человек был неробкого десятка, он схватил Валеру за руку. За правую. Откуда ему было знать, что Валера левша? И он ударил изо всей силы ножом. Потом еще несколько раз. Человек упал.
Именно в это время со стороны переулка показался старик. Я свистнул потихоньку. Это был наш условный сигнал. Валера сделал вид будто помогает пьяному подняться на ноги. Когда старик вышел за ворота, я подошел ближе и увидел лужу крови на снегу. Меня чуть не стошнило и я бросился бежать, сам не зная куда. Валера догнал меня на улице. Мы немного пришли в себя. Куртка Акименко была облеплена снегом, но сквозь него виднелись пятна крови. Он передал мне бумажник, снял куртку и пытался снегом стереть кровь. Но сколько ни тер, нам казалось, что пятна снова проступают.
— Придется с курткой расстаться, — сказал я Валере. — Заскочим ко мне. Я тебе свою ватную фуфайку дам.
— А куртку куда? — спросил он.
— В котельную сунем.
Однако кочегар на этот раз оказался трезвым, и мы не могли подойти к котлу. После этого Валера предложил:
— Поедем на озеро. В прорубь спустим. Никто не найдет ее.
Мы завернули куртку в газету и поехали на озеро. Недалеко от парка ремонтировали какой-то дом. Мы взяли два кирпича и обернули их курткой. Нашли лунку, возле которой днем рыбаки занимались подледным ловом, и опустили в нее куртку. Времени на эту операцию ушло много. Когда мы вернулись в город, магазины уже были закрыты. Ведь мы за подарком вышли. Но случилась вот какая история.
— Куда девался бумажник? — задал вопрос инспектор.
— Деньги я вынул, а бумажник — в карман куртки сунул.
— Что было после того, как вы вернулись в город?
— Без подарка возвращаться неудобно. Мы присмотрели недалеко от площади одинокую женщину. Подошли к ней и предложили снять шубу. Она запротестовала. И сама отдала нам золотые часики, квадратные. Как подарок для Тани они нам подходили. По дороге мы поклялись, что все происшедшее останется нашей тайной навечно. Потом мы пришли на именины и преподнесли Тане подарок. Она была очень обижена столь долгим отсутствием. Но часы ее обрадовали.
— А судьба человека в сером пальто вас не тревожила?
— Я не знал, что он умер. Рассчитывал, что кто-то натолкнется на него и вызовет скорую помощь.
— Какие приметы синей куртки?
— Обычная, фабричная.
— Может быть порезана, порвана, латки?
— Не присматривался.
Мы прокрутили всю запись показаний Семена Крицкера. Он внимательно прослушал и сказал:
— Так было. Все, что сказано — правда. Отвечаю головой.
Остановились кассеты магнитофона. Сидим втроем молча. Каждый думает о своем. Сэм бледен. Видим, нелегко ему далось признание. Вот он останавливает на мне свои большие, похожие на черносливы, глаза и спрашивает:
— Что теперь со мной будет?
— Это суд определит.
— Я не об этом. Там, в колонии, — ведь узнают, что я раскололся.
— Ну, положим, деваться все равно некуда было.
— Может, это примут в расчет.
— Ну теперь, Семен, скажи не для протокола. По совести. Знали вы этого человека прежде?
— Клянусь, гражданин начальник, я его впервые увидел в забегаловке.
— А дружок твой?
— Наверно, его кто-то навел. Но я прошу учесть, что мы и в помыслах не имели подрезать его. Только бумажник. Не ударь он Валеру — все было бы чин-чинарем.
— Много денег взяли?
— Акименко говорил, что у него с собой должно быть более трех тысяч.
— А оказалось?
— Сотня с мелочью.
Говорил он хладнокровно, будто рассказывал о самом обычном деле, которое кончилось небольшим недоразумением. И это было противно.
Теперь все, что произошло вечером шестого марта стало нам известно. В наших руках находятся и виновники трагедии. Но к разговору с Акименко мы еще не были готовы. Нужно было попытаться сперва найти синюю куртку. И нам очень хотелось узнать, почему Акименко избрал своей жертвой именно Николая Константиновича. В этот вечер он мог ограбить любого человека без особого риска. Ведь очень легко они добыли золотые часики. Кстати, надо поинтересоваться, сохранились ли они у Татьяны Тарасовой. Она наверно, не знает, каким путем к ней попал подарок, А для нас часы — еще одно вещественное доказательство.
По поступившим заявлениям о грабежах мы нашли женщину, которая жаловалась на то, что у нее хулиганы отобрали квадратные золотые часы.
Время было летнее. По нашей просьбе группа аквалангистов начала поиски синей куртки на дне озера. Несколько дней они метр за метром, квадрат за квадратом исследовали дно озера. И нашли ее. Куртка самая стандартная. Но на внутренней стороне был пришит из другой ткани длинный карман. По форме он напоминал ножны кинжала. Нетрудно было догадаться, что здесь Акименко прятал нож. Примерили. Нож свободно входил. Сэм тоже подтвердил, что эта куртка принадлежала Валерию Акименко.
Мы пригласили Татьяну Тарасову. Еще раз попросили рассказать об именинах. Повели разговор о подарках. Она показала часы — подарок Сэма. Квадратные золотые часы с браслетом.
— А вы знаете, где Валерий и Сэм взяли эти часы? — спросил инспектор.
— Наверно, купили, — ответила Татьяна.
— Увы, они ограбили женщину, чтобы сделать вам подарок в день рождения.
Он вышел и пригласил в кабинет женщину.
— Прошу вас рассказать еще раз, что произошло недалеко от троллейбусной остановки вечером шестого марта, — обратился он к этой женщине.
Она слово в слово повторила рассказ Сэма.
— Можете чем-то подтвердить, что у вас были такие часы?
Женщина порылась в сумочке и положила на стон технический паспорт.
Татьяна Тарасова молча сняла с руки часы и положила их на стол. Она нервно потирала запястье, словно смывала невидимую грязь. Инспектор осторожно открыл корпус. Это был паспорт тех самых часов — заводские номера совпали.
* * *
К разговору с Валерием Акименко мы тщательно готовились. Изучали его биографию год за годом. Человек прошел нелегкий путь. Он рано лишился родителей. В трудные послевоенные годы воспитывался у дальней родственницы. Она посылала мальчишку попрошайничать. И если он ничего не приносил — оставляла его без еды. И ничего удивительного нет, что вскоре он подружился с преступниками. Но ему удавалось после каждого проступка выходить сухим из воды. Друзья называли его — «Везучий». И постепенно он сам уверовал, что все ему сойдет с рук.
В девятнадцать лет он участвовал в крупном ограблении. Оказал сопротивление милиции, прибывшей на место преступления. После этого Валерий на несколько лет отправился в исправительно-трудовую колонию. По имевшимся у нас сведениям, он вел себя в колонии очень плохо. И после отбытия срока не собирался менять образ жизни. Устроился на работу грузчиком. Был обозлен на весь мир. По любому поводу мог учинить дебош.
