ото льда. Ей надо предложить сделку — сотня тысяч на бочку, и он отказывается от доли в прибыли. Если пиратка хоть как-то дорожит деловой репутацией, намереваясь завязать с разбоем и заняться более прибыльным, главное — безопасным бизнесом, не откажет.
Поскольку золото здесь не слишком дорого, то вместе с его собственными накоплениями хватит килограмм на пять-шесть, куда больше, чем шарага «Смита» обещает по прибытии на Землю.
Расчёт не оправдался.
Сталс на экране планшета напоминала разъярённую фурию. Или Гитлера, узнавшего о падении Сталинграда. Керенского около Зимнего дворца, захваченного красными. Словом, очень злого и очень несчастного человека.
— Каралис погиб! — капельки слюны брызнули на камеру. — Ты — покойник, урод! Шестиногово вымя!
Вот и поговорили. Стало быть, усопший служил не только осеменителем. Так стоило отправлять своего племенного на опасный участок работы? Впрочем, женщина, не попытавшаяся переложить свой промах на мужчину, скорее исключение, чем правило, и пиратка исключением не являлась.
Хуже всего, она — единственная из людей, кто знает, что Макс обретается в Сахамисе. Что ей стоит шепнуть кому-то из главарей анклава: виновник падения вашего драгоценного камушка — практически у вас руках… Пираты — последние, от кого стоит ожидать благородного поведения.
Наверно, вокруг центрального поста реактора есть дополнительные помещения, какие-то полезности, словно в компьютерной игре-бродилке. Возможно, источник воды. Но они пропитаны радиацией. За столетия не обошлось без утечек.
Кинув прощальный взгляд на зал, олицетворяющий уровень технологий, недостижимый пока ни на Земле, ни на Аорне, ни на современном Крионе, Макс снова прихватил рюкзак, слегка полегчавший, и двинул в обратный путь.
Если честно, подъём наверх ничуть не манил.
Его ищут пираты, чтобы убить.
Полиция Сахамиса, или что там вместо полиции, ищет причастных к обрушению теплообменника. Тоже не для выражения благодарности.
Герум оставил без поддержки — выбирайся как знаешь.
Янис выполняет заказ.
Вдобавок, даже с потемневшим лицом Макс здорово отличается от местных. Светлее.
Эх, знала бы Инесса Францевна, в какую задницу пришлось залезть ради её излечения и предотвращения рака у близняшек…
Отнюдь не согреваемый подобными мыслями, он добрался до консервной банки, отмечавшей лаз в соляную шахту. Заметно похолодало — трубы остыли окончательно, а на глубине под землёй жарко не бывает.
Пролез к дырке легче, чем в первый раз. Видно, дни на тощем пайке сказались на изящности фигуры. За отсутствием инструментов расшатал потрескавшиеся камни руками. Лаз был готов.
В нормальном положении стоило разыскать кого-то из людей, представиться и взмолиться: help me, а то хана! Здесь же хана гарантирована, если себя обнаружить и обозначить.
Для начала Макс разделил поклажу. Рюкзак с планшетом, пустой флягой и прочим богатством остался под трубами. Револьвер, телефон, деньги и идентификационная карта Эхеса с непроизносимым денебским именем перекочевали под комбинезон. Собрав максимум пыли и грязи из-под труб, втёр их в лицо.
Всё? Нет. Но всего не предусмотришь.
Макс аккуратно спустился вниз.
Когда спускался по тросу, глубина не превышала тридцати метров, потом дорога под уклон… Всё равно, здесь неглубоко, до сотни метров. Мелочь по сравнению с шахтами Солигорска, куда возили на экскурсию из училища, те — порядка километра. Значит, это какой-то промежуточный уровень перед спуском в толщу планеты.
Здесь он стоял в глубине отнорка, без фонарей. Свет проникал из-за поворота впереди. Двинув к повороту, споткнулся обо что-то поперёк коридора.
Внутренняя чуйка заставила достать телефон и посветить себе под ноги. Не зря. Поперёк прохода лежал мумифицированный труп в тёмном шахтёрском комбинезоне. Компанию ему составляли ещё четверо.
Хороша у них жизнь, если даже не хоронят умерших… Правда, странно, что здесь находились каски, кирки, фонари. Как некоторые домашние животные на Земле, почуяв приближение конца, уходят в лес умирать, здешние горняки, похоже, забредают в такие тупички.
Бр-р-р! Ну и жизнь! Ну и смерть…
Морщась от гадливости, Макс вытряхнул останки из комбеза самого большого размера. Натянул одежду покойника поверх лётного оранжевого. Разумеется, даже самый поверхностный досмотр вскроет правду, но хоть какая-то мимикрия. Лётный шлем и подшлемник улетели в дырку к рюкзаку.
Так, теперь горняцкую каску на голову. Кирка. Батареи в фонарях, конечно, севшие… Нет, один дал слабый свет. Одетые на руки рукавицы отдавали ароматом мертвечины.
В таком виде он влился в толпу шахтёров, бредущих к подъёмнику. На новое лицо никто не обратил внимания.
То ли бригадир, то ли надсмотрщик постоянно покрикивал, подгоняя. В руке держал тяжёлый хлыст, пуская его в ход при малейшем подозрении, что бредущие рабочие недостаточно расторопны. Макс постарался не угодить под удар, потому что мог не сдержаться и вытащить револьвер, слишком рано себя обнаружив.
Наконец, их всех собрали у подъёмника. Точнее — «опускальника», потому что лебёдка находилась на вершине механизма, отправлявшего клеть на глубину. Наверх дороги нет.
Шахтёры молчали. И это не было молчанием людей, сосредоточенных перед трудовой сменой. В их глазах застыли потерянность и отчаяние.
— Слушать сюда, отрыжки шестиногов! — прокричал обладатель хлыста. — Сейчас вы отправитесь вниз — навсегда. Обратной дороги нет и не будет. Даже не пытайтесь. Сколько проживёте — от вас зависит. Будете работать хорошо, жратвы получите от пуза. Начнёте халявить — вам жопа.
Поднялась клеть. Пустая. Надсмотрщик не обманул — назад она не везла никого. One way ticket.
Макс напряжённо думал. Из «администрации» шахты в поле зрения трое, они близко, пару он укладывает двумя выстрелами, третьего берёт в заложники и, нежно прижимая ствол к его почке, заставляет вывести наверх.
Хорошо, но рано.
С другой стороны, заточение в соляной шахте — достаточно укромное место, чтоб переждать шухер наверху.
Но отсюда прямой дороги назад нет. Тоже подъёмники, посты, охрана. Толпящиеся вокруг него мрачные личности в одинаковых серых комбинезонах и малиновых касках — ни разу не вольнонаёмные. Осуждённые пожизненно преступники? Рабы? По первому впечатлению — исключительно несимпатичные личности. Нет гарантии, что в случае нападения на охрану они не скрутят Макса и не выдадут владельцам шахты, хотя бы в надежде на послабление условий содержания.
Пока просчитывал «за» и «против» немедленной атаки, дверь клетухи распахнулась. Людской поток увлёк внутрь, не оставляя выбора.
Кабина ползла вниз нестерпимо долго. И чрезвычайно глубоко. Наверно, даже больше километра, это не Солигорск, где добыча ведётся с двадцатого века. Здесь явно началась раньше. Соответственно, ввинтились в планету гораздо глубже.
Славься, шахтёров племя!
Славься, шахтёрский круг!
Мы обгоняем время,
Сталин — наш лучший друг!
(Сл. Е. Долматовского)
В КВНовском прошлом их команда переделывала «Марш шахтёров» из показушного советского фильма «Донецкие шахтёры», получилось очень смешно — и сценка, и песня.
Сейчас совершенно было не до смеха. В достаточно унылом настроении Макс предстал перед новым начальством.
Бригадир по имени Балдис был из числа осуждённых пожизненно — за убийство и грабежи. При всей простоте нравов фронтира, где право на самооборону с револьвером в руке трактуется очень вольно, всё же старались не убивать, а использовать преступников. Из бригады численностью около сотни до трети вообще не совершило никаких преступлений, их захватили пираты южного полушария и тайно продали шахтовладельцам. Незаконно, но какой прокурор сюда спустится?
Кроме пудовых кулаков и жестокого нрава, предводитель горняков обладал ещё некоторыми организационными задатками, иначе не выжить. Сам не добывал соль, но расставлял рабочих, распределял обязанности. Следил, чтоб из доставленных в подземелье продуктов готовилось нечто съедобное, иначе горняки протянут ноги и не обеспечат выработку. Соответственно, количество продуктов сократится до минимума. В том числе, перепадающих ему самому и паре столь же дюжих помощников.
Он лично отсортировал пополнение. Побеседовал с каждым.
— Имя?
— Смак!
Макс переставил буквы в имени, понимая, что старается зря: никто не будет его искать в подземной клоаке.
— Откуда?
— Эхес.
— Что умеешь?
— Авиационный техник.
— Ну и где я тебе, авиационный техник, мать твою, найду бостос?
Бригадир оборудовал себе что-то вроде конторки в одном из тупичков, похожем на кладбище, где Макс проник в шахтёрскую преисподнюю. Помощник, крепкий детина с необычным здесь рыжеватым цветом волос, гыгыкнул от смешной шутки босса.
— Немного знаю электрику. Видел у вас электровагонетки.
— Хочешь проводки крутить, а не отбойником стучать? Вижу тебя насквозь, хитрожопый!
— Все устраиваются как могут.
— Я тебе устроюсь… — кулачище стукнул по столешнице. Не сильно,
