бросился на мою защиту. Эти мысли подбодрили.
— Поговорим? О чем? — спросила я, сунув руки в карманы куртки.
— О том, что стало с нашей некогда счастливой семейной жизнью, Настюш, — кривовато улыбнулся Николай.
Не знай я о том, что в нашем доме когда-то появилась Кира с их общими отпрысками, даже, пожалуй, позволила бы себе вновь на несколько мгновений очутиться в прошлом. Где Коля был вполне обычным, даже заботливым и любящим мужем.
— А что с ней стало? Ты привел другую, я не выдержала. Теперь ты хочешь добить меня тем, что заберешь ребенка.
На последних словах мой голос дрогнул. Я не должна даже вероятности допускать, что у Николая получится лишить меня Никитки.
— Мы можем отозвать заявления о разводе. Можем прекратить это все. Мамы не стало — Кира и девочки будут жить в нашей двухкомнатной квартире. Мы, как ты и хотела, переедем в мамино жилье. Ты можешь остаться на работе здесь, — он небрежно кивнул на ресторан. — Мне не придется делать все для того, чтобы Никита остался жить со мной.
Я слушала его и у меня волосы на затылке шевелились. Передо мной раз за разом появлялся какой-то новый Николай. Не успевала я смириться с одной его версией, как смотрела совсем на иную. И, самое страшное, он предлагал мне все то, что озвучил, по-настоящему. Веря в то, что я могу пойти на подобное.
— Как ты себе представляешь нашу семью после всего того, что случилось? — не сдержалась я. — После того, как ты лег в кровать с другой?
— Это было лишь раз! — с жаром воскликнул Николай, подаваясь ко мне. — И то потому что ты обижала меня, как мужчину, своими отказами!
Я отпрянула, стала нервно озираться. Но беспокоиться, кажется, было не о чем. По крайней мере, пока. Коля отступил и тоже заложил руки в карманы куртки, словно этим жестом пытался сделать так, чтобы сдержаться и не причинить мне зла.
— Настя, я предлагаю тебе решение проблемы, в которой мы оказались. Возвращаешься ко мне, о разводе забываем. Я буду жить только с тобой. Спать только с тобой. Кире и девочкам стану помогать по мере возможностей. Если понадобится — они будут под присмотром няни. И мне не придется забирать у тебя ребенка.
Вновь меня ошарашило, заставило застыть на месте одно только предположение, что Никита станет жить с этим цыганским табором. По-своему истолковав мое молчание, Коля вновь подался ко мне. Но ни трогать, ни пытаться приобнять или что-то подобное, не стал. Заговорил быстро, но четко, ни капли не сбившись, словно продумывал долгое время каждое слово, каждую короткую паузу:
— Подумай хорошенько, зачем тебе опека, которая станет ходить, смотреть, где вы живете, сравнивать с тем, что покажу я. Ты выиграла, Настя, теперь ты не деревенская девчонка-сирота. Я верю, что ты личность, которая способна всего добиться сама. Но пока добиваешься — пораскинь мозгами, стоит ли рисковать тем, чтобы Никита какое-то время пожил у меня. А может, и не какое-то. Дети быстро забывают настоящее. Ему понравится — папу, то бишь, меня, мой сын любит. С девочками тоже подружился. Но я не вижу смысла в том, чтобы тебя отстранять от его воспитания. Просто вернись ко мне и заживем еще лучше, чем прежде. Я буду ждать несколько дней — максимум неделю. Затем начнутся судебные заседания, проверки, дележка… Так что не затягивай с ответом.
Проговорив все это и даже не дав мне возможности осознать хотя бы десятую часть сказанного, Николай развернулся и удалился. Оставив мне лишь жуткое ощущение растерянности и ужаса, который охватил, кажется, каждую клеточку моего тела.
* * *
— Я в шоке! — протянула Дарина, к которой я прибыла вечером, чтобы поделиться новостями.
Ну и заодно узнать, зачем она стала сама лезть туда, куда ее не просили.
— Я тоже в шоке, особенно от того, что ты наговорила Николаю.
Устроившись на краю дивана, я принялась наблюдать за тем, как подруга пакует вещи в два огромных чемодана. Видимо, ее переезд действительно был делом решенным.
— Наськ, да он меня бесит! Эта ерунда с тем, что Коля собрался забрать Никиту — ну уму же непостижимо! — всплеснула она руками. — Нашел чем тебя стращать, сволочь!
Она на эмоциях бросила в чемодан стопку разноцветного кружевного белья. Я не успела ничего ответить, как Дарина, присев рядом, затараторила:
— Мое предложение, чтобы вы переехали сюда и здесь жили, в силе. Я вас могу прописать — это не проблема. Мы не последние друг другу люди, так что доверяю тебе полностью. Хотя, я бы Никиту из квартиры Колиной не выписывала — мало ли как законы повернутся, ребенок будет иметь хоть что-то.
Она вздохнула, я не удержалась — сделала то же самое. Конечно, предложение Дарины мало что меняло в том, как станет суд смотреть на то, что у меня имущества ноль целых, ноль десятых. Но я была благодарна подруге за то, что она с готовностью бросилась меня поддержать. Пусть и делала это по-своему.
— Пока не знаю, что мне делать, Дариш, — призналась я, на что она вскочила на ноги и потребовала ответа:
— Ты же не хочешь сказать, что примешь ультиматум этого кретина? — В голосе подруги послышались нотки ужаса. — Да, он рассчитывает на то, что у него все получится, но так и пусть думает так дальше!
Она покачала головой, когда я отвела глаза, только спросила тихо:
— Неужели ты передумала и не станешь бороться?
Глава 36
Этот вопрос поднял в душе волну негодования. Конечно, направлена она была в первую очередь на Николая, но и Дарине следовало бы подумать, прежде чем спрашивать о подобном.
— Что значит — бороться? Бегать по судам, принимать органы опеки в съемной комнатушке. Изводиться, а после доставлять хлопоты человеку, который меня приютил, пусть и за деньги? Это ты называешь борьбой?
Я вскочила и заходила по комнате. Меня начал колотить озноб от того, что чувствовала. Яркие фантазии предстоящей «борьбы» были настолько ошеломляющими, что мое сознание с ними попросту не справлялось. Они выбивали воздух из груди, становилось тяжело дышать.
— Насть, я все понимаю! — ответила Дарина. — Николай сделал все, чтобы загнать тебя в угол. Но ведь есть все шансы, что судья встанет на твою сторону. Человеческий фактор, знаешь ли, еще никто не отменял.
Остановившись, я прикрыла глаза и досчитала до пяти. В этом подруга была права. Однако, этот самый пресловутый фактор мог сыграть и прямо противоположную роль.
— А Олег Владиславович?
