— И значит, его отпустят? — со слабой надеждой спросила я.
— Скорее всего, — подтвердил Ермолаев. И я смогла, наконец, сделать вздох. Костя же продолжил. — Вот только товар он потерял, а значит, попал на деньги. Плюс административная ответственность в отношении родителя, а это для вас тоже приличная сумма.
Я опустила взгляд, обдумывая ситуацию. Можно, выставить на продажу дом бабушки с участком. Но как быстро он продастся? И будут ли эти дилеры ждать, или мы потом всю жизнь будем выплачивать «проценты». Вопрос с административным наказанием на самом деле уже не так страшен. Я снова посмотрела в зеленые глаза и неуверенно спросила, облизнув пересохшие губы.
— Ты можешь мне занять деньги, чтобы мы сразу закрыли вопрос с потерей товара? Я всё отдам, — Костя усмехнулся, и я поспешила заверить. — У меня есть домик в деревне, от бабушки достался. И как только его продам, я всё тебе верну.
— У меня есть предложение получше, — с улыбкой сказал Константин. — Я решаю все вопросы с полицией и товаром, а ты… — сердце бухнуло в пятки, я не хотела слушать продолжение, но и уйти сейчас не могла. Костя наклонился ко мне и прошептал. — Ты переедешь ко мне.
Я прикрыла глаза и невесело усмехнулась. Поставила кружку, чтобы удержаться от искушения выплеснуть чай на него.
— Ты не поняла, Бемби, — Костя обхватил мои заледеневшие ладошки руками. — Я же тебе серьезные отношения предлагаю, поверь, я ни одной женщине такого не предлагал. Если хочешь, будут тебя и цветы и свидания…
— И невозможность сказать «нет», — с иронией продолжила я. С запозданием вспомнила о немом свидетеле этой сцены и посмотрела на него. Виктор делал вид, что его здесь нет.
— Ты не захочешь сказать «нет», — уверенно заявил Ермолаев, с силой сжимая мои пальцы. Вспомнила, как мы целовались в уборной, и чуть покраснела. — Я возьму все проблемы на себя. И тебе не придется больше ни о чем беспокоиться.
— Поклянись, что это не твои люди Лёшу завербовали, — сипло попросила я. Честно, я так устала быть сильной и самостоятельной, что мной овладела апатия.
— Клянусь, — спокойно и даже довольно ответил Костя, приняв моё требование за полную капитуляцию. И посмотрел на Виктора. — Съезди в ментовку, вытащи парня.
— А с Лысым?..
— Я сам ему позвоню, — перебил его Ермолаев.
Кивнув, Виктор быстро направился на выход. А я растерянно осмотрела кабинет и, заметив рюкзак, поняла, что совсем забыла про работу. Взглянула на окно, ливень вроде сходит на «нет». Поднялась и направилась за рюкзаком, сейчас мне не хотелось видеть Константина. Понимала, что это глупо, но мне нужно было время.
— Алён, — окликнул меня Костя. — Ты куда так торопишься?
— Надо почту разнести, — коротко ответила я, так и не повернувшись к нему. Ермолаев подошел ко мне и сжал мои плечи.
— Теперь тебе не обязательно работать, — тихо сказал он. Кивнула, стараясь не задумываться о его словах.
— Но сегодня мне надо все-таки закончить работу, — все-таки возразила я. А в голове билась мысль: неужели так и становятся содержанками? Не хочу! Резко обернулась и посмотрела в зеленые глаза. — Мне нельзя будет работать? — осторожно подбирая слова, спросила я. Костя нахмурился.
— А ты хочешь? — уточнил он растерянно. Активно закивала головой, и он предложил. — Я могу устроить тебя в мою компанию.
Неопределенно повела плечами. Предложение заманчивое, но… Не знаю.
— Давай позже обсудим этот вопрос, — ответила я.
— Я пришлю за тобой машину к восьми часам. — сказал он и быстро поцеловал. — Успеешь собраться? Хотя… возьми только самое необходимое на пару дней, остальное купим на выходных.
Я опустила взгляд, не желая показывать, как меня коробит от его слов. Чуть заметно кивнула. А потом выскользнула из его объятий. И подхватив рюкзак, направилась на выход.
Внизу, игнорируя любопытный взгляд администратора, вручила письма. И забрав новую почту, развернулась к выходу. На улице все ещё накрапывал дождь, но ждать его окончание невыносимо. Мне срочно надо на свежий воздух.
На улице прохладный ветер заставил меня поежиться. Одежда не успела высохнуть до конца. Впрочем, скоро она опять намокнет. Я старалась не думать о том, что будет вечером. В конце концов, так живут миллионы девушек. Да и вообще, меня тянет к Константину. Так зачем устраивать такую трагедию на пустом месте?
Несмотря на всё самовнушение, на душе было гадко. Я понимала, что проблему можно было решить и другим путем. Да, более сложным, но ведь был вариант. Я сама сдалась, так зачем сейчас жалеть о случившемся?!
Из-за рассеянности или из-за мокрого асфальта несколько раз чуть не навернулась, но все-таки развезла почту. И поехала обратно в офис. Снова дождь усилился, так что к крыльцу я опять бежала.
Отдала Наталье Ивановне реестр получателей с подписями, и она тут ж протянула следующий. Я посмотрела на улицу, где снова лил ливень, на часы: до конца рабочего дня остался меньше часа.
— Я не успею, — коротко ответила я. Наталья Ивановна недовольно глянула на меня. — Да и видели, что творится на улице?
— Это надо разнести сегодня, — с нажимом произнесла она. — А реестр можешь в понедельник принести. — Я снова посмотрела в окно. — Могу тебе свой зонтик дать.
— И как я его буду держать? Зубами? — не удержалась я от едкого вопроса. И получила в ответ строгий взгляд начальницы.
— Если хочешь здесь работать — разнесешь почту.
Честно, захотелось её послать. Но я задавила это чувство, неизвестно ещё насколько серьезен был Ермолаев, предлагая работу. Да и непонятно есть ли вообще резон устраиваться к нему.
Поэтому запихав почту в рюкзак, направилась на выход. Не у всех сегодня сокращенный день, но я не помнила график работы, поэтому надо было торопиться. Ливень вскоре прекратился, так что когда я шла к метро, одежда успела немного подсохнуть.
Домой пришла уставшая не столько физически, сколько морально. Уже поднимаясь, вспомнила, что не зашла в магазин. Развернулась было на выход, а потом плюнула на это дело. Оставлю деньги, пусть сами о себе побеспокоятся. Открыв дверь ключом, разулась и молча прошла в детскую, мимоходом заметила, что у отца на лице синяк наливается. Да и брат выглядит потрепанным. Неужели подрались?
Лёша зашел следом и виновато посмотрел на меня.
— Алён, — позвал он. А я смотреть даже на него не хотела. Меня морозило, поэтому решила принять горячий душ. Достала полотенце и чистое белье и направилась на выход. Лёша преградил дорогу. — Алён, прости. Я не знаю, что за дядька меня вытащил, но ведь это было необязательно. Меня бы выпустили, я же несовершеннолетний. Я смотрел законы, поэтому…
— А ты думаешь твои «друзья» простили бы тебе просранную тобой партию наркоты? — устало спросила я. И, не выдержав, всхлипнула. — Лёш, как ты мог? Зачем? Неужели тебе нечего было есть? Или нечего одеть?
