резервы в работе.
Он весь в этих словах: коммунист, боец.
А. Ваняшова
Стремительный майор
I
Этот весенний мартовский день был особенно удачным для молодого вора по кличке Пятнышко. В светлом элегантном пальто с меховыми отворотами, ловкий и красивый, Пятнышко действовал на глазах всей начинающей братии — Макони, Вафли и самого младшего Лопуха — с неугомонностью фокусника, не устающего изобретать все новые и новые номера.
Наступал женский праздник Восьмое марта, к витринам магазинов было трудно подступиться, и Пятнышко наслаждался своим скорым и безжалостным мастерством. Он нечаянно задел плечом бородатого профессора в очках, расшаркался в извинениях перед тоненькой блондинкой, небрежно оглядел стайку студентов, вежливо провел через тесную толпу людей приезжую старушку — и мгновенно исчез из магазина, чтобы через две-три минуты навестить другой…
— Ну, что, Лопушок, — ласковым баритоном советовал он курносенькому пацану, — учись скорее зарабатывать на жизнь! Держи-ка профессорское портмоне, его подруга-матушка перебьется в празднички и без подарка. У студентов поживиться нечем, остатки стипендии, однако и этот кошелечек… А блондиночка, оказывается, неплохо подрабатывает, жаль, не уточнил где… Наши глаза, Лопух, широки и пристальны — пригодится и небольшой старушкин ридикюль!.. Ну, да некогда разговоры разговаривать, помни, что я тебе сказал. Помни и служи!..
Пятнышко хотел заставить своих «шавок» служить ему верно и беспрекословно. Лопух только успел головой кивнуть в знак согласия.
Пятнышко понимал, что красоваться он мог только перед этими мальцами, несмышленышами, что его показного, рискового шика никогда бы не одобрил учитель Пятнышка по карманной части, хищный и хитрый Микеша. «Дурак, — сказал бы он резко, — мухи у тебя в голове все летают!» Пятнышко поминутно думал о том, что каждую секунду висит на волоске, вот сегодня жив-здоров, удачлив и молод, а кто знает, что будет через час, через два? Он уже несколько раз примечал вроде бы незаметного, сухого человека в штатском с быстрыми зоркими глазами. Пятнышко показал его своей шатии. Как только человек в штатском входил в магазин, Пятнышкину компанию как ветром выдувало. «Не пойман — не вор», — утешал он себя. — Микеша на воле, а ведь есть и другие «художники», как называет их уважительно Микеша, опытные мастера. Пятнышко никогда не видел их «в работе», в деле, зная о них понаслышке. Но они были где-то рядом — Фома, Худоба, Чихарь. «Не столкнуться бы где», — подумал он с беспокойством.
Передав украденное Лопуху и быстро спровадив его, несколько успокоившись, Пятнышко вошел в магазин на Кировской улице. Молоденький лейтенант вместе с двумя девушками выбирал часы. Трое друзей советовались, как лучше сделать надпись на серебряной пластинке, прикрепленной к дорогому портфелю. Здесь же покупали фарфоровую посуду, вазочки-конфетницы, изящные, отделанные серебром солонки, золоченые ложки, вилки, ножи. Милицейский капитан изучал под стеклом броши, серьги, кулоны. Пятнышко отошел в дальний угол, ждал, когда капитан ретируется, наблюдал за девушками и молоденьким военным. Косматый старик в бараньем треухе, в длинном нелепом пальто лез к прилавку. За плечами — мешок, то ли с буханками, то ли с барахлом. Тяжкое, с присвистом, дыхание. На улице начинало таять, а старик шаркал по полу старыми, подшитыми валенками с загнутыми носами, из дыр видны были портянки. У кассы он долго мусолил пятерки и десятки, пересчитывал, снова возвращался к прилавку. Увидал в стеклянной витрине золотые серьги с рубиновыми камешками, заклохтал, втиснулся между девушками, налег на милицейского капитана.
— Ты бы поосторожней, папаша, — поморщившись, сказал он.
Старик приподнял шапку над головой:
— Пардон, Иван Николаевич! — и отошел в сторонку считать свои барыши.
Капитан Цветков Иван Николаевич огляделся. Знакомых — никого. Не померещилось ли? Что за дед? Вероятно, из «бывших», По какому же делу он проходил? Не вспоминалось. Уходя, Цветков еще раз внимательно посмотрел на старика и недоуменно пожал плечами.
Покрутившись возле старика, Пятнышко притерся к молоденькому лейтенанту, тот уже выписал квитанцию, пробил чек, взял часы, положил их в карман шинели, стал подбирать ремешок. Пятнышко ужом проскользнул поближе, давал советы, подбирал ремешок к часам и себе. Старик ругался с девушками, Пятнышко невозмутимо шмыгнул носом, вынырнул из толпы, разжал кулак — позолоченным корпусом блеснули часы. В этот момент тяжелая рука легла на плечо. Пятнышко почувствовал, что его крепко взяли за воротник. Рванулся. Увидел высокого старика в бараньем треухе. Рядом с ним стояли две девушки, смотрели с брезгливостью и презрением.
— Пройдемте в кабинет директора, — предложил «старик» растерявшемуся лейтенанту твердым командирским голосом.
— А собственно, кто вы? — недоверчиво спросил военный.
— Старший оперуполномоченный угрозыска майор Лохматов.
Ветеран милиции В. А. Лохматов.
Карманник был взят с поличным. Налицо были и потерпевший, и свидетели. Дело по «выведению» Пятнышка пошло в суд.
— Ну и шутник же вы, Викентий Александрович, — смущенно усмехаясь, говорил Лохматову Иван Цветков. — Вам бы на сцену или в кино сниматься. В одном ведь кабинете работаем!..
— И по голосу не узнал? — допытывался Лохматов.
— И по голосу, — виновато соглашался капитан. — Гляжу, мешочник какой-то или спекулянт — все пятки обступал, прямо шальной. Да и мелькнуло: не из наших ли бывших подследственных?..
А Лохматов вспоминал, как вызвал его заместитель начальника УВД подполковник Павел Иванович Мелесов.
— Карманные кражи — не мелочь. Займитесь лично. Срок операции — неделя. Помощниками возьмите Трубникова и Захваткина из райотделов. Действуйте.
В тот год в Ярославле распространились карманные кражи. Деньги исчезали в троллейбусах, в кинотеатрах, в магазинах. Воровской угар вскружил и задурил голову изрядной группе подростков. За подростками угадывались фигуры и покрупнее. Пятнышко был одним из первых, кто попался в сети «чудаковатого деда». Карманники знали работников милиции в лицо, остерегались. Вот майор Лохматов и оделся под нелепого деревенского деда. Знакомые продавцы потом рассказывали: стоило в магазине появиться какому-нибудь мужику с котомкой — всех подозрительных будто метлой сметало.
Вместе с Лохматовым действовали Трубников и Захваткин, майор не был одиноким в поиске. Он помнил: срок операции — неделя. Вскоре Лохматов появился в поселке на Липовой горе, где жил его друг, инженер Андрей Померанцев, возглавлявший тогда лучшую в Ярославле народную дружину.
— У тебя много молодежи, — сказал майор. — Собери, побеседуем. Я научу твоих молодцов опознавать и ловить карманных воров. Город спасибо скажет.
Тридцать молодых дружинников взяли под свою опеку бойкие участки, и вскоре многие карманники сидели на скамье подсудимых. Город действительно ощутил помощь и вздохнул спокойно. Недолго гуляли на свободе Микеша и Худоба, Фома и Чихарь.
С «начинающими» — Маконей, Вафлей и Лопухом — Лохматов разговаривал сам — спокойно, по-взрослому обстоятельно и убедительно. Он понимал, что одним-двумя разговорами человека еще не перестроишь, не переделаешь, но верил, что этих ребят еще
