– Это все неправда! – сказала женщина беспомощно.
Еще какая правда! Китайгородцев и сам был поражен сделанным им открытием, но не было времени удивляться, он хотел добраться до Шарова – это сейчас было самое главное.
– Это неправда! – говорила Потапова, едва не плача. – Витя – мой сын, а Проскуров тут вовсе ни при чем! Где я и где Проскуров? Ну что такое вы говорите?
– Хорошо-хорошо, – примирительно сказал Китайгородцев. – Давайте не будем это обсуждать. Мы просто с вами договоримся. Я вообще не поднимаю этот вопрос. Про мальчика. Какое мне дело? У меня своих забот полно. Так что с этим – не ко мне.
Собеседница слушала его с напряжением.
– Но вы зато рассказываете мне про Шарова. Вы ведь знаете, что он работал здесь охранником.
– Где? – удивилась женщина.
– Здесь, у Проскурова.
– Н-нет, – ответила она, еще больше удивившись.
Такое не сыграешь. Китайгородцев, например, не смог бы изобразить удивление настолько выразительно. В принципе могло быть правдой то, что она не знала. Она оказалась в доме Проскурова вскоре после того, как Шаров исчез. Временной зазор в несколько дней.
– Когда вы видели Шарова в последний раз?
– В прошлом году.
– Подумайте хорошенько, прежде чем ответить, – посоветовал Китайгородцев, давая собеседнице понять, что, если она сказала неправду, все еще можно поправить, и он не обидится на нее за эту ложь, если она одумается и будет искренней.
– В прошлом году, – повторила Потапова.
Она, кажется, не хотела, чтобы он на нее рассердился, потому что поспешно добавила:
– Он приезжал ко мне. После того, как я родила.
– В роддом? – уточнил Китайгородцев.
– Нет. Уже после.
А в глазах ее был такой испуг, какой можно обнаружить у нашкодившего ребенка – набедокурил, но признаться не хочет, и теперь со страхом ждет, а вдруг у него все-таки спросят, и тогда придется либо отвечать правдиво, либо выкручиваться, что нелегко.
– А зачем он приезжал? – спросил Китайгородцев, заподозрив, что где-то здесь и кроется разгадка.
– Проведать.
Не то.
– Сколько раз он приезжал?
– Несколько. Не помню.
Занервничала. Где-то здесь.
– А потом вы перестали с ним встречаться.
– Да.
Какой-то короткий промежуток времени. Ни до, ни после, а именно в этот короткий промежуток он к ней зачастил. Даже в роддом не приезжал к ней. Потом несколько визитов. И снова пропал.
– Вы к нему не ездили? – уточнил Китайгородцев.
– Нет.
– Это он к вам туда приезжал?
– Да.
Она была нужна ему зачем-то. И дело вряд ли в родившемся сынишке. Потому что потом Шаров уже не ездил в Муром. Для чего он мог приезжать раз за разом?
– Он вас уговаривал? – спросил Китайгородцев.
Взгляд женщины заметался.
Уговаривал.
– О чем? Чего хотел?
У нее нервно дернулась щека.
– Все претензии будут к нему, – увещевал Китайгородцев. – Он уже себя проявил, его ищут, и он будет отвечать. Хуже вы ему уже не сделаете.
– Мне он ни к чему! – заплакала Потапова.
Она запуталась и растерялась окончательно.
– Он вас о чем просил? – проявил настойчивость Китайгородцев.
– Он про Викторию расспрашивал.
– Про жену Проскурова? – заторопился Китайгородцев.
– Да.
Вот оно, уже теплее.
– А разве вы ее знали тогда? – не поверил Китайгородцев.
– Знала.
– Откуда?
Потапова подняла залитое слезами лицо и посмотрела на собеседника – что же, мол, тут непонятного.
– А, ну да, конечно, – поспешно «вспомнил» Китайгородцев, поскольку его непонятливость могла подсказать собеседнице, что не так уж много он и знает. – А он, значит, по поводу Виктории…
– Ага.
– Что именно его интересовало?
– Все. Как да что. Вынюхивал.
– Для чего?
– Ну теперь-то ясно, для чего! – в сердцах сказала Люда. – После того как он… как вы сказали… что он напал…
– Так он нападение готовил? Тогда, год назад?
– Если этим все закончилось, тогда вы думаете – как? Не я ему была нужна, а Вика.
– Зачем она ему?
– Не Вика лично. Ребенок.
– Зачем?
– Чтоб деньги получить.
– Выкуп? За ребенка?
– Ну да!
– Это он вам сказал?
– Такое разве говорят? – спросила Люда. – Это я сейчас так думаю. После того как вы сказали, что было нападение. Он меня тогда зачем расспрашивал? Вынюхивал, совершенно понятно. Как да что. И меня подбивал.
– На преступление?
– Нет, он хотел, чтобы я к Вике устроилась работать.
– Шпионить, что ли?
– Думаю, что да.
– А вы?
– А я отказалась.
– Почему?
И снова заметался ее взгляд.
– А он откуда про Викторию узнал? – спросил Китайгородцев.
– Я ему сказала.
– А вы откуда ее знаете? – рискнул еще раз вернуться к интересующему его вопросу Китайгородцев.
И снова он Потапову озадачил.
– Так ведь она у нас рожала, – сказала Люда.
– Где? – опешил Китайгородцев.
– Там, где дача.
– В том роддоме? – никак не мог поверить Китайгородцев. – Не в Москве?
Он видел тот роддом и потому никак не мог себе представить в его обшарпанных стенах блистательную Викторию Александровну.
– Да. Она на даче отдыхала, и схватки начались. Раньше, чем думали, – сказала Люда.
– И вы рожали там, – постепенно прозревал Китайгородцев.
– Да.
– В то же самое время?
– Почти. Я – чуть раньше.
– А как вы познакомились с Викторией?
Забегал взгляд.
– Как вы познакомились с Викторией? – с нажимом повторил Китайгородцев, демонстрируя, что своего добьется.
– У нее не было молока…
– Так!
– Ребенка надо было кормить…
– Ее ребенка?
– Да, – с усилием ответила Потапова.
