что это она. Тогда на ум приходит только один вариант.
Я внутренним взором осмотрел свой личный щит, который теперь таскал всегда, когда бодрствовал. С его формирования я начинал каждое своё утро, сделав это обязательной привычкой. Удерживать его во сне пока не получалось совсем, на что Кромвель ещё в самом начале сказал не переживать и продолжать практиковаться, доводя процесс поддержания до уровня, не требующего участия сознания. Этим я день за днём и занимался.
Сейчас же я посмотрел на этот напитанный энергией контур совсем под другим углом. В сбалансированном варианте, когда неизбежные потери неидеальной конструкции равны скорости восполнения источника, щит содержал в себе примерно пятую его часть. И если формировать его заблаговременно и правильно, увеличивая его плотность неторопливо и постепенно, то этот объём мы получаем в дополнение к полному запасу. Что-то вроде резервного источника питания, вынесенного за пределы основного.
Осталось только проверить теорию о возможности его поглощения. Одно дело — провернуть такое в условиях экзамена, и совсем другое — понять, как это работает на практике. Сперва я даже не знал, как подступиться к решению этой задачи. Но в отличие от сна, воспоминания о пережитом испытании были чёткими и ясными и не торопились вымываться из моей памяти. Я попробовал воссоздать то ощущение, когда энергия контура одномоментно схлопнулась обратно в источник, и, кажется, я что-то нащупал. Предварительно освободив немного места, я раз за разом пробовал повернуть поток вспять, и в итоге не только заработал головную боль, но и достиг желаемого результата. Сначала несговорчиво, а затем всё более послушно сила начала возвращаться обратно и пополнять основной резерв. Словно открылось реверсивное движение, с одной лишь разницей — обратно источник потреблял её куда охотнее, поэтому под конец процесс занимал буквально доли секунды. Получалось даже быстрее, чем при использовании жертвенников.
На первый взгляд, ничего особенного, но если подумать, то это открытие позволяет таскать с собой на 20% больше энергии, а если улучшить контроль и снизить потери, то и вовсе на четверть. Возможность принимать решение, как именно распорядиться этой силой, для защиты или для нападения, даёт простор для тактического манёвра, который может стать решающим в сражении. Как это, например, случилось во время экзамена. Хотя дырок в своём теле я тогда заработал изрядно, и однозначным успехом это было назвать трудно.
Интересно, а Кромвель так умеет? И если да, то почему об этом умолчал?
Такая скрупулёзная работа с источником и движением энергий утомила, и я решил на этом сегодня закончить. Но перед тем, как отправиться в царство Морфея, решил прояснить ещё один момент.
— «Бес, я знаю, что ты здесь. И мы оба знаем, что мастер Ульдаг чего-то от нас хочет. Может, настало время поговорить по душам и поделиться со мной информацией?»
— «…»
— «Ну как знаешь, тогда ты не оставляешь мне выбора.»
— «Если я дам тебе кусочек правды, ты не будешь искать других ответов?»
— «Этого я пообещать не могу. Но в этом случае у меня хотя бы будет две версии. Поверь, этому мастеру я не доверяю точно так же, как и тебе.»
— «А следовало бы ещё меньше.»
— «Так может расскажешь поподробнее?», — сделал я ещё одну попытку.
— «Сейчас я слишком ограничен в своих возможностях. Поэтому личность и мотивы этого… грешца мне до конца непонятны.»
— «Если ты намекаешь на то, что тебя нужно покормить, то лучше на это не рассчитывать. По крайней мере, пока не начнёшь делиться со мной знаниями. Тем более, что и без тебя наконец-то замаячили хоть какие-то ответы на скопившиеся вопросы.»
— «Тебе бы следовало стать на порядок сильнее, прежде чем вести разговоры с такими как он. Иначе ты ничего не получишь, лишь всё потеряешь.»
— «И как же это сделать?»
Но Бес вновь замолчал, бесследно слившись с источником и оставив меня в ещё в большем смятении. Ладно, к чёрту, пока нужно сосредоточиться на решении насущной задачи с охраной Кромвеля, а дальше будет возможность поразмыслить над этой ситуацией ещё раз.
* * *
Первое покушение случилось на второй день. Я трижды похвалил себя, и один раз даже Хорки, которому так мудро доверил эту работу по несению дневного караула. Я предавался блаженному утреннему сну после своей ночной смены, когда меня нещадно растолкал Колтун.
К счастью, ни трупов, ни следов боя во дворе не обнаружилось. Лишь связанный паренёк лет 16-ти с ошалелыми глазами и перепуганным лицом. Что-то измельчали нынче убийцы.
— Хорки, это кто?
— Отравитель. Поймали возле бочек с водой, в кармане нашли неизвестный порошок.
— А как он вообще во дворе оказался?
— Хлеб свежий принёс, как обычно. Но ты же велел никого не пускать, а продукты на декаду вперёд закуплены. Так что мы его ни с чем развернули. Только он мне сразу подозрительным показался, нервничал, потел несмотря на утреннюю прохладу. Отправил Шуста проследить за ним, а когда через забор перелез, да к бочкам красться начал, мы его спеленали.
Я глянул на пацана. Почти ребёнок, но если всё правда, то это для него уже ничего не изменит. Отравить за деньги столько людей… способного на такое вряд ли можно оправдать юным возрастом.
— Ну что ж, веди в сарай и хозяина пригласи, может он его знает.
Долгим разговор не вышел, парень действительно оказался сыном пекаря, и ему действительно некто неизвестный пообещал кучу (по его меркам) денег, если этот порошок окажется в бочках. Что за измельчённое снадобье оказалось в его руках, он не знал, а потому никого убивать не хотел, на чём и настаивал, то жалобно блея, то визжа от страха. Накормить его что ли этим волшебным порошком?
Искать заказчика нужно по горячим следам, но делать это своими силами в незнакомом городе — гиблое дело. Вряд ли он появится в урочный час в условленном месте, чтобы передать награду горе-отравителю. Да и снимать ради поисков часть людей со своих постов… Не этого ли добивался неизвестный наниматель? Оставалось только попробовать делегировать расследование кому-то ещё, и вариантов было немного.
— Передай мастеру Ульдагу детали покушения, а заодно и этого парня, — сказал я дежурившему сегодня витязю. — Он же грешец, не мне его судить.
Я не был уверен, послушается ли меня грешский воин, тем более тот хоть и кивнул, но остался стоять на посту. Но уже спустя четверть часа ему на смену заявился его компаньон. Сам
