которые могу узнать, тем яснее осознавала – я боюсь.
– Чего?
Кристи-Линн опустила глаза и принялась теребить пальцами юбку.
– Ты представляешь, каково это – узнать самые темные секреты своего мужа от стаи журналистов? Последней узнать о его двойной жизни?
– Нет, но могу представить.
Кристин подняла подбородок.
– Можешь?
– Думаю, да.
– Миссис Ладлоу, вам знакома женщина, которую вытащили из машины вашего мужа в ночь его гибели? Были ли у них сексуальные отношения? Вы знаете, как долго продолжались их отношения? Были ли другие женщины или она стала первой? – Кристи-Линн смотрела Уэйду в глаза, пытаясь побороть слезы – скорее от гнева, чем из жалости к себе. – И это еще вежливые вопросы. Но самое худшее – я не могла на них ответить, даже если бы захотела. И из-за этого мне было стыдно. Как можно не знать, чем занимается твой супруг? И после тех твоих слов, что я не хочу знать, мне снова стало стыдно. Потому что ты прав. Я действительно не хотела знать.
Уэйд потянулся за красной сумкой, расстегнул ее и достал бумажную салфетку и бутылку воды.
– Держи, – сказал он, сунув салфетку Кристин в руки. – Ты вся в слезах.
– Прости. – Она промокнула глаза, чувствуя себя глупо. – Я пришла сюда не для того, чтобы вызвать в тебе жалость. Просто хотела, чтобы ты понял.
– Я знаю. Правда. – Продолжив рыться в сумке, он извлек несколько контейнеров с едой, открыл крышки и расставил контейнеры у себя на коленях. – Потому что видел все это лично. Когда я начинал, новостной бизнес был совсем иным. Всех волновали реальные новости. Теперь же там царит вуайеризм, поощряется интерес публики к чужим страданиям. Никого не беспокоят чувства. Все думают только о рейтингах, охвате, проданных экземплярах.
Кристин снова промокнула глаза.
– Поэтому ты ушел?
– Да. Это продолжалось какое-то время, но события достигли критической точки, когда меня попросили взять интервью у ребенка, на глазах у которого недавно погибла мать – в стрельбе на Кристал-Лейк. И вот я здесь.
– Пишешь книгу?
– Да, пытаюсь. Хочешь поужинать?
Кристи-Линн моргнула, удивленная быстрой сменой темы. Она хотела расспросить подробнее, но что-то в выражении его лица остановило ее. Вместо этого Кристин оглядела еду, разложенную на его коленях: холодную курицу, свежие фрукты и нечто вроде картофельного салата.
– Бери, – предложил Уэйд, протягивая контейнер с курицей. – Тут полно.
Кристин взяла кусочек и принялась жевать – не от голода, а потому что не решалась рассказать Уэйду, зачем на самом деле пришла.
– Очень вкусно, – похвалила она, неловко пытаясь вести светскую беседу. – Где ты это взял?
Уэйд поднял взгляд с почти обиженным видом.
– Я не взял ее. Я ее приготовил.
– Ну тогда я впечатлена.
Он пожал плечами:
– Да там ничего сложного. Лимон, оливковое масло, розмарин и немного чеснока. Замариновать на пару часов – и на гриль. А вот картофельный салат из закусочной. Если дело не касается пасты или гриля, я абсолютно безнадежен.
Кристи-Линн улыбнулась.
– Я все равно впечатлена. Сомневаюсь, что Стивен умел включать духовку.
– Умения моей бывшей жены ограничивались кофе с печеньем. Впрочем, она мастерски заказывала готовую еду. – Он снова залез в сумку, достал вилку и протянул ее Кристин вместе с картофельным салатом. – Прости, всего одна. Я не ожидал компанию. Ты первая.
Они ели молча, а вокруг опускались сумерки. Тишину нарушали лишь редкие всплески да птичьи крики с верхушек деревьев. Кристи-Линн вытерла вилку салфеткой и вместе с контейнером салата вернула Уэйду, который с наслаждением принялся за еду.
– Итак, – начала Кристин, пытаясь говорить равнодушно и скрыть неуверенность, – у тебя еще… сохранились связи с бывшими коллегами из «Ревью»?
Уэйд поднял взгляд и перестал жевать.
– Ты опять?
– Нет, – быстро заверила Кристин. – Хотя да, немного. Я подумала… вдруг у тебя получится мне помочь.
– Как именно помочь? – с осторожным подозрением спросил Уэйд.
Кристи-Линн спрятала руки между коленей и отвела взгляд.
– Сегодня днем я звонила в полицию Клир Харбор. Мне сказали, Дэниел Коннелли досрочно вышел на пенсию. Я сделала, как ты советовал: связалась с его начальством. Во всяком случае, попыталась. Никто мне ничего не рассказал. Даже ее имени. И я подумала…
– Могу ли я попросить кого-нибудь из моих коллег-паразитов раскопать про нее грязь?
Кристи-Линн почувствовала, как запылали щеки.
– Ну, я это заслужила.
– Если ты не поняла, я скорее подчеркнул иронию ситуации.
Он невероятно наслаждался собой и имел на это полное право.
– Можешь не объяснять, – робко сказала она. – Я понимаю. На самом деле я не хотела приходить. Но другого выбора нет. И вот я сижу в твоей лодке, получаю по заслугам. Если ты просто подплывешь к берегу, я уйду.
– Подойду.
– Что?
– На каноэ не плавают. На них ходят.
– Хорошо. Так что, ты подойдешь к берегу?
– Нет.
– Нет? – удивленно переспросила Кристи-Линн.
– Сначала у меня есть вопросы.
– Например?
– Например, что ты планируешь делать с информацией, о которой просишь?
Она нахмурилась, озадаченная вопросом.
– Ничего не планирую. Просто хочу узнать, кем она была. Мой муж погиб с полуголой женщиной в машине. И я имею право хотя бы узнать ее имя, даже если полиция не согласна.
– И как ее имя сможет что-то изменить?
– Не сможет. Но мне станет легче.
– Тебе станет легче, если ты узнаешь имя любовницы мужа?
Кристи-Линн поежилась. Уэйд снова изучал ее, пытался вытащить больше, чем она хотела сказать. И у него хорошо получалось.
– Я не собираюсь устраивать никаких проблем, если ты об этом.
– Отчасти об этом. Ты просишь меня о том, чего я бы делать не стал. Но я считаю, ты имеешь право узнать ее имя, хотя не понимаю, зачем тебе это нужно. Если я соглашусь, я должен быть уверен, что ты не используешь информацию никому во вред.
Она чуть приподняла подбородок.
– Я не хочу никому навредить. Я просто хочу завершить ту главу своей жизни. Я думала, ты хотел от меня именно этого.
– При чем тут мои желания? Я просто задал вопрос. Но я начинаю подозревать, что происходит что-то еще – то, о чем ты мне не рассказываешь.
– А именно?
– Не знаю, но складывается такое ощущение. И во мне не просто говорит журналист. Я это чувствую. Что происходит на самом деле?
– Сон, – неохотно призналась она. Но почти почувствовала облегчение, когда слово сорвалось с губ. – Почти каждую ночь. Она… под водой. Глаза открыты, как на фотографиях из морга, но она не мертва. Она моргает и двигает губами, словно пытаясь что-то сказать, а я ее не слышу. – Кристи-Линн закрыла глаза, пытаясь унять
