взялся карп? — в полном недоумении подпираю косяк.
— Не буду врать, но это другой Павел. Первый сдох. Всплыл кверху пузом наутро.
— Серьезно?
— Ага, — невозмутимо разливает по чашкам чай. — Пришлось экстренно хоронить Павла вместе с мусором. Крови карпа на моих руках нет. Дима очень расстроился, узнав, что потерял друга. Я купил нового и вместе нормальное жилье.
Он говорит без хвастовства и позёрства. Спокойно, как со своей. У меня не возникает в сердце подозрений о вранье. Золотов приятно удивляет.
Мне даже слова подобрать сложно. Он постарался, лишь бы дети не расстраивались.
Максим смотрит на меня дольше, чем обычно, неотрывно, что у меня невольно расцветает на лице улыбка.
Максим и так привлекательный мужчина, но после доброго поступка он видится мне гораздо красивее, чем пару минут назад. Настолько прекрасным, что хочется подбежать к нему сию же секунду и поцеловать в щеку, выразив благодарность. Только я сомневаюсь, как расценит мой жест сам Золотов.
— Нин, тебе очень улыбка. Будь такой чаще и возможно когда-нибудь ты спасешь мир.
— А ты всегда умел делать комплименты…
— Нужно окончательно тебя подсластить, — шутит, кивая на стол. — Садись, а я позову мальчиков.
Иногда Золотов умеет быть человеком. Я успела запомнить такие вот его состояния четыре раза. Сегодня четвертый. И если честно, мне бы хотелось задержать Максима в этом настроении подольше. В идеале чтобы он был таким со мной всегда.
Иду к столу.
Мужчины не заставляют себя долго ждать особенно те, что помладше.
Беру кусочек пирога и осторожно откусываю. Боже…он идеален! Песочное тесто настолько нежное, что тает во рту, а ягодная начинка, что удивительно, не приторно-сладкая, но и не кислая. Малина, земляника и брусничка без косточек, ничто не застревает в зубах. Райское блаженство!
— М… — мычу от наслаждения, — Максим, где ты раздобыл это восьмое чудо света?
— Сам испек. Тебе нравится? — ухмыляется он, сидя напротив. Отхлебывает чай.
Ради этого пирога можно выйти замуж за Золотова без предварительных ласк! Никто бы не устоял.
Я даже слова подобрать не могу, чтобы подробнее нахвалить пирог, зато дети сразу же подключаются.
— Вкуснятина!
Ваня в доказательство приподнимает большой палец вверх.
Максим доволен. Он сидит как король на именинах и наблюдает за нами.
После чаепития направляемся в гостиную. Умиротворенное выражение лица Максима меняется, когда он видит обляпанные стенки аквариума. Вообще-то не критично, я бы внимания не обратила на такую мелочь, но Макс напрягает челюсть, шагает к шкафу и достает специальную салфетку.
— Эй, ребятня! Семь раз испачкай мое имущество — один раз протри за собой! — вручает тряпочки.
Сыновья морщатся, но выполняют просьбу.
Быстро теряют запал к порядку и, побросав салфетки, играют в догонялки.
Я осмеливаюсь и подхожу к панорамному окну полюбоваться на город. Так высоко, что голова кружится. Максим бесшумно присоединяется ко мне.
— Хочешь, я распахну часть окна?
— Не уверена, — пячусь. — Так страшно и в то же время завораживающе, аж дух захватывает. Я столько времени прожила у тебя, но никогда не подходила к стеклам близко.
— Ночью особенно красиво, Нин.
Он становится за моей спиной и опускает ладони мне на плечи. Кожа у Максима теплая, приятная. Согревает меня через футболку.
— Ниночка, ты настолько разносторонняя женщина, что я не смог понять твои увлечения, а ведь других с легкостью читаю как открытую книгу.
Неужели Золотову интересно узнать меня получше? Пора начинать украдкой щипать себя за все места. Вдруг это сон?
Достаю из кармана джинсов телефон.
— Не поверишь, но больше всего на свете мне нравится варить мыло и ухаживать за животными! — смеюсь. — Я несколько месяцев пыталась продавать мыло, но не получилось, — показываю примеры работ. — Слишком много времени отнимали хлопоты. Я тогда еще жила с Семенихиным. А с животными не пробовала совсем.
Листаю снимки причудливых брусков. Я столько форм силиконовых форм под мыло заказала в интернете! От простых квадратиков, до роз с лепесточками. Есть даже форма куска хлеба, на котором лежит маленький соленый огурец.
Макс не верит что это мыло, говорит — бутерброд для лентяев. Пожалуй, я знаю, что подарить адвокату на праздник!
— Это как с людьми, — прячу телефон обратно в карман. — Основа одна, а начинка разная.
Золотов пробегается кончиками пальцев вдоль моих рук к запястьям.
— И какой из шедевров твой любимый? — имеет в виду мыльца.
— Это все равно, что спросить какой твой любимый ребенок.
Прикосновения Максима с каждой минутой становятся крепче и теряют первоначальную невинность. Он трогает меня без пошлости, но я понимаю, о чем на самом деле думает Макс. Это заставляет мое сердце биться часто, а кожу под одеждой гореть. Фу-х…
У Золотова звонит телефон, оставленный в гостиной. Макс от досады рычит и неохотно отпускает меня. Быстрым шагом удаляется и возвращается, держа телефон в руке.
— Представляешь, дети уснули. Прямо на диване.
— Неудивительно. Наелись, набегались.
— Угу, — переводит взгляд на экран, — незнакомый номер. Клиент, должно быть.
Золотов сильно хотел еще постоять у окна и по обниматься, что спешно решил поговорить здесь же у окна лишь бы я никуда не ушла. Он отвечает на звонок, общается вполголоса, чтобы не потревожить спящих мальчиков.
Только вот из динамика кто-то уж очень жужжит. Мне вот этот визг кажется знакомым.
— Спокойнее, Зинаида Васильевна, — разговаривает холодным официальным тоном, — не плюйте слова как из пулемета. Встречусь с вами, не волнуйтесь.
Вздрагиваю. Кто там звонит Максиму?
Подхожу вплотную к Золотову.
Адвокат полностью погружен в разговор, рассчитывая, что по ту сторону трубки вопли богатенького клиента. И Максим уж точно не ожидает от меня вот такой наглости…
Но я аккуратненько двумя пальцами поддеваю телефон Макса и выуживаю из рук.
Золотов от удивления столбенеет и смотрит на меня большими глазами. Я просто не могу поступить иначе, надо убедиться, что визг свекрови мерещится, а ее имя не такая уж редкость!
Затаив дыхание, подношу телефон к уху и корчусь. В животе сразу же появляется тяжелый ком.
— Максим Леонидович, благодетель вы наш, — продолжает чирикать Зинаида, — молю вас о встрече еще раз. Дела серьезные, мне страшно обсуждать их по телефону. Пожалуйста, приезжайте, выручите старую больную женщину, а то мне ходить трудно. Но я не нищая! Знаю ваши расценки и…
— Конечно, зажиточная! — не сдерживаюсь. — Это вы родне прибедняетесь, а как дело касается личных интересов, так заначки достаете из-под всех закромов!
Видит бог, какое душевное настроение было у меня до звонка, но теперь потряхивает от раздражения.
— Нина? — охает та от неожиданности, — а я куда попала? Номер, что ли, сослепу перепутала?
— Не в «магазин на диване»
