прядь волос за ухо. — Материнское тепло, отдашь всю заботу и, наконец, всегда будешь рядом. Ты очень умная, Илина, я был бы счастлив видеть тебя матерью своих детей.
А что еще нужно-то маленькому созданию? Я понимаю, что она имела в виду материальное состояние, но у меня этого более чем предостаточно. Не думает же она, что я интересуюсь ее материнством с другим мужиком?
— Ты красиво говоришь, — смягчился ее взгляд, но ненадолго. — Все равно я рада, что у меня есть имплант.
Глава 43
Твою мать! В тот момент мне казалось это решение отличным, но не сейчас. Конечно, я не собираюсь ее заставлять делать детей с сегодняшнего дня, но решать вопрос с имплантом придется и, кажется, не легко.
Илина придвинулась ближе, напирая на меня, приблизилась к губам и, не целуя, просто дразнила, касаясь их.
— Мы все обсудили? — провела языком.
— Да.
— А вот и нет, — не став углубляться, она решила перейти к шее и начала покрывать ее легкими поцелуями.
— Говори, — просипел. Неделя выдержки давала о себе знать. Яйца сразу налились, член начинал упираться в брюки.
— Рисунки в ящике.
— Это не обсуждается!
— Почему? — надавила рукой на пах.
— Все, что сделано в этом доме, остается в этом доме.
— Ты это правило только что придумал, — усмешливо.
— Мой дом — мои правила! Тебе что, уже можно?
— Уже нужно, — прикусила кожицу в углу челюсти.
— Тогда не здесь, — подхватил ее на руки и понес наверх в спальню.
После последнего раза этот диван я стал ненавидеть. И уже со дня на день мне должны привезти новый. Бархатный серый, который дизайнер подбирала под каменную стену, я решил заменить на кожаный темно-коричневый. Из той же кожи, что и мое рабочее кресло. Утонченный, строгий с подлокотниками, закручивающимися у концов.
Положив Илину на кровать, она вскочила и села на меня сверху. Что с ней такое, неужели тоже сильно изголодалась?
— Хочешь быть сверху?
— Да, — расстегивала мне брюки, пока я стягивал футболку. Раз девочка решила подоминировать, пусть разок так и будет.
Справившись с моей одеждой, она быстро скинула свои шортики и футболку. Все ее округлости были покрыты кружевами. Кайф. Опустившись на колени, отодвинула мои трусы и выпустила на волю член. Тот так и возвышался перед ее лицом. Облизнув губы, она положила руки мне на бедра, чуть их раздвигая, и провела языком от яиц до головки. Из груди тут же вырвался то ли рык, то ли стон. Слишком долгое воздержание. Находиться рядом с такой куколкой в одном доме, а тем более в одной постели, не касаясь ее внутри, невозможно. Облизав весь стержень, она взяла его в рот. Плавно, прокатывая языком внутри. Без опыта она делала это очень умело, именно так, как мне нравилось. Я не мешал ей, а только смотрел и наслаждался. Не забывала и про яйца — массировала их ладошкой. Каждое ее движение было уверенным, слаженным, будто шла по сценарию. Надо заглянуть в ее буклеты, может, там не та информация, о которой я думаю.
Потрясающий минет, интересно, что же она придумает дальше? Словно прочитав мои мысли, Илина поднялась и начала избавляться от кружева. Сначала на пол упал верх, оголяя бархатную грудь с розовыми сосками, к которым сразу захотелось прижаться губами. Затем упал низ, открывая гладкий треугольник, уходящий в промежность. Я быстро избавился до конца от боксеров и стал ждать ее сверху. Илина не спешила. Стоя передо мной, обводила пальцам соски и сжимала между ними. Смочив пальцы, она опустила руку к половым губам, раздвигая их. Ум за разум заходил от ее действий в хорошем смысле. Моя девочка ласкала себя у меня на глазах. Кусала губы, сжимала грудь и удовлетворяла себя пальцами. Хорошо, что она дала мне передышку после минета, только это не помогало. Казалось, яйца сейчас лопнут даже без касания ее кожи. Приблизившись, она села на меня, но на член снова не спешила. Терлась складочками о мою крепко стоящую плоть.
Глава 44
— У меня сейчас будет фальстарт, — пробасил ей на ухо.
— Поняла.
Больше она не медлила — села точно на конец. Только я за нее переживал, придерживал, чтобы не войти сразу на полную, а дать привыкнуть. Она медленно опускалась и поднималась, подставляя мне свое красивое тело. Грудь, шея — до всего доберусь, когда отпущу. Илина села до конца и не двигалась, я пытался разглядеть в ней намек на боль, но этого не было, она источала только блаженство. Закрыв глаза, начала медленно раскачиваться, поднимая волосы вверх. Идеальная! И как же хорошо было находиться в ней. Чувствовать ее аромат, теплоту. Внутри она была очень влажная, когда поднималась, стекали соки. Теперь я мог заняться ласками. Ткнулся губами в шею, гладил спину. Обрисовал позвонки, но мне было мало! Хотелось касаться ее везде. Обхватил груди. Идеальный размер, как и она сама. Прикусывал соски, Илина стонала громче, тоже близилась к развязке. Я остановил ее, чтобы хоть немного продлить удовольствие. Накрыл губы, углубился. Она шла мне навстречу, отзывалась везде.
— Ты прекрасна.
Она была более чем прекрасна, столько слов не найдется, чтобы ее описать.
Илина обернулась все к тому же зеркалу в пол, в котором рассматривала себя в первую ночь.
— Мы прекрасны.
Я последовал ее примеру и тоже посмотрел. Два обнаженных тела, в испаринах, глаза которых наполнены похотью и страстью. Она была права. Когда занимаешься любовью с любимым человеком, все выглядит именно так.
Не отрываясь от зеркала, она начала двигаться. Продолжала смотреть в него и любовалась нашим вожделением. А я любовался ей. Пот словно бисер блестел на наших телах. Развязка была близко. Илина ускорялась, я помогал, двигаясь ей навстречу. Когда наступил пик, впилась в губы, не в силах сдерживать стон. Оргазм был мощным. Илина сжималась на мне, пока я кончал в нее.
Только теперь мы упали на кровать. Судорога все еще била. Неровное дыхание с шумом вырывалось из легких. Мне всегда будет ее мало. Всегда. Сколько бы я ее не брал или она меня, этого будет недостаточно.
— Ты захочешь детей! Я все для этого сделаю! — не силой, а чтоб это было ее желанием.
Она не отвечала, просто целовала мне грудь, собирая капельки. Я никогда не давал ей усомниться в своих словах. Уверен, она понимала — в этот раз будет так же.
Илина
Главное заставить себя поверить, а доверие придет. Именно это высказывание полностью описывало меня.
