и я тебе тоже. Мы просто разойдемся.
– Эрвин, – неожиданно сказал юноша, постучав кулаком по худосочной груди.
– Не понимаю, – она развела руками.
– Эр-вин, – медленнее повторил эльф, приложив ладонь к сердцу.
– А, ты Эрвин?! – воскликнула она. – А я Розалина.
– Ро-за-ли-на, – он указал тонким длинным пальцем на нее, а затем на себя. – Эр-вин.
– Значит, будем вместе здесь бывать. И взрослым не скажем, – она широко улыбнулась.
Эльф снова сказал что-то непонятное, махнув рукой.
– Ты что-то покажешь? – она оживилась. – Я с тобой.
Розалина спрыгнула с камня. Да мало ли чего говорят? Эрвин не враг и не хищник. И глаза у него красивые. Зеленые, как листья. А уши – это вообще ерунда.
Она побежала за ним вверх по холму. Юный эльф показал на старое дерево, с которого можно было увидеть всю округу. Он ловко лазил по стволу, и ей помог без труда. Эх, далековато же она забралась! Но возвращаться домой не хотелось.
Эрвин оказался забавным. И умным. Он указывал рукой на какой-нибудь предмет, потом они по очереди называли его, каждый на своем языке. У него была солнечная улыбка.
– Роза! Роза, вставай! Нужна твоя помощь, – послышался голос Хризалины. Улыбка Эрвина, водопад и дерево развеялись вместе с остатками сна.
– Что случилось? – Розалина приподнялась на локте.
– Крестьяне привезли раненого эльфа.
– Крестьяне… эльфа? – она удивленно качнула головой.
– Говорят, он спас девушку от разбойника. Но состояние плохое. Рана в голову, сам без сознания. Не знаю, сможем ли…
– Хорошо, что разбудила, – Розалина встала с постели. – Приготовь пока чистые бинты, я сейчас спущусь.
Белые прямые волосы, доходящие до середины остроконечного уха, были перепачканы в крови. Половина лица в земле. Узкая грудь еле вздымалась под тонкой курточкой из оленей кожи. На ладонях и рукавах тоже была кровь, но, похоже, не его.
– Мы думали он вообще… того… – пробормотал застывший в дверях крестьянин, теребя в руках шапку. – Но дочь говорит, что жив вроде.
– Долго он так пролежал? – Розалина осторожно раздвинула слипшиеся на затылке пряди волос, но из-за крови с грязью ничего толком не было видно.
– День или около того, – мужик пожал плечами. – Но они ведь живучие, как собаки.
– Спасибо, что принесли его к нам, – не глядя больше на него, Розалина крикнула: – Хриз, давай воду!
Рана оказалась не глубокой, но обширной. Видимо, он сильно ударился о что-то, может, дерево или камень, а потом целый день под ним же и пролежал, пока крестьяне не сообразили помочь. За это время и заражение могло начаться.
– Молоденький, – тихо сказала Хризалина, омывая лицо эльфа. – Вон красивый какой. Пожив с тобой, начинаешь думать, что все остроухие такие.
– Я сейчас закончу с головой, а потом его надо отнести в комнату.
– Рядом со вчерашним еще есть место. Помнишь: лет тридцать, в черной рваной одежде, раны от тонкого лезвия...
– Не надо, – резко возразила Роза. – Кто знает, может он и есть тот разбойник.
– Ты думаешь? – испугалась Хризалина.
– У эльфийских мечей тонкие лезвия.
– Знаю, но…
– Предупреди Мину, чтобы держалась от него подальше. А эльфа перенесем в кладовую.
– Как скажешь, – Хризалина послушно кивнула. – Пойду все приготовлю.
– Мда, – тихо проговорила Роза, заматывая голову раненого. – Вот так и не знаешь, кого встретишь на большой дороге.
Глядя на острые уши, она подумала об Эрвине из сна. Все было так ярко и чётко, словно воспоминание, но она была уверена, что никогда прежде не видела зеленоглазого эльфа и ни на каком дереве с ним не сидела.
***
Рой оказался веселым и обаятельным. Он сыпал историями, как хороший бард, и Эри не уставала смеяться. Постепенно и мрачные мысли забывались. Она расслабилась, даже как будто опьянела от лягушачьего супа.
– Знаешь, что я на это скажу, – проговорила она, откидываясь на спинку стула. – Жизнь меня научила, что если тебе кто-то дорог… мужчина, имею в виду… Так вот, если он дорог, с ним нельзя сближаться…
– Почему это? – удивился Рой.
– Потому что вы неизбежно поссоритесь и… хоп! Вся дружба будет разом перечеркнута.
– Было много мужчин? – он игриво поднял бровь.
– Нет, конечно, – махнула рукой Эри, – но я это четко поняла. Вот знаешь, был у меня друг детства… Вообще–то, если честно, не совсем друг…
– И не совсем детства, – поддразнил Рой.
– Нет, почему же, – не оценила она шутки, – в одной деревне выросли.
– И что же?
– Лет в десять мы подружились, бегали, играли вместе. Потом я в него влюбилась, и он по началу вроде то же, а потом – хоп! – и предал меня ради Дианки.
– Подумаешь, какой-то мальчик в детстве... – начал было Рой.
– Это не конец истории. Года через два мы снова встретились, он мне помог, поддержал, и я попробовала забыть прежнюю обиду. Однажды мы всю ночь провели вместе…
Рой ухмыльнулся.
– Не в этом плане, – поспешила заверить Эри. – Мы тогда хорошо поговорили и заснули в обнимку. Я почувствовала редкий покой. Тепло, уютно, под защитой. Тебе, наверное, знакомо...
Он кивнул.
– В общем, на следующий день Рикки предложил бежать вместе, – сбивчиво продолжала Эри. – И я согласилась.
– Потом вы сблизились?
– Нет, на нас напали эльфы, и я думала, что он погиб. Но позже выяснилось, что он просто вернулся к Дианке.
– В таком случае, в чем проблема? – не понял Рой. – Вы не были вместе, и друг другу ничего не должны.
– Это не вопрос долга, – погрустнела Эри. – В ту ночь мы стали ближе, и на мгновение я увидела в нем даже не друга, а родственную душу, как будто мы судьбой связаны. Но конечно, он имел право забыть обо мне.
Рой хотел вставить слово, но она продолжила.
– А потом и я сама влюбилась в другого.
На этот раз обе брови собеседника поползли вверх:
– Ничего не понимаю.
– В теории, в каком-нибудь ином мире, мы с Рикки могли бы вот так же беседовать за тарелкой супа. Но понимаешь, мы сблизились. Как же
