и плечах. И вообще, выглядит вполне довольным жизнью — одежда не дешевая, обувь тоже. Не такие дорогие, как у Арса или Славинова, конечно. Но и не из масс-маркета.
Да и взгляд… Такой бывает только у довольных жизнью мужчин, добившихся своих целей.
— Ты изменился, — произнесла, не зная, что еще сказать.
Бывший муж довольно хохотнул:
— Ну так не зря дела делал. Все у меня в шоколаде. А вот ты совсем не изменилась, Уточка.
Я поморщилась — всегда терпеть не могла это прозвище, которым он обожал меня называть. Особо любил так звать меня во время секса или наших ссор. Даже когда я застукала его в нашей супружеской постели с соседкой из квартиры напротив и начала собирать вещи, чтобы уйти, возмущенно мне выговаривал:
— Уточка, ну ты чего? Да мне эта баба ни за каким хером не сдалась. Натянул ее пару раз, да и все. У меня же ты одна любимая, моя Утя…
Услышав это «пару раз» и «Утя», я бросила складывать вещи. Схватила документы и рванула из квартиры, чтобы больше ни разу туда не вернуться.
Свои дела по разводу поручила адвокату, а мои вещи из квартиры забрала мама.
И вот опять эта долбаная «уточка».
— Ну рада за тебя и твой успех. Пока, Коль.
Сделала шаг обойти его и тут он схватил меня за руку:
— Обожди, милая. Зачем спешить. Поговорить со мной не можешь, что ли?
— О чем нам с тобой разговаривать, Коля? У тебя своя жизнь, у меня своя. И мне совсем не интересно, что у тебя происходит.
Голубые глаза в светлых ресницах прищурились и на мгновение в них мелькнула злость:
— А вот мне очень даже интересно поговорить про тебя, Мирослава. Про тебя и Арса Ковалева. Ты с ним путаешься, что ли?
— Это тебя не касается.
— Опять ошиблась, милая. Ты мне не чужая и планы на тебя имеются. Но если с этим извращенцем трахаешься, то…, - он стиснул крепкие челюсти и подался вперед, словно угрожая.
— Что значит с извращенцем? — не поняла я, отступая.
Николай чуть расслабился и с довольством оглядел меня:
— Значит еще не трахались, раз такие вопросы задаешь. Или он пока по-обычному тебя имеет, Мирка?
— Ты вообще откуда про Арсения знаешь? — запоздало поинтересовалась я.
— Видел, как ты к нему в тачку садилась. И сейчас из его ресторана вышла. Что там делала? — на лице бывшего мужа заходили желваки.
Я еще чуть отступила — слишком хорошо помнила, каким он становился дурным, если в нем вдруг просыпалась ревность. А проснуться она могла от чего угодно и без всякой логики. Радовало только, что мы стояли на оживленной улице и что-то мне сделать он не решится.
— Коля, мы с тобой развелись сто лет назад и давно посторонние друг другу люди, — проговорила успокаивающим тоном, как маленькому. С ним всегда это срабатывало отлично. — У тебя ведь давно семья, наверное?
— Нет у меня никого, — почему-то не желая успокаиваться зло выплюнул бывший. — Пробовал несколько раз, но все бабы дуры конченные. Ни одна не могла ко мне подход найти. Одна ты, моя Уточка, умеешь.
Его голос вдруг сделался мягким, даже просящим:
— Давай снова попробуем, а? Переезжай ко мне — у меня хата теперь большая. Места хватит. Поженимся, детей народим. А Ковалева, пока не поздно, посылай подальше — он извращенец. Садист и маньяк.
Голос Николая поднялся выше, визгливо, громко рычал. Уже и прохожие начали оборачиваться.
— К нему даже проститутки ходить боятся. Хотя он их и не любит. Так, на крайняк если. Он таких, как ты предпочитает — интеллигентных, скромных. Ловит на вежливое обращение. По концертам, да по выставкам таскает. А когда бабенка потечет, в постель ее ведет и тут начинается самое интересное…, - Коля замолчал, тяжело дыша. Его широкая грудная клетка ходила ходуном, в ярости сжимались-разжимались огромные кулаки.
— Коль, ты что такое говоришь?! — я смотрела на него и понимала, что он не врет. Но душа не желала верить от слова «совсем». — Это не может быть правдой. Откуда ты знаешь?
— Я работал у него пару лет. Насмотрелся. Полгода — и новая бабенка и всегда одного типажа. А старая куда-то исчезала. И Катька такая же была…, - он вдруг замолчал и зажмурился.
Несколько секунд постоял, потом резко выдохнул и открыл глаза. Уже спокойно проговорил:
— Мирка, я с тобой как козел поступил, признаю. Вообще, вел себя тогда, как тварь. Но жизнь меня уже наказала. Мой тебе совет — беги от Кузнеца как можно дальше. Если он на тебя глаз положил — тебе несдобровать.
— Какого кузнеца? — не поняла я.
— Ковалева. Коваль, кузнец… Погонялово у него такое — Кузнец. Знаешь, кому вместо имени кликухи дают?
— Я у него денег взаймы попросила. Для мамы, на лечение. Он сказал даст, но взамен замуж за него выйти потребовал, — прошептала я сухими губами. — Через три дня. И я не спала с ним, Коль…
В голубых глазах бывшего мужа снова мелькнуло удовольствие:
— Вот и умница, Утя. Лучше я тебе дам, и ты за меня выйдешь — целее будешь.
Глава 33
Амаля молчала, пока я лила слезы. Выплакивала все, что накопилось за последнее время.
Разрыв с Димой и то, как он повел себя, лишь только его погладили против шерстки. Мужчина, который мне, в общем, нравился и я надеялась, что со временем чувства окрепнут и перерастут в нечто большее, чем нежная симпатия.
Выливала слезами разочарование в Арсении Ковалеве, предложившем мне деньги с условием, что я стану его женой. Опять женой! Что за всплеск спроса на меня на брачном рынке — столько лет вообще никого, а тут…
Арсений объяснил свое желание очень просто: — «Мне пришло время жениться и завести детей. Жена мне нужна красивая, скромная и интеллигентная. Ты идеально соответствуешь моим требованиям, Мирослава».
Плакала, из-за мужчины, под чьи «требования» я идеально подошла. Который мне тоже понравился, но оказался садистом, извращенцем и натуральным бандитом — все, что рассказал про него мой бывший муж было правдой. Не зря моя интуиция рядом с Арсом вопила об опасности. Это я, дура, рот ей затыкала…
— Амаль, — позвала подругу, устав хлюпать носом. — Может все-таки неправда про Арсения, а?
— Правда, Мирка. К сожалению, — жестким тоном припечатала та. — Я свои связи детдомовские подняла, чтобы навести справки — сама знаешь, из наших много в криминал подались. Кое-кто уже довольно высоко поднялся. Так что да, все про твоего Кузнеца правда.
