здесь, зеленеет потихоньку.
– Можно взглянуть?
– Интересуешься меканикой?
– Нет, просто я здесь всё разнюхиваю, забыл? Вдруг это какое-то тайное оружие, которое приглянется господину.
– М-м-м, ну, хорошо.
Гай достал из ножен пугио и стал перерезать верёвки, стягивающие ткань. Когда она упала на залитую цементом площадку, взглядам открылась массивная, почти квадратная фигура в доспехах. В некоторых деталях легко узнаются черты меканоармиса класса «Эверсор», который носит большинство Возвышенных, только для шлема места не нашлось, и для головы в целом тоже: наверху корпуса оказалась сплошная бронеплита. Мощные руки, колонновидные ноги, пропорции слегка гротескные, но не это привлекает внимание.
– А почему у него нет головы?
– А зачем ему голова, когда есть я? Подсоби-ка.
Гай передал Касте умбракулум повернул две незаметные защёлки и поднял крышку, за которой внутри туловища оказалась ниша.
– Подержи, чтобы не прищемила меня. – Гай залез внутрь. – Теперь отпускай, ага.
Он запер крышку изнутри и выглянул через тонкую щель для глаз.
– Как-то так.
Каста посмотрела с одной сторону, с другой, постучала по лобовой бронеплите.
– И что это такое?
– Отойди немного.
Рогатая отошла и увидела, как по изделию пролегают белёсые полосы, как начинают подергиваться тяжёлые руки, услышала скрип шестерней в суставах, лязг судорожно сжимающихся и разжимающихся пальцев. Когда всё это прекратилось, Гай открыл люк и кое-как вылез наружу.
– Проект заглох на трети работы. По задумке это был самоходный экзодоспех, на подобии тех, что как раз начали производиться в моей стране. Ну, из прошлой жизни. Только те были намного крупнее и обладали огромной огневой мощью, а это… это просто примитивная пустая скорлупа. Силовой установки нет, управлять им с помощью Прерывистого дыхания практически невозможно, а придумывать систему управления на основе текнологий этого мира долго и дорого. На него уже и так потратили слишком много. Видишь?
Он указал на тонкие линии цвета полированного красного золота, вплавленные во все видимые части безголового меканизма, которые сильно выделяются на общем фоне позеленевшего металла. Орихалкум, «бронза титанов», практически не поддавался времени; в отличие от обычной бронзы его не брала патина.
– Ты сам выковал его?
– Разумеется. Уродливый, правда?
– Правда, – легко согласилась Каста.
– Эй! Мне так можно говорить, а ты должна хвалить!
– Ещё чего пожелаешь? Тебе никто не помогал?
– Я всё сам! Тут отличный меканический молот есть, он почти всю работу делает, а тебе только щипцами металл двигать.
– А если пробудить Спиритус, то всё вообще легко становится наверное?
– Ненадолго, – голова болит.
– Доделаешь его?
Гай критически осмотрел безголовый комплект брони, скреплённый меканическими суставами.
– Нет. Задумка сырая была, когда я взялся. Особая беда с системой управления, тут всё с нуля начинать надо. На него не пошла бы стандартная меканокардия с «Эверсора», нужно было бы что-нибудь помощнее, но пока что это всё пустая болтовня: если нет основной проводки, шаговых моторов, да и вообще доспех должен носить человек, а это не доспех, его нельзя надеть.
– Но он же двигался!
– Он дёргался, потому что я вплавил в него орихалкумовые жилы и пускал по них Спиритус как электричество по мёртвому телу.
Гай опять пробудил свой Спиритус, его глаза побелели, вокруг тела появилась перламутровая корона, пальцы коснулись орихалкумовой жилки и конструкция задёргалась.
– Видишь? Как сырой осьминог, которого полили уксусом, она дёргается, но хаотично. Управлять Прерывистым дыханием невозможно, оно просто растекается по меканизму и наполняет его вроде как жизнью, но не волей и не разумом. Конвульсиями, короче говоря.
Игния Каста обошла вокруг висящего изделия, осматривая его со всех сторон.
– Тебе не говорили, что ты слишком умный для своего возраста?
– Недавно Аврелий из Скопелоса сказал. Это же все знают.
– Что ты слишком умный?
– Устройство меканов! Это же не секрет, а просто текнология, все её знают.
– Да никто этого не знает! – воскликнула Каста. – Этому учат только умных в специальных текнических учреждениях, в Сиракузах, например, есть Архимедов ликей. Больше никто не задумывается, люди привыкли, что меканы и химы просто исполняют приказы, а как это и почему – не всё ли равно?
Пришла его очередь смотреть на неё с непониманием.
– Ты же Игния, все Игнии…
– Твои сёстры тоже Игнии, они умеют ковать оружие? Собирать меканизмы?
– А… аргумент. К тому же ты, как я узнал, даймон. Вероятно, Лакон не вложил в тебя тягу к кузнечному ремеслу.
Каста с ухмылкой склонила голову набок.
– Догадался, или сказали?
– Сказали. Каково это, быть даймоном, кстати?
– А каково это, быть человеком?
Её испытующий взгляд заставил его улыбнуться шире.
– Действительно, какая разница?
Ответ явно понравился Игнии Касте, она сама широко улыбнулась и хлопнула мальчика по плечу, но потом резко повернула голову.
– О! А вот и господин появился!
Каст Игний Лакон и декан вышли под открытое небо из толщи гранита. Божественный не стал терять времени даром и направился к кузне, на пороге которой и встал; Гней Юниор вышел к нему.
– Изделие. Любое: оружие, броня, меканизм. Всё, на что способен искусный кузнец и литейщик. Времени тебе дано до Вулканалий: трое суток, расходуй их как хочешь. Не рассчитывай на снисхождение по причинам юного возраста.
– Мне не нужно ничьё снисхождение, нобилиссим.
Лакон кивнул и собрался уйти, но краем глаза отметил своего даймона поблизости.
– Что ты здесь делаешь?
– Смотрю. Вот! – Игния Каста указала на брошенный проект Гая.
Лакон заглянул в пустующую полость внутри корпуса.
– Если взять за основу меканоармис типа «Каструм» и увеличить его на тридцать процентов, то можно было бы посадить внутрь взрослого спирита. Отрок, какая разница между меканоармисом и меканоколоссусом?
Вопрос настолько простой, что Гай едва не фыркнул. Видимо, пока Гнея Юниора заставляют проходить испытание Вулкана на практике, его хотят прогнать по теории.
– Меканоармис – это то, что можно надеть на себя как доспех, управляемый движениями живого тела, а меканоколоссус – это то, во что можно залезть, как в транспорт. Первое предназначено для войны, второе – для строительства и других масштабных работ. Это экзамен, нобилиссим?
– Да. К какому виду текники относится твоё творение?
– К дурацкому.
Глаза двоюродного дяди, похожие на едва тлеющие угли, остались бесстрастными, точно как у отца, а длительное молчание означает лишь, что ребёнку прощена его непосредственность и глупость, однако, ответить придётся.
–
