пистолет. Возможно…
— Не обращая внимания. Это — мой подарок.
Дэвид удивлённо посмотрел на меня, кивнул и медленно вышел за дверь.
Меж тем я снова вернулся к своим книгам. У меня уже было примерное представление о том, что представляет собой этот мир и местная культура, но многие подробности его устройства оставались покрыты завесой тайны. Сейчас было идеально время, чтобы заполнить все эти пробелы.
Я читал на протяжении нескольких часов, время от времени поглядывая на часы. Библиотеку Натаниэля нельзя было назвать особенно обширной, и тем не менее она была чрезвычайно разношёрстной. Среди сочинений по географии и истории мне попался учебник простейшей алгебры, сборник стихов и даже увесистый роман под названием «Тайна Пирата». Я открыл его на середине, прочитал случайную фразу: «его грубые руки сминали мои груди, а стержень впивался в моё естество; от него разило ромом и…» и закрыл.
Роман был женским.
…Кстати говоря, листая книгу, я обнаружил на её страницах отпечатки больших сальных пальцев, а значит её Натаниэль, в отличие от всех остальных сочинений в своей коллекции, по меньшей мере пролистывал…
Наконец наступил вечер. К этому времени пламенная буря в моём плече немного притихла, превратилась в обжигающий бриз. Я поднялся и приказал матросу, который караулил возле моей каюты, чтобы он передал капитанский приказ — всем немедленно собраться на главной мачте, по исполнении доложить. Мужчина кивнул, разглядывая меня с некоторым любопытством…
30. обещания
Через десять минут он вернулся. Я кивнул и молча посмотрел на стеклянный прибор.
И так, начинаем…
Я набрал подольше воздуха в лёгкие, посмотрел на ёмкость, полную изумрудного песочка, а затем осторожно взял маленький кораблик своими пухлыми пальцами и понёс его в сторону открытого моря с тем трепетом, с которым неопытные шахматисты обращаются с антикварными фигурами.
Стоило кораблю приподняться, как всё вокруг заскрипело и задрожало. Я перевёл дух и стал предельно осторожным. Деревянные балки скрипели у меня под ногами; за слоем плотного дерева свистел бешеный ветер; совсем неподалёку, как бы на фоне, раздавались испуганные крики матросов. В моих руках была немыслимая власть. Мельчайшие колебания моих пальцев вызывали сильнейший отклик окружающего пространства. Точно я шептал в микрофон, и динамики разносили мой голос на многие километры.
Работа была ювелирная. Любой промах — и всё, конец. Именно поэтому меня схватила лёгкая дрожь, когда я понял, что одну ошибку уже совершил — я совершенно забыл про дырку у себя в плече.
Иной раз раны затихают только для того, чтобы дать о себе знать в самый неподходящий момент; море было уже совсем рядом, когда резкая боль вонзилась в мои плечи. Ударила она левую руку, но некоторые её отголоски затронули и правую, и толстые пальцы, которыми я удерживал кораблик, задрожали — вместе с ними затрепетал весь мир. Я стиснул зубы, быстрым движением поставил корабль на воду и свалился на кресло. Меня перекосило. Дважды. Второй раз перерос в сильное покачивание, которое, со скрипом, напоминающим стон, накренило всю комнату.
С трепетом на сердце я наблюдал, как маленький корабль качается среди тёмного моря. Но вот, постепенно, фигурка успокоилась. Я вздохнул и сглотнул вязкую, как цемент, слюну, которая переполняла мой рот.
Получилось… Вышло, выгорело, сработало, преуспело…
Кораблик всё ещё немного покачивался, но это была нормальная качка, присущая судну, которое находится посреди моря. Ничего необычного… Необычайной была морская болезнь, которой, судя по лёгкой тошноте, которая подступила к моему горлу, страдал Натаниэль. Впрочем, ничего удивительного. И так понятно, что пират из него как…
— Ваше благородие!.. — резко открылась дверь, и в комнату ворвался Дэвид. Его лицо было бледным, но губы дрожали от радостного волнения.
— Ваше благородие, мы… Вы… Я… Матросы…
— Вся команда, другими словами.
— Да, вся компания, то есть вся команда… — Дэвид сделал глубокий вдох и медленно поклонился. — Прошу прошения, что сомневался в вас, ваше благородие…
Он звучал серьёзно.
Я кивнул.
Тоже серьёзно.
— Ничего.
Когда он выпрямился, я заметил, что взгляд его на секунду сосредоточился на стеклянном сосуде, после чего Дэвид сделал вид, что его не замечает.
— Ваше благородие, желаете сделать обращение к матросам?
— Пожалуй… — сказал я, приподнимаясь.
Сейчас, когда они были потрясены… И, вероятно, испытывали головокружение и тошноту… Было самое подходящее время, чтобы запудрить им мозги.
Дэвид хотел помочь, но я махнул рукой, показывая, что сам справлюсь, и на своих ногах вышел в коридор. Караульного не было. Он и все остальные матросы стояли на главной палубе, которая представляло собой просторное обитое деревянными досками помещения. Мужчины теснились возле иллюминаторов и смотрели в круглые стеклянные окна.
Заметив моё появление, они стали молча бить друг друга локтями и поворачиваться.
Я кивнул Дэвиду. Тот прокашлялся и продекламировал пронзительным голосом:
— Всем внимания! Его благородие капитан Натаниэль будут говорить!
Матросы напряглись. Ещё недавно, я уверен, иные из них демонстративно даже не дёрнулись бы, но теперь все они смотрели на меня с пристальным вниманием. Ещё не восхищением, но по меньшей мере подозрением и любопытством.
Я тоже рассмотрел собравшихся. Среди них был тот самый врач — он поправил очки — и служанка — хмурилась. Из тех, чьи лица я успел запомнить, не было только Хризантемы.
Я прокашлялся и заговорил:
— Я обещал, что мы выберемся из ледяного плена… — мой голос гулко разбивался о деревянные доски, — или я сложу свои капитанские обязанности… Верно, некоторые из вас рассчитывали именно на этот исход.
Матросы потупили взгляды. Некоторые опустили головы.
— Теперь я собираюсь дать ещё три обещания.
Я сложил руки за спиной выкатил грудь… Или живот.
— Во-первых… — драматическая пауза, — я обещаю довести наше судно, Тиберий, в целости и сохранности до четвёртого моря!
Во-вторых, я обещаю, что до тех пор, пока я остаюсь капитаном этого корабля, ни один матрос не расстанется со своей жизнью. Все вы вернётесь домой в целости и сохранности… И с мешками золота на плечах. Ясно?
По собранию прошёлся ропот.
— И наконец… Я обещаю, что за первый год службы каждый из вас получит двойной жалование!
Тут собравшиеся загомонили. У некоторых мужчин в глазах появились золотистые нотки. Другие разинули рты.
Я довольно кивнул, повернулся… И увидел, что Дэвид смотрит на меня удивлёнными глазами.
Стоп.
А сколько вообще Натаниэль им обещал? У меня возникло дурное предчувствие…
— Вам ясно? — спросил я, стараясь сохранить уверенный тон.
— Да, капитан, — тут же крикнул Дэвид, быстро поглядывая на команду.
Он был дурной заводила, но были другие. Наконец поднялся клич, сперва невнятный — затем, постепенно, всё
