в местном обществе, надавил на моего свекра, и тот пригласил на бал лучших женихов столицы, самых богатых и именитых.
Мол, все для незамужних дочерей полубога. Пусть смотрят, выбирают.
Но то было позже. Пока что я просто стояла у колонны и удивлялась количеству народа, наполнявшему зал. Слуги постарались на славу, украсили вручную и с помощью магии просторное помещение. Ленты, цветы, шары — было все, но понемногу. И у меня почему-то имелось четкое сравнение с сельской дискотекой. Так же «дорого-богато», ярко и местами безвкусно.
Но свои сравнения я оставила при себе. Вместо этого принялась крутить головой направо и налево, отслеживая родню.
Сестры Ричарда активно строили глазки каким-то молодым драконам, что-то увлеченно им рассказывавшим.
Улька хохотала над какой-то колкостью со стороны статного красавца, явно положившего на нее взгляд.
Одна Райка стояла, надувшись, как мышь на крупу. На лбу было крупными буквами написано: «Убью любого, кто подойдет». Идиотов не находилось. И Райка продолжала стоять в одиночестве. Затем к ней все же кое-кто подошел. Наш батюшка собственной персоной. Не устроило его, что кровиночка ни с кем не общается, игнорит всех кавалеров.
Уж не знаю, о чем именно они разговаривали. Но явно нервничали. Оба. Жаль, слышно не было. Думаю, ни один, ни другая в выражениях не стеснялись. А то, что шептали ругательства, так от тона голоса ругань руганью быть не перестанет.
В конечном итоге отец не выдержал, взмахнул рукой.
И Райка исчезла. Буквально растворилась в воздухе.
А вот тут я уже нахмурилась.
— Прадед, — позвала я негромко, — Райка — моя сестра. А я беременная, мне нервничать нельзя. Да и магия у меня нестабильная.
Тяжелый вздох, слышный только мне и офигевшему от моей наглости Ричарду, дал понять, что Нарус за своими чадами все же наблюдает.
— Жива она, здорова, — неохотно ответил он. — Поживет какое-то время в дальнем имении, в себя придет, ума наберется.
Райка? Ума? Ну-ну. Наивные. С отцом я, конечно, поговорю. Но не сейчас, не сейчас.
Остаток бала прошел без особых происшествий. Улька с Володькой претензий у папы не вызвали, потому что с местным противоположным полом все же общались, пусть и не очень часто.
Изгнание Райки произошло быстро. И большая часть придворных ничего не заметила. Хоть я и понимала прекрасно, что уже завтра слухи поползут, сначала — по дворцу, а потом и по столице. Как же так, полубог собственную дочь непонятно куда порталом отправил. Прямо с бала. Видать, достала его сильно, раз магию применил. Ну и все такое подобное.
В принципе, так и оказалось. Уже на следующий день в гостиных придворных дам обсуждалось внезапное исчезновение Райки пополам с недовольством моего любимого папочки.
— Поговаривают, что внук бога жизни отправил свою упрямую дочь прямиком на перерождение, — сообщила Дарна, когда на следующий день мы вчетвером — сестры Ричарда и мы с Улькой — собрались за чаепитием: обсудить сплетни и поделиться услышанным. — Гадают, чем она успела его настолько разгневать. Версии разные. Кто-то даже уверяет, что она с кем-то из предложенных ей кавалеров жестоко расправилась. Вот и осерчал полубог.
Улька только весело фыркнула. Дикие сплетни о старшей сестре ее развлекали.
— Папа с мамой со вчерашнего вечера не разговаривают, — она аккуратно отпила горячий душистый чай из тонкой фарфоровой чашки. — Мама ему бойкот объявила. Мол, головой надо было думать, когда на Земле разрешал детям делать все, что вздумается, а тут внезапно затянул гайки.
— Он же не помнил о себе ничего, — справедливо отметила Сирин. — Делал, как остальные вокруг. Кто ж мог знать, что он — полубог?
— Как сказала мама: «Его проблемы», — пожав плечами, ответила Улька. — Мы-то уже давно выросли. Привыкли отвечать за себя. Каждый со своим сложившимся характером. И теперь как-то глупо сразу пытаться ужать нас в определенные рамки. И ладно бы только замуж. Райке муж и работать запретит. А она без своей любимой медицины жить не может. Сто пудов будут постоянно ругаться.
Сирин с Дарной переглянулись. Им наши с Улькой суждения были в новинку. И если раньше подобные вещи они слышали только от меня и считали, что я просто родилась чересчур эксцентричной особой, то теперь заметили, что там, на Земле, не одна я придерживалась радикальных, по их мнению, взглядов.
Улька, конечно, была не прочь выскочить замуж. Но уж точно не собиралась жить, как живут местные аристократки, не хотела бездельничать сутки напролет, мыть кости окружающим в гостиных и гонять прислугу. Нет, она, как и я, думала о чем-то, что могло ее занять. О своем деле, может, о бизнесе. И Сирин с Дарной с удивлением отмечали такой необычный образ мыслей.
— А что ваш брат? — спросила с любопытством Дарна. — Он как ко всему этому относится?
— Он любит свободу, — хмыкнула Улька. — Ему эти ваши браки вот вообще нигде не уперлись. Но папу ж не переубедить.
Угу. Папа, как тот баран, предпочитал отстаивать свою точку зрения.
Глава 35
В твоих очах — душа живая, —
Страшусь, надеюсь и молчу;
Что ж я свою любовь скрываю?
Я слез любимой не хочу!
Я не скажу тебе ни слова,
Ты знаешь — я огнем объят;
Твердить ли мне о страсти снова,
Чтоб рай твой превратился в ад?
Джордж Байрон
— Ну и где мы? — мрачно уставился на меня Ричард. — В какой… дырке тролля?! Ирисия, я просил перенести нас во дворец!
— Нечего орать на беременную женщину, — нервно огрызнулась я. — Тебе надо было, вот и переносил бы!
— Тебе нужно тренироваться!
— Ну я и потренировалась! Доволен?!
Довольным Ричард не выглядел. Даже наоборот.
— Аршанарах нортош шарнараш! — выдал он раздраженно.
И ведь фигушки дождешься перевода. «Женщине так выражаться не пристало», — и все. Разговор закончен. Самому Ричарду в моем присутствии ругаться можно. А мне спрашивать о переводе — нет! Сексист!
А ведь как все хорошо начиналось!
Последнюю
