кое-что другое. Жар. Желание.
— Я… — София на мгновение отводит глаза. — Работала.
Да, точно. Алиса снова отправила ей большой заказ. Под видом другой фирмы, конечно. И, кстати, фирма весьма не прогадала, когда я решил онлайн обратиться к Софии. Хотел проверить, на что она реально способна. И она за неделю, работая удалённо всего несколько часов в день, сделала больше, чем весь экономический отдел за этот же период. Она действительно крутой спец.
— Есть хочешь? — спрашивает тихо, будто сомневаясь, нормально ли вообще спрашивать ей у меня это. — Там есть рагу. Ещё горячее, на плите.
Я совершенно не голоден, но отвечаю обратное.
— Я бы попробовал.
— Положу, — кивает и отворачивается к столу.
Меня знобит и жарит одновременно. Я пил, и это точно не тот фактор, что поможет сдержаться. Пусть и немного пил.
Хочется прикоснуться к ней. Необходимость буквально. Жажда.
Мягко подхожу и останавливаюсь сзади. Близко. София замирает, но остаётся на месте. Я чувствую её нежный запах. Не яркий парфюм, а что-то нежное, цветочное. Может, просто мыло. И сама она тоже пахнет охренительно.
Доходит, что в руке всё ещё держу портфель с документами. Аккуратно ставлю его прямо на стол сбоку и слышу тихий задушенный вздох.
Осторожно, боясь спугнуть, прикасаюсь пальцами к её плечам и чувствую, как в ответ нежная кожа покрывается мурашками. Хочется схватить её, сжать изо всех сил в своих руках. Обладать её хочется. Присваивать.
София вздрагивает, когда я чуть сжимаю её плечи и утыкаюсь носом в волосы, глубоко втягиваю их запах, выдыхая шумно через рот. Закрадывается нехорошая мысль вдруг.
— Ты боишься меня? — спрашиваю тихо.
— Ты снова пьян, — не даёт прямого ответа.
Боится. Или думает, что только пьяным я могу проявлять к ней интерес.
— Это не влияет на моё желание. Лишь обнажает.
София колеблется. Сглатывает и тоже шумно выдыхает. И расслабляется. Совсем чуть-чуть, но мне достаточно, чтобы понять её согласие.
Но тут чёртов портфель, неудачно, видимо, поставленный, заваливается на бок. И из него прямо перед Соней на стол выпадают чёрные кружевные женские трусы.
Какого хера, блять?
Соня каменеет. Я буквально ощущаю от неё волну отторжения. Она разворачивается и после долгого взгляда прямо в глаза уходит.
Я не удерживаю её. Это было бы унизительно. Для неё.
Сам же вскипаю от злости. Несложно догадаться, чьих это рук дело.
Заигрался ты, дружище.
* * *
Утром уезжаю рано. Соня и сын ещё спят. В офисе тоже народу мало, ведь рабочий день ещё не начался. Но Алиса уже на месте.
— Доброе утро, Ярослав Юрьевич, — встаёт она, когда я вхожу в приёмную. — Кофе?
— Да, пожалуйста. И Бразинского вызови.
— Хорошо.
В кабинете на столе уже лежат необходимые документы по вчерашнему контракту с Асланом и сегодняшней презентации. Оформлены, распечатаны и сложены стопочками в ячейках. Тут мой экземпляр, тут архивный, тут для парнёра.
Иногда мне кажется, что Алиса — андроид. Без чувств, эмоций и с идеальной производительностью. Красивая, но без жеманства и влажных намёков, как было с Кристиной. Секретарша мечты.
— Ты изверг, — в кабинет входит Артём минут через пятнадцать. — Я ещё с утра в себя не пришёл, а ты уже вызываешь. Что случилось?
Он плюхается в кресло напротив и потягивается.
С Бразинским мы познакомились во время службы в армии. После призыва мы прибыли в один пункт в Донецке и там ждали два дня, пока нас распределят. Попали в одну часть, в одну роту. Он из простой семьи. Мать — врач, отец — водитель автобуса. Артём вылетел после второго курса из колледжа за пропуски и хвосты, и его забрали в армию. Я же пошёл назло матери и отцу.
«Всё равно от меня толку нет»
Бразинский многому научил меня. Простым вещам: как радоваться банке сгущёнки после вынужденной армейской диеты без грамма сладкого, как не париться, если твоя одежда не в идеальном порядке, как забить болт, если тебя что-то очень напрягает.
После армии он ушёл в охранные структуры, а я поступил в универ на экономический. Мы поддерживали связь постоянно. Когда отец умер, и я, ко всеобщему удивлению, заявил права на его кресло, Артём меня очень поддержал. Я был мозгами, а он силой. Так было всегда.
Но сейчас это «всегда» как будто стало давать трещину. И об этом пора было поговорить.
Я без слов достаю вчерашние женские трусы и бросаю перед ним на стол. Он несколько секунд смотрит на них, а потом поднимает глаза на меня.
— Шутка не зашла? — ухмыляется, но за этой ухмылкой угадывается неприятная, незнакомая мне сторона Бразинского.
— Представь себе. А какова была цель, Артём?
— А какова может быть цель у шутки, Яр? — поднимает брови. — Поржать.
— Или скомпрометировать меня перед Софией? — задаю вопрос в лоб. Нам, кажется, давно пора обсудить эту тему и расставить все точки над и.
Бразинский тоже перестаёт валять дурака. Становится собранным и серьёзным.
— А зачем она тебе, Яр? Ты ведь её не любишь. Ты, собственно, никого не любишь. У вас ведь не всё так гладко с этим брачным контрактом, я правильно понимаю?
— Даже если и так, то тебя это не касается.
— А если касается?
— А если касается, то должно перестать, — отрезаю жёстко. — София — мать моего ребёнка. Или ты думаешь, что жить она будет со мной, а трахать её будешь ты?
— Трахнул её когда-то ты. А мне она нравится.
— Что ж, Тёма, ты опоздал. Она моя. Уже во всех смыслах. И не только когда-то, — наблюдаю за его реакцией на мои слова. — Так что прекрати этот цирк.
Взгляд Бразинского наливается тяжестью и злостью. Будто в компьютерной игре между нами вырастает стена в секунды. Он сжимает челюсти, и мне даже кажется, что я сейчас услышу скрип зубов. Но вместо этого слышен только хруст сломанного в его пальцах карандаша.
— Думаю, мы всё решили, — ставлю точку. — А теперь давай работать — рабочий день уже в разгаре.
— Как скажешь, Ярослав Юрьевич, — выплёвывает Артём, встаёт и уходит.
Чёрт. Ссора с другом — это неприятно, но он стал совать свой нос куда не следует.
Допиваю свой кофе и просматриваю план и текст презентации. Сегодня приедет комиссия из городского земельного управления и представитель мэра, и мне нужно им представить доказательства, что методы нашего бурения экологичны и не опасны, и их сейсмический индекс низок. Это очень важно для холдинга, чтобы получить разрешение на бурение в городской черте в заселённых районах.
Поэтому нужно собраться.
К одиннадцати в конференц-зале уже все собрались, кроме
