из очень личных историй, но тем не менее. Совсем не все ситуации просто и уместно объяснить. Хочу только добавить, что все происходящее происходило не просто так. Имело свои причины. И, к сожалению или к счастью, происходило именно так, как происходило. Говоря проще, наверное, если бы в тот момент у меня была бы хоть какая-то возможность решить свои проблемы иначе, не было бы такой удивительной истории о Джейке. Но тут я, возможно, забегаю немного вперед. Так вот, возвращаясь к экзамену, я решила, что потянуть время самое лучшее, что возможно сделать. Но чтобы утвердиться в правильности своих намерений, я позвонила Инне.
– Привет! – я рассказала ей все про Джейка. Всю ситуацию. Майки, автобус. Рассказ был долгий. А в конце, почему-то вдруг засомневавшись, растерянно добавила, – но, ты знаешь, есть одна проблема… Я тут подумала, у меня совсем нет тут зимних вещей. Я же уезжала на лето. А прислать, оказывается, не новые вещи из России нельзя… И я вот думаю, может, правда домой?..
– Ну… ты знаешь, в такой ситуации я бы походила в летних, – саркастически ответила Инна, – ты что, с ума сошла? Ехать в этот кошмар! Оставайся!
– Ну да, ты права, – улыбнулась я.
И чтобы не напрягать читателя скучными подробностями, скажу, что, к моему удивлению и огромному счастью, папа с моими доводами согласился. Я выиграла два месяца. И теперь моя вечная оговорка «I’m here till December» («я в школе до декабря») стала правдой. Точнее даже до января. Вместе с намеченной датой экзамена, я осталась до восемнадцатого января. К моим песочным часам теперь добавились еще два месяца. Не слишком много и не слишком мало. Я была вроде как счастлива. Но ситуация с Джейком, как обычно, изводила меня. Я замучила Елену вопросами. Почему происходит все это. Зачем? Если он не любит меня и не хочет отношений со мной, тогда зачем все это нужно мне, зачем я здесь? Да и вообще, как такое может быть, раз я так сильно его люблю, он ведь должен любить меня тоже. Если существует эта комплементарность между нами, и т.д. и т.п.
Елена не давала внятных ответов. Но, как могла, старалась утешать. Я все думала «Почему? Почему, почему…». Я искала ответы везде, но никак не могла найти их.
Как-то я ехала в автобусе, задавая себе все эти вопросы. Иногда, когда меня что-то мучает, я открываю вконтакте страницу со стихами, задаю вопрос, закрываю глаза и, листая страницу, ставлю палец в попавший наугад стих. Иногда результат удивляет. Иногда нет. Но это забавно. В общем, я развлекалась таким образом. И сейчас, сидя в автобусе, я сделала так. Закрыла глаза, поставила палец, открыла и прочитала…
Он пришел за тобой, и теперь не ной
и не спрашивай – кто, мол, откуда здесь.
Он пришел не с миром и не с войной,
не любить тебя нежно такой, как есть,
не кататься к морю, не вить гнездо –
в глубине тебя отыскать тайник.
Он пришел за тобой – так иди, не стой,
это твой отчаянный проводник.
Он не станет тратить себя на лесть,
реверансы, манеры и прочий хлам.
Он пришел показать тебе, кто ты есть –
чтобы ты не пряталась по углам,
чтобы в сердце кинжалом вошла весна
и засела по самую рукоять.
А зачем ему это – кто может знать;
он пришел, сумеешь ли устоять?
Он посмотрит из-под прикрытых век,
улыбнется – вот, мол, моя рука.
Ты куда-то полезешь за ним наверх
по звенящим лестницам в облака.
Рядом с ним задача твоя проста,
рядом с ним открываются все пути.
Скажет «прыгай» – прыгнешь за ним с моста;
но он так в тебя верит,
что ты взлетишь…
Елена Матковская.
Я перечитала стих несколько раз. Странный он какой-то. Я не хочу опять провала. Я хочу Джейка навсегда, чтобы как раз «кататься к морю и вить гнездо». А тут опять что-то невнятное написано. Не буду верить в эти глупые гадания, подумала я. И закрыла страницу. Но стих почему-то запомнился.
Время, как и обычно, бежало. И в очередной раз мне нужно было искать себе новое жилье. Знакомая, работавшая в школе, порекомендовала мне хорошую семью. Я долго не решалась. Но, не найдя ничего более приличного, решила попробовать. По иронии судьбы, семья жила в том же районе, что и Альберта. Из нежелания встречаться со всей ее странной семьей мне пришлось по утрам ходить на другую автобусную остановку. Во всем остальном жилье было комфортным, семья дружелюбной, одно лишь угнетало меня, беспокойство о Джейке перерастало во мне из состояния легкого невроза в ситуацию полного помешательства. Ничего не менялось, я не могла найти себе места и решения проблемы. Приходилось искать спасения в друзьях.
Мистер Х и сон
…Он был где-то далеко. Новосибирск… Хабаровск… Я точно не помню. Четко помню только, что в этот раз, как и во многие другие, спасением от страшно мучившего меня постоянного стресса был разговор с ним. В голове гудел Джейк. Он ни на секунду не мог оставить меня. Точнее, конечно, я его. Перенапряжение было таким, что казалось, мой несчастный мозг просто лопнет.
А он был мне рад. Я решила, что ему тоже, наверно, нужна компания, и готова была говорить с ним о чем угодно. И я говорила, говорила и говорила. Точнее писала. Писала всякую чушь. Возвращалась реальность. Меня отпускало. Мог ли он знать тогда, какую важную функцию выполняет в этом сумасшедшем проекте. Чувствовал ли, как было плохо мне?
Декабрь, гостиная нового дома, в котором я теперь жила, планшет, елка… И, наконец, так удивительно возвращающееся чувство спокойствия. У меня был друг. С ним я снова была не одна в этом жутком кошмаре. Джейк был смыслом, любовью, надеждой мечтой, спасением, путеводной звездой, счастьем. Но он не был мне другом. Не был никогда.
В какой-то момент я решила, что уже поздно, а я так долго болтаю с таким по большому счету не очень близко знакомым мне человеком. Наверно, он уже устал от меня, подумала я. И просто не знает, как закруглить разговор. Никто обычно не слушает меня так долго.
– Скажи, если я тебе надоела. Правда. Скажи, – послала я сообщение.
– Ты не надоела мне, – ответил он.
И мне стало приятно. Хоть кто-то хочет разговаривать со мной. Хоть кому-то это нужно.
Мы закончили поздно. И мне удалось довольно быстро уснуть.
…Метро. Я была с мамой. Мы ждали какой-то поезд. А он не приходил. И наконец пришел. Мы сели. В вагоне были пассажиры. Поезд ехал. И пассажиры постепенно покидали вагон.
Вагон опустел. Только мы с мамой остались внутри. А дорога становилась какой-то странной. И вдруг рельсы стали уходить куда-то наверх. Заворачиваясь в спираль, они все тянулись и
