я увидел завораживающий мир галактик и космических далей, с яркими вспышками и рождением новой звезды. В космосе побывала не только я.
— Моя… только… моя, — между стонами в исступлении шепчет мой муж, — Ты не женщина, — в эйфории он слизывает пот с моей груди, — Ты просто бомба! Моя космическая бомба! С тобой я увидел Вселенную и все глубины океана. — судя по тяжелому и учащенному дыханию, он побывал там без снаряжения.
«Наконец-то!» — ликует моя душа. Все, как я мечтала. Даже лучшее. Алекс Блейк все-таки стал моим и только моим. Он только мой.
****
— Эй, Ромео, ты долго еще будешь спать? — голос Грега, смешанный с лучами яркого солнца, оповестил нас о том, что уже далеко не раннее утро.
Вернувшись с пруда только под утро, уставшие и изнуренные, мы уснули без задних ног.
— Чего тебе, Грег? — сквозь сон ворчит Алекс. — Дай поспать! И убери солнце!
— Алекс, я хочу, чтобы ты взглянул. Кажется, за нами приплыли.
От слов Грега мы сразу же проснулись и выскочили из своего палаточного шалаша. Алекс в чем мать родила, а я накидывая одежду на ходу.
Но океан ничего не показывал, кроме своей синевы.
— Грег! — матюкнулся на него Алекс. — Ну и шутки у тебя.
— Посмотри, — он протянул Алексу бинокль, — вон туда, между этими скалами, — указал вправо на рифы напротив утеса.
Алекс внимательно вглядывается. А за тем выдает:
— Это мачта!
— С утеса должно быть хорошо видно. Я пойду, поднимусь! — Грег дергается в сторону.
— Не стоит, Грег! — не отрывая взгляда в бинокль, останавливает его Алекс.
— Итак, видно! Это яхта! Парусник! Он сел на рифы.
Я ничего не видела в той стороне, куда смотрел Алекс, кроме какого-то наконечника, возвышавшегося между невысоких скал. А потом волна все же вытолкала то, что пряталось за этими скалами: парусник без парусов прибыл к более мелким торчащим из-под воды глыбам и застрял между ними.
Через час стало ясно, что на паруснике никого нет, и он окончательно сел на мель.
— Видимо, он тоже попал в ураган, — предположил Грег. — Может, хозяина смыло волной в океан.
— Надо поплыть! Из рифов мы его навряд ли вытащим, но если с рацией все в порядке, то координаты свои передать сможем.
— Я поплыву! — решился Грег.
— Куда! Я поплыву! Ты не дотянешь до тех камней!
— Но можно же поплыть на плоту! — кидаю я гениальную идею.
— Нет! Ее разорвет первая же волна об эти рифы. Я доплыву! — Алекс успевает сказать и бросается в море.
Сердце замирает, наблюдая, как удаляется темный шарик его головы, превращаясь в точку. Мы с Грегом попеременно выхватываем у друг друга бинокль и вглядываемся в него.
— Доплыл, сукин сын! — довольно шипит Грег. — Ну, давай, сынок, взбирайся! Ай да молодца! Машет нам, — говорит мне.
Я уже не смотрю в бинокль. Тихо, уткнувшись взглядом в песок, молюсь, чтобы Алекс вернулся ко мне. Мне уже все равно, есть ли на яхте рация, работает ли она. Я хочу только одного: чтобы мой муж был рядом со мной.
— Черт! — резко вскрикивает Грег, заставляя мое сердце уходить в пятки.
Я теряю дар речи, так как боюсь его спросить, что там он увидел.
— Большая, кажись! Мия, помоги мне! — он бежит к палатке и начинает толкать ее.
Не спрашивая в чем причина, я резво принимаюсь за дело. Мне самой хочется сесть на плот и поплыть к Алексу. Но, как оказалось, Грег не собирался брать меня с собой.
Глава 32 Ромео должен умереть
Мия
— Мия, оставайся на берегу!
— Нет, Грег, я с тобой!
— На берег, я сказал! — отгоняет меня от плота.
— Не подумаю! — взбираюсь в плот.
— Ай, черт с тобой! — взобравшись, хватается за весло.
Я всматриваюсь в бинокль и начинаю понимать, в чем дело. Возле скал, куда прибило яхту, кружит плавник. И это не дельфин. Акула.
— Мы подплывем ближе настолько, насколько сможем, и будем кричать, чтобы он не прыгал в воду, — слова Грега дарят мне надежду, что все обойдется.
Я продолжаю наблюдать за акулой и проверяю яхту, нет ли Алекса на палубе. Он все еще внутри. Но в какой-то момент он появляется у мачты и пытается ее навести, затем осматривается и замечает нас, плывущих к нему.
— Акула! — кричу я, что есть мочи.
Мой добрый друг ветер доносит до него мое предостережение, и Алекс осматривает воду вокруг яхты. Он машет нам, чтобы мы возвращались. Но мы уже не владеем силой против натиска воды. Волны подхватывают нас и кидают от камней к камням, раздирая стенки плота.
— Мия! — доносит ветер голос Алекса. И я вижу, как он прыгает в воду.
Плот начал быстро наполняться водой. Острой, как лезвие, каменной поверхности скал все же удалось разорвать резиновый слой. Нам ничего не остается, как прыгать в воду.
Борясь с потоками воды, не давая прибить себя к камням, я пытаюсь отплыть от них дальше и не захлебнуться. Вдруг сильные руки подхватывают меня и несут куда-то в сторону. Это Алекс. Он гребет в сторону яхты. Она ближе. Я всеми силами стараюсь помочь ему плыть со мной как можно быстрее. А в какой-то момент ощущаю под руками твердые волокна веревки и хватаюсь за нее. Это веревочный трап на яхту. Ноги быстро находят его ступени и живо поднимают меня наверх. .К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.
— Давай, милая, — Алекс подталкивает сзади, помогая взобраться на палубу.
— Алекс, поднимайся! — тяну руку к нему, чтобы он не останавливался.
Но он останавливается. Стоит на нижней ступеньке, по пояс в воде, и ищет взглядом Грега. Его нигде не видно.
— Грег! — кричит Алекс.
Грег выныривает в метрах десяти от яхты и вызывает бурный поток матерных слов от Алекса, который замолкает, когда между Грегом и яхтой проплывает огромный плавник. Мощная спина морского хищника поражает своими размерами.
— Здоровая! — шокировано сообщает Ковач.
— Твою мать! Ты что там, рыб разглядываешь?! Греби скорее!
Грег делает попытку нырнуть, но акула набрасывается на него. Она толкает его в бок. Играет с ним. Готовится атаковать.
— Алекс, прошу тебя, залезь на палубу, — взмолилась я.
Но Алекс не собирается делать то, что я прошу. Он достает из кармана раскладной нож и ныряет в воду. Блейк уводит всё внимание акулы от Грега на себя, со всей силой хлопая по водной поверхности. Хищница, словно принимая вызов, теряет интерес к первому и отплывает в сторону, позволяя ему подплыть к яхте.
Как только Ковач достигает трапа, разворачивается и тоже со всей силой
