жизни, чего допустить не может. И не хочет. Он говорил, что отныне меня ждут только новые непостигнутые грани, которые собирался показать.
Однако иллюзионист не забывал напоминать, что он не из добрых ребят и, как только ему станет скучно, игре конец. Да и вообще, успевал добавлять, что это не мне дом нашли, а для самого Мукуро. Чтобы он мог приходить сюда и отдыхать от всех, когда ему вздумается. А я, телефон и ещё некоторые вещи по мелочам — его собственность. И это вполне естественно, хранить собственные вещи в одном месте и заботиться о них как следует.
Вот только жила в этом доме я одна. Мукуро со своими ребятами вернулись к Кокуё-ленд. Во-первых, потому, что там удобно, во-вторых, без особой на то необходимости надолго задерживаться в Намимори Мукуро нельзя. Вызывает подозрения у Дисциплинарного Комитета, которому дай только повод.
Однако это не значит, что иллюзионист вообще не посещал меня. Обычно он являлся неожиданно в разное время дня и ночи. С одной лишь целью — поговорить и поинтересоваться тем, как у меня дела. А ещё Мукуро просил готовить ему. Странно, не правда ли? Он знает, что я могу приготовить отраву, но это парня не смущало. Просто подарил мне несколько пар своих кожаных перчаток, заверив, что с ними о еде можно не беспокоиться. Перчатки были на удивление тонкие, но крепкие и не позволяли ладоням преть внутри. Аккуратно прилегали к коже, не мешая пальцам двигаться.
Конечно, я этим тут же воспользовалась и принялась готовить, ведь кухня в доме, в котором я остановилась, великолепная. А я итальянка. Большая часть итальянок обожает готовить. Наверное, это записано на генном уровне. Даже Бьянки, полностью осознавая то, что в обычной кулинарии она бездарна, до сих пор не сдаётся и надеется приготовить что-то такое, что никому не причинит вреда. Но, как мы уже поняли, это невозможно. Всё, к чему она прикоснётся, будет поражено Отравленной Кулинарией. И даже перчатки её не спасут.
Но мои силы в этом смысле намного слабее. Так что, когда я в перчатках, еде ничего не угрожает. Во всяком случае, не должно. И меня удивило то, с каким легкомыслием Мукуро ел приготовленную мной еду. Да, я старалась даже не дышать на неё. Надевала марлевую повязку и волосы убирала, но… Это же такой риск! И всё же, ничего не происходило. Парень спокойно доедал свой ужин, мы заканчивали разговор, и он уходил, пожелав мне спокойной ночи и погладив по голове. Это было страннее всего. Каждый раз, когда иллюзионист говорил это, у меня по плечам словно ток пробегал, заставляя слегка вздрогнуть. Мне подобного и родная мать никогда не желала, а он… Известный маньяк и убийца. Вероятно, убил людей больше, чем у меня имеется знакомых. Причём не стыдится этого и не сожалеет о содеянном. Более того, открыто говорит о том, что я его игрушка, но…
Хм…
Что касается школы, то там всё… сложнее.
В первый же день я столкнулась с Савадой Тсунаёши и Ямамото Такеши, которые встретили меня в классе. Парни сразу стали спрашивать, где я пропадала, на что отвечала всегда коротко и без лишней пылкости: «Занималась переездом». Этого ответа ребятам вполне хватало. Правда, их интересовало, куда я переехала и где дом находится, а Такеши вообще предложил нам сходить после школы ко мне и посмотреть, как я живу. Правда, его тут же остановил смущённый до ужаса Савада, отметив, что подобное нельзя делать. Я девушка и мало ли что могут подумать соседи? На это Ямамото лишь с добродушной улыбкой извинился.
Но было и ещё кое-что странное. Хаято.
Он явился в класс позже меня, и с первого взгляда уже было ясно, что парень в ужасном настроении. Плечи ссутулены, руки засунуты в карманы брюк, всё лицо имело ссадины, припухлости и синяки от очередной драки, а бирюзовые глаза смотрели куда-то в пустоту перед собой. Мыслями он явно был не здесь. Да и лицо как-то вытянулось… Похудел?
— Гокудера-кун, — позвал его Тсуна, в голосе которого чувствовалось волнение за своего товарища. Но тот даже не взглянул в его сторону.
— Доброе утро, Джудайме, — сухо произнёс он, шагая к своей парте.
— Гокудера-кун, Вел-сан вернулась, и я подумал, может, вы не будете ругать… — начал Савада, всё же не отставая от Хаято, но стоило парню произнести моё имя, как Хаято резко обернулся.
— Вел⁈ — воскликнул он, выискивая меня взглядом, после чего отбросил школьную сумку в сторону, сделал пару больших шагов и в мгновение ока оказался прямо передо мной, крепко сжимая мои руки в своих ладонях. — Вел, я… — начал он, но тут же стиснул зубы, словно что-то мешало парню говорить.
Я же в свою очередь была в некотором шоке. Что-это-вообще-такое⁈ Он вновь хочет начать кричать на меня? Вновь будет угрожать и высмеивать каждое действие и внешность? Или перейдёт к действиям? Хватка у его рук крепкая, я, даже если очень захочу, не смогу вырваться. Но что-то с ним не так… Хоть он и держит мои руки, где даже через перчатки я чувствую исходящий от него жар, также ощущала легкую дрожь.
Парень закусил нижнюю губу и довольно сильно. Ему должно быть больно. Зачем он это делает? Словно мучается. А глаза… Его бирюзовые глаза другие. Вернее, взгляд другой. Не понимаю… Ничего не понимаю. Что на этот раз он задумал? Последняя наша беседа прошла… ужасно. Я высказала ему то, что на самом деле думаю. А теперь что? Хочет расплаты, но смущает то, что в классе мы не одни? Да… Вижу, как он оборачивается и бегло оглядывает присутствующих.
— П… п… п… — тихо начал он, почему-то заикаясь. Или задыхаясь? Ему словно воздуха не хватало и слова застревали в горле… Что он хочет сказать? Или это его очередная шутка с издевательством?
Я ничего не говорила. Просто спокойно и с неким безразличием ждала, когда он выкинет очередную злую шутку или грубость. Это же Гокудера Хаято. Иного от него ждать не приходится. И в итоге, именно это и произошло.
— Прочь с дороги, ты мешаешь, — гневно фыркнул парень, обходя меня стороной, и, слегка задевая плечом, подошёл к открытому окну, выглядывая на улицу. Как только парень по пояс оказался снаружи, прозвучало ещё одно слово с его стороны: — Идиот…
Это он ко мне? В таком случае, «идиотка», я пол не меняла. Или на школьной
