в маскарадные костюмы. Хатч, которая здесь присутствует – Присцилла, не привстанете? – делает все возможное, чтобы помочь нам обойти Протокол. Не исключено, что мы сможем выйти к аборигенам, поздороваться и прямо предложить им убраться из города. Но в любом случае мы не станем стоять и смотреть, как они умирают.
Опять аплодисменты.
– Спасибо. – Он излучал уверенность.
Когда лингвисты поднимались по трапу на «Аль-Джахани», Хатч отвела Коллингдэйла и Джуди в сторонку.
– Ценю ваше мужество, – сказала она, – но никто не должен остаться там, когда придет Омега. – Она посмотрела им в глаза. – Никого нельзя потерять. Вы поняли, ребята?
– Я выражался образно. Мы позаботимся о них. – Коллингдэйл посмотрел на Джуди, ожидая поддержки, а Джуди посмотрела на Хатч.
– Не волнуйтесь, – заверила она, – мы не допустим ничего подобного.
Затем все обменялись рукопожатиями. До свиданья. Удачи. Увидимся через пару лет. Общие крепкие объятия.
Хатч думала об «Искателях приключений», и о Церкви Откровения, и об «Айленд Спешалтиз». Вчера явились еще четверо: продавец одежды, который хотел привезти несколько аборигенов, чтобы использовать их в качестве моделей для показа новой коллекции в стиле «гумп» («...мы же спасем им жизнь, не забывайте...»), которая, между прочим, весьма отличалась от оригинала; представитель медиагиганта с требованием предоставить им возможность снять катастрофу; фирма, желавшая разработать игру под названием «Омега», и исполнительный продюсер из «Кармен и Хайсмит», надумавший отправить съемочную группу на натурные съемки для новой постановки, которая уже была в производстве. В это были вовлечены большие люди.
Пока Джуди всходила на борт, Коллингдэйл медлил. Затем посмотрел Хатч в глаза.
– Ты хотела бы отправиться с нами?
– Нет, – сказала она. – Я уже слишком стара для этого.
В ожидании вылета Хатч связалась с операторами и получила последний отчет с «Дженкинса». Разумеется, недельной давности – именно столько времени необходимо для гиперсветовой передачи данных с Лукаута. Вот и еще одна ошибка – позволить распространиться названию «Лукаут». Оно вошло в арсенал ночных юмористических шоу и стало дурной приметой. Теперь Хатч понимала, что стоит заняться этим немедленно. Дать звезде имя, что-то вроде «Чейла», и тогда можно было бы назвать планету «Чейла-3». А обитатели стали бы чейланцами. Вполне достойно. Но было поздно. Да, Хатч сплоховала, но почему энергичные ребята из отдела по связям с общественностью Академии сразу не спохватились?
