осторожно заглянул в подъезд, который после светлой улицы казался кромешно тёмным, в надежде услышать на ступеньках чьи-то шаги.
И услышал. Спустя секунд двадцать, наверно, заметил привыкнувшим к мраку зрением, как по стене скользнула мужская тень, и снова прижался к подъезду, прячась.
Ещё раз прогнал план — крайне посредственный — в голове. Вздохнул, выдохнул.
Андрис вышел из подъезда, не оглянувшись даже по сторонам. Пф, какая посредственность и самонадеянность!.. Пчёла набрал полные легкие воздуха, ощутив вдруг, как застучало в горле сердце, во всю глотку вставая, и свистнул почти оглушающе.
Латыш вздрогнул. Наверно, если бы такой звук услышал ближе к полуночи, то вообще бы обделался.
Озолс обернулся, и Пчёла почти дружественно махнул ему ладонью:
— Эй, прибалт!
Некоторые секунды Андрис не шевелился, — в тот миг на него можно было бы навести идеальный по точности прицел — но потом всё-таки отмер и сделал несколько шагов навстречу к Вите, оттолкнувшемуся от стены подъезда Аниного.
— Здравствуйт’э, Дмитри́й, — поздоровался снова латыш, почему-то сделав ударение на последний слог «имени» Вити. Пчёлкин едва не передёрнул плечами; он, что, похож на «Диму»? Печально.
Бригадир хлопнул его по спине, как бьют поперхнувшихся рыбной косточкой людей. Андрис откашлялся коротко, посмотрел на Витю глазами широкими и не особо понимающими.
Пчёлкин, вдруг ощущая вяжущий, как от черноплодки, привкус на кончике языка, сказал:
— Слышал, ты ещё нигде не поселился? Ни в гостинице, ни в хостеле… — и посмотрел на латыша, дожидаясь, когда он удостоит Пчёлу чести хотя бы «ага»-кнуть. Потом, заметив, всё-таки, не особо уверенный кивок от Озолса, продолжил: — Знаю хороший отель. Недалеко отсюда, расчёт по прожитым суткам, цены… вполне лояльные. Завтрак и ужин в стоимости. Давай подброшу.
Он даже не предлагал, а утверждал. Потому что догадывался, что Андрис, перепуганный первым впечатлением, произведённым Пчёлкиным ещё в квартире Князевой, послушается, попытается забраться в машину раньше, чем Витя разблокирует тачку Космоса.
И Витя нисколько не прогадал. Озолс кивнул, подумав немного, — скорее, больше даже для приличия — и сказал, одним своим акцентом режа сильно слух, вплоть до неприятных мурашек, бегающих по рукам:
— Йа н’э проть’ив.
Пчёлкин нашел в себе силы улыбнуться почти что искренне, создавая видимость гостеприимного москвича. Рукой указал к машине Космоса, припаркованной под уже скинувшей свои сережки берёзой, и сказал:
— Пр-рошу садиться.
Раздался щелчок, открывающий двери авто. Озолс осмотрел мобиль с восторгом, но сдержанным. Провел ладонью по рисунку на боковой дверце, словно проверял, насколько качественно была нанесена краска, и оттопырил в одобрении губу:
— Skaists!
— Чего? — переспросил Пчёлкин, едва нахмурившись. Как вообще Аня смогла язык этот выучить; столько свистяще-шипяших, как минимум, в одном слове, а их ведь десятки, сотни тысяч!..
Латыш исправился. Пощелкал пальцами, вспоминая перевод, сказал:
— Крас’эво, говорь’ю.
— А, — кивнул Пчёла. Открыл дверь водительского сидения, опустил стекло. Андрис залез в автомобиль, когда Витя протянул вежливое: — Мне тоже нравится.
Пока Озолс закидывал на заднее сидение сумку с документами и основными своими вещами, сам бригадир глаза поднял.
Из окна на него смотрела, хмуря брови, Анна.
На мгновение возле горла Вити сжалась колючая лоза, которая, вероятно, после себя кровоподтёки бы оставила. Но быстро Пчёлкин привык к усложнившемуся дыханию, сам себе сказал, что не отойдет от идеи своей. Уже ведь, почти, самое сложное оставил позади!..
Он откашлялся, избавляясь окончательно от сомнений.
«Извини, Анюта. Я не из тех, кто терпит конкурентов»
В салон сел с потяжелевшим сердцем.
Машина, точная копия авто Майкла Джексона, выехала из-под березы под внимательным взглядом зеленых глаз, наблюдающих за авто с высоты четвёртого этажа. Пчёлкин коротко дёрнул щекой, когда заметил, как при его развороте за занавесками вздрогнула, исчезая, знакомая фигура.
— Дмитри́й!..
Латыш на соседнем кресле окликнул его, когда Пчёлкин выехал на главную дорогу. Полоса вела на север столицы, в сторону Коптево и Ленинградского шоссе. Всевозможные вокзалы оставались позади, а Витя всё вел и вел машину по трассе, увозя Андриса прочь от квартиры Князевой.
Он едва ли вспомнил, что для гостя был именно Дмитрием. Обернулся только спустя секунд пять-семь, когда Озолс снова окликнул его.
— В чем дело?
— Йа бы х’атьел попросить… Мы с Энн договор’ились встр’этится в… — он в заминке щёлкнул излишне худыми пальцами и потянулся во внутренний карман рубашки, не заметив потемнения в глазах бригадира. Витя же с рыком автомобильного двигателя переключил передачу.
Под рёбрами что-то так же в ярости ревело; они, значит, свидание решили устроить?
«Не промах он, скажи, Пчёла» — проговорил в его голове мерзкий голосок, чью принадлежность Витя определить не смог. «Времени зря не теряет. Только приехал — и позвал куда-то…»
«Кому-то стоит поучиться, не думаешь?» — отозвался шепот, пустил ещё одну отравленную стрелу.
Пчёла все силы приложил, чтобы не вжать педаль газа в пол тачки Холмогорова. Вместо того, дыша с тяжестью быка, какого подразнили красной тряпкой, с дозволенной скоростью проехал мимо поста ДПС, не дал причины себя остановить.
Сейчас это было бы совершенно лишним.
Озолс достал записку, в которой Витя заметил почерк Анны, — впервые увидел, как она выводила кругами завитки прописных букв — и протянул Пчёлкину:
— Вот зд’эсь. Йа даже не п’анимаю, где этот клуб…
«Чистопрудный бульвар 21, бар «Ажур». 20:00»
Пчёла дёрнул щекой. Конечно, знал, это место — практически центр. Они с Филом и Косом неподалеку от Покровки рассматривали квартиру для Белова и Ольги и, наверное, купили бы для молодых семь-восемь десятков квадратных метров в высотке у Чистых прудов, но по итогу решили рассмотреть не такой шумный район. А вот в «Ажуре» он не был никогда, хотя наслышан был, что по выходным в пабе сложно найти свободное местечко, что какая-то группа играет живую музыку, отчего на танцполе становится тесно, а компаниям девушек из трёх и больше красавиц бармены наливают один шот за счёт заведения.
Иными словами — место весьма сомнительного веселья. Откуда Анна, интересно, бары такие знала?..
— Мнь’е бы понй’ять, где это, — заговорил снова Андрис, руками чуть размахивая. — И остановь’иться поближе.
Пчёлкин кивнул. Почувствовал, как пробудившиеся ото сна чёртики в его голове с хрустом размяли шею, плечи и руки, растягивая губы Вити в усмешке, и прибавил газу, когда менты — прямо вместе с «Ажуром» и Чистопрудным бульваром — остались позади.
— Приедем скоро! — пообещал Пчёлкин и свернул в сторону знакомой промзоны, в которой живые души бывали, как правило, таким же проездом, каким и он.
Он не собирался ничего делать. Всё-таки, не совсем дурак. Да и отмывать машину Космоса от крови тоже не
