и все трое опустились на колени.
— Позже, — отмахнулась, сосредоточившись на том, чтобы успокоиться, накинула на себя заклятие спокойствия, посчитав, что лишним не будет, сразу стало легче. — Ведите.
В коридоре было пусто, что умилило, но заклятие действовало безотказно. В общей гостиной, куда меня привели, сидели все мужья. Коротко кивнула и села в кресло. Говорить не стала, ждала, кто не выдержит первым.
— Выспалась? — Себастьян был в своём репертуаре, на губах усмешка, а губы кривятся чуть презрительно. Смотрю на него сквозь призму наносного спокойствия и только сейчас осознаю, что это его истинное лицо, всё остальное было маской ради дела.
— Да, спасибо, что спросил, — отвечаю предельно спокойно и честно. Мысленно вела счёт, ожидая, насколько его хватит. Ровно пять секунд и он срывается.
— Прекрасно, мы рады, — разводит руками, видимо, имея в виду и побратимов. — А вот мы уже третий день отбиваемся от мужей аршмы, которой ты помогла.
Чуть выгнула бровь, не понимая, к чему он ведёт, но как и всех истериков, Себастьяна начало бесить моё спокойствие.
— Не понимаешь? — зло посмотрел и сжал челюсти.
— Нет, не понимаю, — развела руками спокойно, — и больше всего непонятна твоя реакция. Чтобы до тебя дошло дорогой, объясню на пальцах. Если у нас с тобой родятся близнецы, ты тоже с лёгкостью выберешь, кого убить?
Отпрянул как от удара и посмотрел жестко, чуть потемневшим взглядом.
— Это традиции, что ты, пришлая можешь знать об этом? — Зло прошипел в ответ.
— Предлагаю разрешить спор в храме, перед лицом Бога, пусть он нас рассудит, — предложила, безразлично посмотрев на всех присутствующих. Повисшая тишина была лучшим ответом. — Никто не против? Тогда этот вопрос решён.
— Да, это будет правильно, — произнёс Теодор, — лучшего решения не найти. А что насчёт нас?
— Нас? — обвела пространство рукой. — О чём ты дорогой супруг? Вы украли мои украшения, заперли, приставили охрану и слуг, от которых меня воротит. Это называется компромисс?
И опять тишина, повисшая тяжёлым комом на душе.
— И знаешь, если так подумать, вся ситуация с аршмой, была подстроена, — улыбнулась, — вот только вы не ожидали таких последствий. Пусть так, но я благодарна вам, потому что смогла спасти три невинных души. Как они себя чувствуют?
— Прекрасно, — Даниэль подал голос и встал, подошёл и присел на корточки, рядом с моим креслом. Глаз отводить не стала, силясь понять, что ему надо. — Дети чувствуют себя хорошо. Прости, если опять перегнули, мы просто не знаем, как всё исправить. Твоё спокойствие и безразличие убивает.
Отвела взгляд и посмотрела в окно. В гостиной тоже решётка. И вроде бы вот оно небо, но не дотянуться. Клетка не позволит. Едва заметно вздохнула и посмотрела на сидящего у моих ног мужа.
— Ваше нежелание видеть и чувствовать, что вы причиняете мне боль, убивает не меньше, но как видишь, не жалуюсь, — осторожно коснулась рукой его волос, пропуская пряди сквозь пальцы, — когда нет доверия и уважения, сложно договориться. Любовь в этом мире стала синонимом боли. Вы предаёте женщин и оставляете умирать, когда в вас нуждаются больше всего, прикрываясь страхом смерти и традициями, какими бы дикими они небыли. Это так мало дать клятву, заключить полный брак, но всеми действиями показывать, как вы меня презираете. И дело не в иномирности моей души. Вас такими воспитали. И знаешь, это уже не исправить, всё потому, что вы сами не хотите, просто не верите, что может быть как-то по-другому.
Глава 29
Из глаз потекли слезы, смахнула, растирая между пальцами влагу, сама испугавшись своей слабости. Сделала глубокий вдох и выдох, призывая себя к спокойствию. Несколько заторможено посмотрела на мужей, они почему-то кружились, вокруг меня то приближаясь, то отдаляясь. Прикрыла глаза, чтобы не видеть лиц. Ужасно хотелось спать, так что сил сопротивляться не осталось. В глазах потемнело, слабость навалилась как дракон всем весом. Сквозь шум в ушах услышала топот, меня почему-то трясло, а потом мир вернулся в нормальное состояние.
— Мы когда ни будем помнить о том, что жену надо кормить, прежде чем устраивать разговоры? — прозвучало взволнованное от Теодора. — Себастьян? Я просил проконтролировать её состояние. Она проспала три дня. Чем ты опять был занят?
— Указания слугам были отданы, — послышалось фырчанье.
Открыла глаза, чтобы увидеть скульптурную композицию, взволнованные мужья над постелью больной жены. Моргнула, но картинка перед глазами не изменилась.
— Лежи, — был дан строгий приказ, Себастьян лёг рядом, положил руку на живот, — сейчас принесут бульон.
— Можно поинтересоваться, что ты делаешь? — сопротивляться не пыталась, лениво наблюдая за его действиями.
— Обнимаю тебя, — счастливо выдохнув, произнёс, — пока у тебя нет сил прогнать.
— Это я и без тебя вижу, — усмехнулась в ответ, — непонятно только зачем?
— Как зачем? — возмутился и приподнявшись заглянул в глаза. Поправил волосы, провёл пальцем по щеке. — Наслаждаюсь.
Ответить не успела, послышался стук. Дверь открылась, слуги внесли еду и стол. Накрыли по всем правилам и удалились, вежливо кланяясь.
— Вы собираетесь есть тут? — сильнее удивить не могли.
— Да, — Теодор отодвинул Яна и поднял на руки, — потому что хотим провести с тобой время, а сил высидеть в столовой у тебя нет.
Кивнула, не понимая, в чём разница. Оказалось всё просто. Сел, не выпуская из рук, и начал кормить бульоном, как маленькую девочку.
— Я не настолько ослабла, ложку удержать могу, — попыталась забрать прибор из рук, но мне погрозили пальцем.
— Так, я буду уверен, что ты поела, — произнёс с улыбкой и зачерпнул очередную порцию супа.
Сопротивляться не стала, вообще чувствовалась какая-то апатия. Кукла, которую дёргают за ниточки, умело управляя. Уговорив меня съесть всё, переглянулся с остальными и мне почудилось, что все выдохнули с облегчением. Мысли уже вяло ворочались, когда меня сморил сон. Состояние было странным, но решила, что разберусь со всем позже.
На следующий день я проснулась и увидела на своих руках странные браслеты. Резерв был полон, но магия не откликалась. Блокираторы смотрелись, как дорогие украшения. На средний палец было надето кольцо, на запястье браслет, соединённые между собой тонкой цепочкой. Если не
