У жриц любви Варанов пользовался привилегией постоянного клиента - ему даже иногда давали в долг, зная, что деньги обязательно вернутся. Именно на это сейчас и надеялся незадачливый Везунчик.
Игнатий знал среди проституток нескольких.
Они были разного возраста: кому восемнадцать лет, некоторым было и за тридцать. Молодых он особенно не любил: в постели они изображали фальшивую страсть, а толк в женщинах он понимал.
Такса за час любви была постоянной - тридцать долларов или евро. Хоть оральный секс стоил всего десять, он предпочитал тело. Поскольку он был надежным клиентом, ему верили и его даже уважали. Он знал, что девицы не поддаются на "экзотику" и всегда требуют использовать презерватив. Лесбиянки здесь встречались как исключение. Удобства подобного секса были в том, что проститутки работали без сутенеров Клиенты у дамочек были известные: в изредка подъезжавших иномарках, "девятках" сидели парни с бритыми затылками и широкими плечами.
Молодцы из машин предпочитали не выходить, и девушкам приходилось договариваться через приоткрытое окно.
Игнатий относился к девицам со свойственным ему равнодушием Жизнь была дорогая, и красивым девушкам хотелось не просто жить, а жить хорошо. Нельзя сказать, что Варанов бывал здесь очень часто, у него была цепкая память, и он почти всегда был трезвым.
Разные они были у него.
Одна любила смотреть телевизор, просила его всегда включать. Это смешило его, тем более что дамочка не выбирала, что смотреть: шоу так шоу, политическую программу так политическую.
- Почему ты смотришь на этих болтунов? - спрашивал Варанов, когда дамочка стеклянными глазами наблюдала выступления депутатов.
- Понимаешь, парень, - говорила она, - "большие" солидные дяди при галстуках и в дорогих костюмах торгуют своей душой и совестью... Они гонят из России-матушки нефть, металл, алмазы.
А я вот всего лишь своим телом торгую, мужикам за деньги даю! Наверху родиной торгуют, а я - всего лишь собой. Нас, 6...Й, много, нас не убудет, а родина-то - она одна...
В тот вечер он подошел к какой-то девице.
- Как звать тебя?
- Света...
- Сговорились за сотню долларов на ночь в долг.
Это была выгодная сделка, так как вдобавок они поехали к ней на "хату".
- Слушай, ты знаешь меня? - спросил по дороге Варанов.
- Да, ты играешь...
- Одолжи мне пару сотен, через неделю отдам...
- А у меня нет... - отказала девица.
- Отдам... Я ведь всегда был при деньгах.
- Я могу дать стольник, не больше. Будешь должен два стольника, лады?
* * *
Понаблюдав за исцарапанным Барановым и не раз встретившись с ним взглядом, Леонов послал за ним Игоря Гранчака, объяснив цель миссии самыми простыми выражениями, на которые был способен после выпитого. Затем дождался, когда посетители стали расходиться.
В казино под конец вечера наступал момент выбора женщин. Сергей тоже выбрал одну и пошел вроде бы за ней вниз, в туалетные комнаты.
Как каждый настоящий следователь, Леонов был очень мнителен, что в этот вечер его и погубило. Избранная им дама отвергла его.
"Неужели я для них с виду нехорош, - думал Леонов, - или денег вперед не предлагал?"
Майор вышел из казино, вдохнул свежего воздуха и направился было к ближайшему ресторану - единственному в городе, который работал и по понедельникам, когда увидел подбегающего Гранчака.
- Ну что? - спросил Леонов.
- Ничего, снял девицу и был таков... - отрапортовал Гранчак.
- Идем в ресторан, добавим, - предложил Леонов.
- А башка трещать не будет завтра?
- Потрещит и перестанет, - успокоил Игоря майор.
* * *
По дороге в ресторан Леонов попытался войти в роль убийцы. Если бы он убил девушку в казино, то ни в коем случае не пошел бы в ресторан: зачем светиться-то? А может, и наоборот. Пойти после казино, где все тебя видели, еще и в ресторан - как бы вовсе не из ухарства, а из психологического расчета: вот убил и не боюсь - к людям пришел.
В ресторане майор Леонов сдал пальто в гардероб, нашел свободный столик в зале и долго ждал официантку. На него не обращали внимания, и только одна из них бросила на ходу:
- Мы не обслуживаем.
- Я хочу выпить.
- Идите в буфет.
Майор Леонов прошел в буфет. В коридоре, из которого были входы в кухню и буфет, увидел, что дверь в конце коридора, выходящая на улицу, открыта.
Почему-то Леонову захотелось выйти, и он вышел. Направился к реке, но не дошел... Из разрытой канализации на него повеяло тошнотворным запахом. Из опыта майор знал, что так может пахнуть только разлагающийся человеческий труп...
* * *
Они приехали в крохотную квартирку, выпили чаю и занялись любовью. После приступа смертельной тоски, которая терзала Игнатия всякий раз, когда он уставал от покупных утех, ему захотелось слышать человеческий голос, и он попросил:
- Расскажи мне о себе.
- Мужчины всегда просят рассказать о себе...
- А делать-то че, Света?
- Что тут рассказывать? Я - москвичка. Родители продали московскую квартиру, деньги пропили и уехали жить в свою костромскую деревню.
А я жить в селе не захотела. Вернулась в город.
Как жить? Все чем-то торгуют...
- А у тебя нет ничего, да?
- Нет, кроме смазливой рожицы да вот этих ног... Короче, пошла на панель, квартирку начала снимать, как вот эту... Только тогда я дура была, сняла комнату у одной старой алкоголички, которая мужиков водила. Потом ко мне сестра приехала. Устроили настоящий бордель. Малая моя, как отвязанная, все на Канары мечтала поехать. Фигурка у нее что надо, так она днями и ночами на спине трудилась, а я уж обслуживала посетителей - колбасу на кухне резала, за водкой бегала.
Иногда и мне мужик перепадал.
- Знакомых встречала?
- Еще как! Особенно подружки мои, школьницы, досаждали. Понимаешь, какие они стервы: они могут пить водку, а могут и не пить; могут под мужика лечь, а могут и не лечь. А у меня выбора нет. Разумеется, что я могла к ним чувствовать, кроме ненависти? А тут одна из них, Катька, приходит с компанией знакомых взрослых мужиков, пьет со всеми, деньги на водку дает, похабщину говорит, а мужики ее щиплют - и ей охота побаловаться. И балуется, сначала с Васей, а потом с Сеней. Понравилось, нет - не мое дело. Радостная, что попробовала, и убежала. В школе рассказала подружкам, те - кто зенками моргает, кто - мелочи, говорят, и не в таких передрягах бывали, тьфу! - И вот проходит время, Вася с Сеней заваливаются на нашу блатхату - и давай им Катьку.
