держит в руке баллончик.
— Да. В самый последний момент понял, что не хватает одного ингредиента.
Ко мне подходят, отвлекая от раскладывания сета по тарелкам. Дарят короткий поцелуй.
Это типа благодарность, что рисковал своим здоровьем? Да за такие «плюшки» готов ещё не раз мокнуть под дождём.
Пару секунд стоим, соприкасаясь кончиками носа. Катя проводит рукой по моей щеке и возвращается на своё место. А я слегка растерянно провожаю её взглядом.
Когда заканчиваем с сервировкой стола, садимся друг напротив друга. Катя под столом обвивает мои ноги своими.
— По традиции из одного бокала? — этот самый бокал в моей руке наполняю сливочно-кофейной субстанцией.
— Конечно. Кто первый? — Катя подаётся чуть вперёд.
— Давай, на этот раз я, — делаю пару глотков. Смакую.
Облокачиваюсь на столешницу и, перегибаясь через стол, наклоняюсь. Не задеть бы тарелки с едой. Катя приподнимается и встречает мои губы.
Это что-то нереальное.
В таком положении целоваться, конечно, не очень удобно, но фиг я остановлюсь.
— Очень вкусно, — облизывает губы. — Хотя, знаешь, мне с тобой: что с коктейлем, что без коктейля всегда очень вкусно, — и, как ни в чем не бывало, возвращается на место. Допивает из бокала.
И наступает очередь её ответного поцелуя. Запах вишни с её кожи перемешивается со вкусом кофе и шампанского с её губ.
Точно не доживу до вечера.
Мы приступаем к еде, и я немного отвлекаюсь.
Катя.
— Теперь по программе у нас фильм? — Егор обнимает меня сзади, когда мы заходим с ним в гостиную.
— Да, осталось только выбрать какой, — разворачиваюсь к нему лицом. — Может "Титаник"?
Брови Егора взлетают вверх:
— "Титаник"? Так он же три часа идёт?! Может, что покороче?
О, кому-то не терпится перейти к основной части?
— Можно и покороче… Тогда, может, мультик какой?
— Давай.
— Ты "Русалочку" смотрел? Ту самую диснеевскую?
— Эм… Может и смотрел, не помню…
— Ты что, это один из крутейших мультиков! И я говорю не только о сюжете. Там и анимация, и перевод…
— Понял, понял. "Русалочка", так "Русалочка", — Егор улыбается и присаживается к ноутбуку, стоящему на столике рядом с телевизором.
Мультик загружен. Нажата кнопка "play". Мы садимся на диван. Рядом друг с другом. Соприкасаясь плечами и коленями. Я чувствую тепло Егора. И хорошо, что мои руки заняты небольшим стаканчиком с попкорном, иначе я бы просто не знала, куда их деть.
Примерно полчаса мы действительно сидим и вникаем в картинку на экране. Или, по крайней мере, делаем вид. Потом я чувствую, как Егор сплетает наши пальцы.
— Егор, ты следишь за сюжетом? — я не отрываю взгляда от телевизора.
— Нет, минут как 20 уже. А ты?
— Нет, минут как 19.
— Может, в другой раз посмотрим?
— Может.
Егор мгновенно соскакивает с дивана и идёт к ноутбуку, чтобы его выключить.
Как же всё-таки офигенски смотрится его задница в этих штанах.
Я подхожу к Егору сзади. Утыкаюсь лицом ему в спину, а руки начинают своё бесстыдное путешествие от его охренительных ягодиц, спускаются к бёдрам, поднимаются к животу и груди. Пальцы ощущают каждый мускул, каждый рельеф. Сердце Егора бешено бьётся. Как и моё. Как раз на груди мои руки перехватывают, разворачивая к себе. Взгляд полон желания. Губы полуоткрытые. Дыхание учащённое.
— На мне уже не закрытое платье. А рубашку, я думаю, ты умеешь расстёгивать, — трусь носом о его подбородок.
Егор не раздумывает ни секунды. Подхватывает меня под ягодицы. Я обвиваю его ногами.
— Кать, ты же чувствуешь, насколько нам пора приступать к основной части? — хрипло шепчет, когда несёт меня в свою комнату.
Я чувствую. Ещё как. И его "готовность" разжигает внутри меня такой пожар, что становится почти невыносимо.
Оказавшись в спальне, замечаю широкую кровать, застеленную чёрным шёлковыми постельным бельём.
— Ты что, на таком белье каждый день спишь? — пытаюсь пошутить, чтобы отвлечься от переполняемых эмоций.
Меня целуют в шею и, не отрываясь от этого занятия, произносят:
— Я купил его специально для тебя. Только сегодня постелил.
От ощущения того, что Егор не то чтобы с кем-то там не спал, он один там ещё не спал, вызывает во мне желание побыстрее оказаться на этом самом белье. Разжимаю ноги и встаю ступнями на прохладный пол.
Егор смотрит мне в глаза. Потом на грудь. Снова в глаза.
— Я ведь тоже кое-что специально для тебя купила, — начинаю расстёгивать первую пуговицу своей рубашки.
Руки Егора перехватывают мои. Медленно, как будто оттягивая момент, справляются со всеми четырьмя пуговицами. Взору Егора предстаёт моя вздымающаяся грудь в кружевном изумрудном белье.
Я очень жду его реакции. Надеюсь, он оценит.
— Ты… Ты просто ох*енная, — пальцы проходят по краю бюстгальтера, слегка касаясь кожи. А у меня уже все внутренности горят.
— Егор, знаешь, что было написано на этикетке этого белья?
Не сразу, но отвечает:
— Что? — отрывает свой взгляд от моей груди.
— Лучше этого белья может быть только его отсутствие.
Зрачки Егора моментально расширяются. Хорошая реакция. Я бы сказала, правильная.
Снимаю с себя рубашку, которая тут же падает на пол. Теперь и кое-кого пора раздеть. Хватаюсь пальцами за край мужской футболки и тяну вверх. Егор помогает мне и кидает её куда-то в сторону. В приглушенном свете спальни его тело выглядит ещё сексуальнее.
Ох уж эти молодые, прокаченные тела.
Мы, не сговариваясь, делаем шаги в сторону кровати. Егор вперёд. Я назад. Сажусь на её край. Мои руки проходятся по мужскому торсу и хватаются за шнурок домашних штанов. Тянут за него, развязывая. Свои руки Егор кладёт мне на плечи, несильно их сжимая.
Ждёт продолжения? Пожалуйста.
Стягиваю с него штаны. Мне помогают ногами. И предстают передо мной в одних чёрных боксерах.
Обожаю мужские чёрные боксеры. Обожаю Егора. Обожаю его задницу.
И судя по тому внушительному виду, который открывается мне сейчас, то, что у него спереди сведёт меня с ума не меньше. Откидываюсь на кровать, тем самым намекая Егору, что теперь его очередь избавить меня от одежды.
Намёк понят.
Надо мной нависают, справляясь пальцами с молнией на моих шортах. Чтобы было удобнее снять их с меня, приподнимаю ягодицы. Далее, целуют мои ноги от самых ступней до бедер, потом живот, доходят до груди.
Расстёгиваю бюстгальтер и даю право Егору избавить меня от этого элемента одежды. Он аккуратно берётся за кружево пальцами и скользит им вдоль рук. Моя грудь уже изнывает от нетерпения. Выгибаюсь дугой, когда Егор начинает ласкать её губами. Едва ощутимо, как будто пробует на вкус. Внутри меня уже бушует цунами. Я готова его принять.
