и продолжил говорить. — Я, конечно, понимаю, что ты деловой парень. Но меру-то надо знать. Это и так огромная сумма считай за просто так. Туда-обратно. Три часа работы да и всё. Деньги уже на кармане. А если уж по чесноку, то и делать-то толком ничего не придется. Вообще считай халявные деньги.
— Хм. Где-то я это уже слышал. — Буркнул я.
— Да, я помню, в прошлый раз у вас там какие-то разногласия с аристократкой вышли. Но сегодня тут даже не поместье будет, да и не аристократы. А так. Мелочь. Но загородом.
— Нет — помотал я головой.
— Ну, хорошо. Я заплачу тебе четыре тысячи, но это край. Считай, в убыток уже себе работаю. Просто чтобы не подставлять людей. Понимаешь? Это уже всё… Ну всё! — Развел он руками перед собой.
— Леонид Анатольевич. Без обид. Но я слишком занят. Мне сейчас ну вообще не до этого дерьма. Своё бы разгрести. А тут чужое… — Я внимательно посмотрел ему в глаза. Так, чтобы он всё понял по моему взгляду. — Просто не до этого…
— Хм. Понимаю. Ладно. Удачи тебе, Фирс.
— Ага. И вам тоже.
* * *
— Уверен, что мы ничего не перепутали? — спросил Орлов, стоя под зонтом рядом с Фомой.
— Нет. Должен был подъехать к двенадцати, — пожал плечами безопасник.
— Кого хоть направили? Федотова?
Тут глава безопасности и по совместительству первый подручный кашлянул и взглянул на главу рода.
— В последний момент кое-что поменялось.
— М-м-м-м? Звучит как неприятности.
— Из Сибири к нам обещал подъехать Кракен.
— Какой еще «Кракен»? — нахмурился Семен Дмитриевич.
— Тот самый. Следователь его величества Григорян Михаил Мамукович.
Орлов приподнял брови и удивленно взглянул на подчиненного.
— А он тут каким боком?
— Проездом, — буркнул Фома. — Вроде как.
— Та-а-а-а-ак, — протянул он.
— За последнюю выходку он уже получил выговор от императора. Говорят, сейчас поумерил пыл.
Семен Дмитриевич тяжело вздохнул.
— Как нас угораздило связаться с этим отморозком…
— Спокойнее. Нам просто надо пережить его посещение, — проворчал Фома.
В этот момент, к тренировочному комплексу повернул автомобиль, из которого нещадно валил дым.
— А это еще что такое… — пробормотал глава рода, но умолк, когда к ним подъехал объект его удивления.
Дорогущий Валдай, автомобиль специально выпускающийся специально для императорских ведомств выглядел ужасно.
Часть крыши отсутствовала, на боках были видны следы от крупнокалиберного пулемета, что местами вырывал металл с клочьями, лобовое отсутствовало, как и другие стекла. От заднего колеса остался закопченный обод, что нещадно искрил, а из двигателя поднимался черный дым.
Передняя пассажирская дверь со скрежетом открылась, а затем из нее вылез мужчина в закопченной одежде.
— Опасные у вас места тут, — рыкнул незнакомец с каким-то металлическими нотками и снял шляпу.
— Добрый день… — осторожно произнес Орлов, не понимая, как ему реагировать на дымящийся автомобиль, с которого он так и не сводил взгляда.
— Дерьмовый. Жутко дерьмовый день, — отозвался незнакомец.
КРАГ!
БУДУМ!
В этот момент дверь, из которой вылез незнакомец отвалилась и с грохотом рухнула на асфальт.
— Следователь императорского комитета безопасности, Григорян Михаил Мамукович, — произнес он подойдя к Орлову.
Тот взглянул на него и отшатнулся.
Перед ним стоял абсолютно лысый мужчина, со стальной пластиной вместо лобной кости, покрытой рунами. Правая скула также была из стали, а вместо левого глаза на него смотрел странный артефакт, из нескольких линз и красного камня внутри.
— Орлов Семен Дмитриевич, — произнес глава рода и опустил взгляд вниз, на протянутую руку.
Та из себя представляла трехпалый протез из стальных трубок с фиолетовым оттенком, среди которых угадывался ствол и барабан наподобие револьвера.
— А-а-а-а… — протянул Орлов.
Пока он раздумывал над тем, как пожать руку, протез резко дернулся и выхватил из кармана его пиджака ручку.
— Сраные Громовы решили отыграться, — проворчал он, за секунду раскрутив пишущий инструмент и выкинув все лишнее, оставив у себя только небольшую трубку, за которую держались при письме. — Идиоты решили, что могут меня убить…
Он подошел к водительской двери и открыл ее. На водительском месте сидел мужчина, обвешанный целительными артефактами и кровавым пятном на груди слева.
— Сраные кретины не могут понять, что их судьба предрешена, — проворчал он, подошел к мужчине и разорвал клешней на нем пиджак. — Недоумки…
Он с деловым видом нагнулся и всадил между ребрами, в пулевое отверстие, трубку. Пошерудив ей, он добился оттока крови из легких и кивнул, после чего взглянул на встречающих.
— Вы какого хера встали? Целителей зовите! — рыкнул он, подошел ко второй двери и, открыв ее добавил: — И труповозку.
С перекошенным от гнева лицом, он закрыл дверь и подволакивая правую ногу подошел к Орлову. Фома уже ретировался на поиски помощи, на ходу отдавая приказы в рацию.
— Орлов… — подошел к нему следователь и оглядел с ног до головы. При этом Семен Дмитриевич заметил как мелькнул красный огонек в кристалле вместо глаза. — Что за дерьмо у вас в провинции творится?
— У нас? Только выяснения отношений между провинциальными родами, — осторожно произнес тот. — Крыса в компании завелась.
— И? Я вашу крысу должен искать?
— Нет. Крыса найдена, но я под императорским контролем. Сибирские и дальневосточные прииски. Прямые поставки в казну по контракту.
— Поводок у крысы нашли?
— Нет. Были сложности с единственным прямым свидетелем. На нем была печать «Подчинения», а управление было на крысе.
— Сняли?
— Перевели управление на другого.
Тут Григорян заметил бегущих к ним людей и кивнул на здание.
— Показывай свою крысу.
Орлов отправился в сторону помещений. За ним прихрамывая поплелся следователь, а спустя десяток метров к ним присоединился Фома.
— У нас давние трения с родом Соколовых, — на ходу принялся рассказывать Семен Дмитриевич. — Однако, прямых доказательств нет, да и Падлов — та самая крыса, отказывается говорить.
— Вы тут совсем нюх потеряли? — хмыкнул следователь. — Или пытать разучились?
— Он аристократ…
— И что? Кого это смущало в «Ливонскую»?
— Сейчас не война, — напомнил Фома. — А согласно уложению о правах аристократа…
— Согласно этому положению, вы позволили тем, кто лез в императорские дела замести следы, кретины, — рыкнул следователь и взглянул на Фому.
