охотничьего ружья. Впереди шел «земский врач», за которым следовал Зимин.
– С вами все в порядке, Евгения Александровна? – Зимин присел на корточки возле Жени, подал ей руку, помогая подняться, а потом подтолкнул к Лапшину. Тот перехватил ее за локоть и крепко стиснул пальцы, не сводя глаз с Вольфа. Вольф продолжал сидеть, машинально очищая с ладоней пыль. Шпик тихонько постанывал за его спиной, баюкая искалеченную руку.
– Надеюсь вы не думаете, господин Вольф, что я не взял с собой серебра? – спросил Зимин мягко. – Пришлось даже пули отливать серебряные, и все это – ради вас. Или будем проверять?
Он быстро, одним движением, вскинул револьвер и выстрелил. Из дырки, возникшей во лбу шпика, толчком выплеснулась кровь. Женя вскрикнула. Шпик без звука повалился на дорогу.
Вольф продолжал сидеть, только лицо его заострилось, а верхняя губа по-волчьи вздернулась, готовая обнажить клыки.
– Ну-с, а что это у нас за гусь? – Зимин обернулся к бородатому мужику. – Что это вы, господин Вольф, крестьян агитируете в свои ряды? Ты с ними? – спросил он резко.
Мужик переступил с ноги на ногу.
– Я – сам по себе, – ответил он спокойно. – Местный я.
– Местный? – револьвер в руках Зимина выплюнул пламя и все увидели дыру на зипуне мужика. Мужик удивленно скосил на нее глаза, но не шелохнулся.
– Местный, говоришь? – револьвер выстрелил еще раз. – Не с ними, говоришь?
Через секунду стреляли все, включая Лапшина. Как только дым от выстрелов развеялся, все увидели мужика целым и невредимым, только в очень дырявом зипуне.
– Женя, не смотри! – попросил Вольф. – Не нужно смотреть! – Но Женя не могла отвести взгляд. Тогда Вольф вновь встал на колени, не обращая внимания на изумленного Зимина и поклонился мужику до земли: – Хозяин, девочку пощади!
– Хорошо просишь, душевно! – мужик осклабился. – Правильный ты зверь, как я посмотрю!
– Вень! – Зимин что-то понял. По его знаку «Лапшин» прижал к Жениной спине дуло револьвера.
Женя не испугалась. С самого начала стрельбы она находилась в состоянии оцепенения, словно все это происходило не с ней. Она молча ждала, что будет дальше.
Вольф оглянулся на девушку и побледнел лицом.
– Хозяин, я против тебя – никто! – продолжал он.
– Если ты шелохнешься, я их обоих на месте положу! – предупредил Зимин. – Сядь на землю и вытяни руки!
– Да, пожа-алуйста-а! – мужик насмешливо сощурился и в самом деле сел. Сквозь прорехи в зипуне выглядывала волосатая грудь. Мужик вытянул перед собой руки и пошевелил пальцами. Пальцы напоминали древесные корни – такие же темные и узловатые.
– Никола, подойди к нему! – Зимин держал на мушке не мужика, а Вольфа. – Руки свяжи!
Никола вынул явно припасенную заранее веревку, подошел к тому, кого Вольф назвал «хозяином», и принялся вязать ему руки за спиной. Мужик не сопротивлялся. Он все продолжал насмешливо щуриться и поглядывал искоса, то на Зимина, то на Лапшина.
– Машину подгони! – велел Зимин одному из своих людей.
Когда, пофыркивая мотором, подкатила машина с откидным верхом, Женя машинально отметила, что это автомобиль очень уж напоминает автомобиль Поливанцева: не так уж много в округе «роллс-ройсов».
– Загружай!
Женю затолкнули в машину первой. Это и была та ошибка, которую ожидал Вольф. Он рванулся в сторону, и Зимин не поспел за ним. Громадный волк на лету вцепился в ближайшего боевика, валя его на землю своим весом. Они покатились по дороге, и Зимин не мог уже стрелять, боясь зацепить своего человека.
На какое-то мгновение взгляды боевиков были прикованы к схватке, а мужик тем временем встал. Встал совершенно легко, стряхнул на землю лопнувшую веревку и ударом кулака разнес голову ближайшему боевику. Второго он ударил прикладом выхваченной у него винтовки. Третий успел разрядить в него револьвер, но мужик не остановился. Он дотянулся до стрелявшего и легонечко дернул на себя, одновременно подставляя кулак. Раздался странный треск, изо рта человека хлынула кровь, и он обмяк, сползая на дорогу.
Все это происходило так быстро, что Зимин едва успевал переводить взгляд на новую жертву таинственного хозяина. Когда под клыками Вольфа затих последний боевик, Зимин внезапно понял, что остался один.
Он быстро навел револьвер на оцепеневшую в машине Женю, но рука у него дрожала, и дуло описывало круги.
– Я убью ее! – взвизгнул он.
– Да пожа-алста! – спокойно протянул мужик и шагнул вперед. Зимин выстрелил. Мужик сделал движение, словно ловил муху, потряс пулю, словно ожидая жужжания, и небрежно бросил себе под ноги.
Зимин вновь нажал курок, но револьвер не выстрелил: закончились патроны. Зимин начал пятиться, не сводя ошалелого взгляда со страшного бородатого лица. Мужик продолжал наступать, и в какой-то момент просто толкнул Зимина в грудь. Зимин упал и больше не шевелился.
Мужик остановился над поднимающимся с земли Вольфом. Вольф встал человеком.
Мужик протянул руку, взял Вольфа за подбородок и повернул к свету. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Вольф угрюмо, но твердо, мужик с некоторым удивлением.
– Откуда ты? – наконец спросил мужик.
– От богини Кеоде.
Мужик, словно внезапно что-то припомнив, вдруг широко улыбнулся.
– Кеоде? Хорошая девочка. Ну, что же, правильный зверь, уходи с миром. – Он повернулся и зашагал в лес.
Вольф подхватил с земли покрытые пылью сумки, швырнул под сидение «роллс-ройса», сам сел за руль. Тут из-под машины с жалобным цоканием выскочил потерянный в стычке Бусик, прыгнул к хозяйке на колени и со страху накрыл лапами мордочку.
«Роллс-ройс» взвыл мотором, Вольф сдвинулся с места, лавируя между трупами, взобрался на пригорок и развернулся в сторону села.
Женя как сидела, так и осталась сидеть, неподвижно глядя перед собой. Страшная сцена на опушке все еще продолжала стоять перед ее глазами. Она молчала всю дорогу. Молчала и тогда, когда они добрались до железнодорожной станции, и Вольф купил билеты в вагон второго класса.
Не возражала и тогда, когда Вольф забрал у нее Бусика, засунув зверька в собственный карман.
Только, когда поезд тронулся, и за окном промелькнул брошенный у железнодорожной колеи «роллс-ройс», Женя спросила:
– Кто это был?
Вольф оглянулся на попутчиков: высокую старуху с маленьким мальчиком и ответил вполголоса:
– Хозяин этих мест. И он – безумен. И здесь скоро будет столько крови, что полям не нужен будет дождь! Хлеб взойдет на крови.
Герни
Теперь понятно, откуда сочится безумие! Оно заражает всю округу, будит все наихудшее еще сильнее, чем Чердже. Не удивительно, что Чердже струсил!
Единственный, на кого местные чары явно не действуют – Буська! После встречи с Хозяином притих, но аппетита не утратил. Пришлось на остановке
