— Там есть удивительная машина, в которую кидают дрова, а она крутит мельничное колесо! И это не сказка, я видел это сам, лично. Там много удивительного и не похожего на нашу благословенную Англитанию. Возможно, вас это шокирует, леди, но там настолько безбожная страна, что женщинам позволено носить брюки! Представляете?
Леди средних лет дружно вздохнули и перекрестились… Юноша порозовел – похоже, ему эта идея показалась верхом непристойности и эротичности, так как он стал выспрашивать подробности:
— Мой лорд, там довольно гористая местность. Считается, что леди в платье не смогут сохранить скромность. А некоторые из них и вовсе… не замужем!
— Ну, у них же есть отцы, братья. Почему они не могут запретить такое?! Конечно, я бы хотел посмотреть на…
— Лорд Димос, что за фривольные мысли?! — заворчала проснувшаяся леди Сойтер — Вот я пожалуюсь вашей матери, негодник!
Вредная старуха так и не позволила дослушать ни про Аргонию, ни про Крейские острова, где тоже успел побывать Джайв.
21
Молодое тело подводило леди Ирэн – хотелось нежности, если уж не страсти…
Хотелось душевного тепла и внимания…
Хотелось подарков… Нет, не обязательно драгоценностей или чего-то редкого, её бы порадовал и пирожок, предложенный лордом Ричардом. Но – нет. Ухаживать за женой лорд явно не собирался.
Так-то, если подумать – а зачем бы ему это было нужно? Спать он с ней будет, когда захочет. Ребёнка она родит, никуда не денется. Получается, что он её будет держать при себе… как корову, от которой приплод ждёт.
Была и ещё одна деталь, которая не просто ей не понравилась, а чем-то отчётливо напомнила историю с мохеровым шарфиком. Как она тогда мечтала, что вот будут выходные, и они с Андреем, молодые и красивые, очень-очень модные, пойдут гулять в парк… Конечно, лорд Ричард не отбирал у неё серёжки и не дарил сестре, но вот из рук её подарок забрал, и получилось, что это уже и не от неё подарок, а от главы семьи. А она, Ирэн, как всегда – ни при чём. А взамен – даже спасибо ей не сказал. Как-то всё это низко и мелочно. Противно было…
Зато первый раз это заставило её задуматься. Серёжки и то, что в сундуках – её личная собственность. А пятьсот львов, замок и всё, что в нём – собственность мужа. Так с какого, простите, перепугу её подарок вдруг стал общим? Зачем она, Ирэн, вообще сунулась с этими серёжками?! Кто знает, как её собирается содержать лорд. Может, ей и еду себе придётся покупать? А она разбазаривает и то, что отец дал. Жадной Ирэн даже в той жизни не была, но хозяйственной – всегда.
А уж ситуация с солдатами, с точки зрения Ирэн, совсем за гранью. Они – служащие её мужа, но она не имеет права им приказать?! Конечно, у неё и привычки-то приказывать отродясь не было, но ведь эти его слова, что она приказывать не имеет права, значат, случись что – её никто и слушать не станет. Это только подчёркивает её бесправие. Она, Ирэн, что-то вроде домашнего питомца лорда, получается? Этакий хомячок, которого никто не тронет, ибо лорд рассердится, но и мнение его ни для кого не интересно.
Первый раз за всё время Ирэн чувствовала отвращение – ну живой же она человек? Почему с ней как с рабыней обращаются? Что плохого она сделала этому самому лорду? В чём провинилась-то перед ним? Неужели нельзя это всё как-то помягче сделать?! Почеловечнее просто.
В душе поднималось некое подобие протеста. Отношение Ричарда так напоминало отношение к ней Андрея в последние годы перед смертью его… Завёл себе девку и, как выяснилось после похорон, не особо и скрывал её. Все вокруг знали и смеялись за спиной. Тратил общие деньги на шубы и развлечения. Ирэн сравнивала мужей и в душе поднимался какой-то мутный, грязный фонтан злости. Даже не на них, на себя. Они, оба, ей просто пользовались. С ними-то всё понятно. Но почему она, молодая и красивая, позволяет им это делать?!
Там, в той жизни, она так и не развелась с Андреем. А в этой – разводов не бывает.
Анги, закутанная в старые, но отмытые шкуры, задремала в карете. Ирэн смотрела на её спокойное, умиротворённое лицо и думала, что вот эта девушка ей – ближе мужа, понятнее, чем лорд. И заботится она об Ирэн, и переживает за неё, и помогает во всём. И леди посетила странная, довольно абстрактная мысль – случись что, она, Ирэн, в первую очередь кинется спасать Анги, а не лорда. Нет, конечно, представить себе ситуацию, в которой ей пришлось бы спасать мужа, она не могла. Но вот странная мысль так и осталась где-то на задворках сознания.
А пока Ирэн изо всех сил старалась понять, как ей выжить в такой атмосфере равнодушия и неприятия? Без настоящей защиты, без особых перспектив. Сейчас ей всего семнадцать лет. Неужели всю оставшуюся жизнь, ещё лет шестьдесят-семьдесят, вот так и ходить и не отсвечивать? Не надеяться на доброе слово и человеческие отношения? Ещё неизвестно, как муж с ребёнком поступит.
Леди-соседки лорда Верского, ну, из тех, что в возрасте, вечером за столом после пира сплетничали. Она вмешиваться и спрашивать не рискнула, но уши-то успела погреть. Так вот, ребёнка могут и отобрать! Вот если у неё свекровь будет зараза, да муж её послушается – такое вполне может быть. Наймут кормилицу, и какая-то тётка деревенская выкормит ребёнка, а свекровь его воспитает. И будет он так же, как отец его – равнодушен к матери… Обсуждали же эти леди как раз такую историю. Там сын, как наследство после смерти отца принял, так мать в монастырь и сослал. В нищий. И ведь никто не пожалел женщину. А что её жалеть, если кроме единственного сына она только дочь ещё родила и всё?
Эти совсем не радужные мысли одолевали Ирэн всю дорогу до самого замка. Она крутила их не один день, разворачивая и так, и этак, пытаясь понять, как, ну как, чёрт возьми, выжить? Как получить в этой жизни если не счастье, то хотя бы покой и уверенность в завтрашнем дне? Знать, что ребёнка будет воспитывать сама. Что малыш будет любить её. Что ни она, ни дитя не будут голодать и зависеть от чужой воли? Что её не сошлют в монастырь по воле злобной свекрови?
В последнюю ночёвку Ирэн всё же не выдержала и спросила мужа:
— Лорд Ричард, а почему ваши родители не приехали на свадьбу? — сердечко у неё колотилось – она далеко не всегда понимала, что можно спрашивать, а что – нет, но сейчас ей было уж совсем невмоготу. Образ коварной и злобной свекрови сидел в голове так, что она даже есть нормально не могла.
— Мой отец погиб с честью, защищая свои земли. При штурме замка, восемь лет назад. — Эти слова прозвучали почти торжественно – лорд явно гордился своим отцом.
— Простите, лорд Ричард… — Ирэн искренне жалела, что пришлось затронуть это.
Смерть родителей – не тема для лёгкой беседы. Хотя, беседами их разговоры назвать просто невозможно. Изредка Ирэн собиралась с духом и что-нибудь спрашивала у мужа. Его ответы всегда были максимально лаконичны, и она делала выводы – беседовать с ней он не хочет. Возможно, ему эта тема не интересна. И следующая – тоже не интересна. Но если бы он хоть дал знак, о чём он мог бы с ней поговорить! Может быть, она его просто раздражает…
