– Правда? Расскажи!
– Моя диссертация… она уже почти закончена…
– А! А! – закричала Ангелина Петровна, какдевочка, которая взлетела вверх на качелях. – Умничка ты мой!
Аркаша гордо задрал голову.
– Ну, ладно, поехали! – сказал он, изо всех силстараясь скрыть свой довольный вид.
На это мероприятие их позвал Иринин давнишний друг. Отказатьбыло невозможно.
Он был хозяином огромного выставочного павильона ипериодически устраивал разного рода креативные экспозиции, которые бы привлекливнимание и посетителей, и журналистов.
В этот раз выставка называлась «Пионерия семидесятых». Всеизвестные люди, актеры, певцы, политики, бизнесмены, каждый, кто чего-тодобился в жизни и его лицо знала страна, принесли свои детские фотографии. Впионерских галстуках.
Было очень смешно узнавать в лохматых и конопатых рожицахполитическую и творческую элиту страны. Выставка привлекла к себе очень многолюдей. Журналисты практически из всех изданий сновали между стендами, пытаясьсфотографировать оригинал рядом со своим экспонатом.
Фотография юной Ангелины Петровны тоже была. Хоть АнгелинаПетровна и не была звездой в общественном понимании этого слова. Но очень ужбыла фотография забавной. Мятый красный галстук, две короткие косички и лукавоелицо, готовое прыснуть от смеха прямо сейчас.
Организаторы выставки тоже ходили в пионерских галстуках,били в барабаны, играли в горн.
Ангелина Петровна скользила взглядом по фотографиям и думалаоб их с Аркашей уговоре. Давно, два года назад. Когда они поняли, что любятдруг друга. Аркаша тогда сказал, что очень бы хотел, чтобы Ангел стала егоженой. Очень бы.
И Ангелина Петровна поспешно закивала головой.
А Аркаша сказал, что он сделает ей предложение тогда, когдачего-то добьется в жизни. Когда что-то будет из себя представлять.
Они больше не возвращались к этому разговору. АнгелинаПетровна ждала. Все это время.
И теперь, когда Аркаша защитится, а то, что он защитится – вэтом Ангелина Петровна, конечно, не сомневалась, – и получит ученуюстепень, а вместе с ней и статус, она могла рассчитывать на предложение руки исердца. Она ведь не такая уж старая. Она даже попробует забеременеть и родитьАркаше сына. Наша медицина сейчас в этом смысле далеко продвинулась. Или дажене наша…
Они подошли к накрытому столу.
Меню в концепции праздника. Переваренные сосиски,надрезанные с двух сторон ножом так, что концы загибаются, как серпантин,жиденькое картофельное пюре, тушеная капуста цвета прогорклого масла и сырники.С черпаками в руках не официанты, а румяные тетки в белых халатах и передниках,на манер школьных поварих.
– Нет, я это есть не буду, – тихо сказал Аркаша,улыбаясь радостным окружающим, с радостным видом накладывающим себе полныетарелки.
– Зразы очень вкусные, вон там. – Рядом сАнгелиной Петровной оказалась жена Вовчика, любителя тенниса и малазийскихдомработниц.
– Нет уж, спасибо. – Аркаша чмокнул ее в щеку.
– А где Володя? – Ангелина Петровна оглянуласьвокруг, словно разыскивая его в толпе.
– Он не придет. – Она огорченно вздохнула. –Я его сейчас вообще не вижу. Наверное, неприятности на работе. Такой сталнервный…
– Все образуется, – Ангелина Петровна улыбнулась, –не расстраивайся.
– А ваша фотография есть? – Володина жена нехотела портить настроение своим друзьям и поэтому с готовностью сменила тему.
Они пошли рассматривать маленькую Ангелину, встречаязнакомых, приглашая их с собой, и образовавшейся большой компанией онирассматривали задорную девочку с косичками в мятом пионерском галстуке.
Они смеялись, говорили, что она мало изменилась, показывалина свои фотографии, узнавали знакомых, встречали актеров, фотографировались сними для прессы, громко чокались бокалами с шампанским, всем своим видомизображая, что отменно проводят время. И действительно, атмосфера на выставкебыла очень доброжелательной и приятной.
– Аркаша! А твои фотографии? Они здесь есть? –смеясь спросила жена Вовчика. – Пойдемте смотреть Аркашины фотографии!
Ангелина Петровна бросила на Аркашу быстрый испуганныйвзгляд.
Аркаша немного покраснел. Надменно повернул к ней голову.
– Я не звезда, – сказал он.
– Просто, когда были пионеры, Аркаша еще неродился, – улыбнулась Ангелина Петровна.
– Что ты хочешь этим сказать? – медленно спросилАркаша.
У Ангелины Петровны в сумке зазвонил телефон. Она схватиласьза него, как за спасательный круг, как машинально хватается за него даже тот,кто умеет плавать.
– Посмотрите – Федя! – воскликнул кто-то, и всякомпания двинулась к следующему стенду. Под звонкие звуки горна.
– Алло, – сказала Ангелина Петровна, глядя Аркашев глаза. Он не пошел со всеми, он остался с ней, с Ангелиной.
– Да, да, все нормально… ее сознание было довольнодолго недоступным. Но сейчас она вполне адекватна… да… да…
Аркаша развернулся и ушел. Ангелина Петровна, не прекращаяразговор, побежала за ним.
– Я все понимаю… Я думаю, еще несколько дней… но мыведь с вами и не оговаривали сроки… Я говорила, что не могу гарантировать… но знаете…как поведет себя психика – спасибо… нет… мой профессионализм здесь ни при чем…
Аркаша распахнул стеклянную дверь на улицу, чуть не стукнувею по Ангелине.
– …Да… я надеюсь, вернее, уже почти с уверенностью могусказать, все будет хорошо… мы в контакте… договорились… хорошо. Хорошо, давайтемилицию. Да, мы ее подготовим. До свидания…
Аркаша сел в такси. Ангелина Петровна стояла на улице исмотрела ему вслед.
– …Мне тоже всегда приятно… Спасибо.
Она убрала телефон в сумку.
Села в свою машину. Включила зажигание. Смеркалось. Надобыло ехать домой – спать.
30
Маруся надеялась, что дома никого не окажется. Зря.
Мать была дома.
Вскинула на нее глаза, промолчала.
– Привет, – буркнула Маруся и сразу прошла в своюкомнату.
– Привет, – прозвучало уже за захлопнутой дверью.
Упала на диван. Свернулась калачиком. Дома.
Шаги матери около двери.
Неужели будет выяснять отношения?
В последний раз они расстались, когда Маруся получилапощечину. Что она тогда сказала? Маруся не помнила. Ничего особенного. Но какраз ничего особенное ее мать обычно и считала самым важным.
