— Естественно, настоящий. Я его нашёл у Войновичей. Сомнений быть не может.
— Я сам решу могут быть сомнения или нет. Дай договор сюда — князь протянул руку.
— Договор и Милицу я отдам только взамен на обращение — голос поручика звучал уже не так уверенно.
— Вот балда, откуда я знаю настоящий договор или нет?
— Сначала пообещайте, что обратите меня, если договор настоящий — стоял на своём поручик.
— Как же ты утомил меня, Невзор — князь поднялся и подошёл к окну. — Я вижу, ты не один приехал.
— Да, со мной Милица.
Дверь в кабинет князя распахнулась, в проёме показались Владимир с Милицей.
— Господин Алатырцев, графиня Войнович, какой приятный сюрприз — князь улыбался.
— Мне тоже приятно видеть вас князь — Владимир протянул руку вампиру, и он пожал её. Милица смотрела во все глаза на своего мужа и ничего не понимала.
— Милица, как это понимать? — занервничал Невзор.
— Видите ли, поручик. Владимир всё-таки меня спас.
— Что за бред вы несёте. Если он приехал на встречу с князем и увидел вас, то это не значит, что он вас спас.
— Поручик, какой договор вы хотели показать князю?
— Не ваше дело — огрызнулся Невзор.
— Вот он настоящий договор, князь — Владимир передал бумагу князю.
Вампир углубился в чтение. Он никуда не торопился и на губах его то и дело появлялась слабая улыбка. Невзор и Владимир не спускали глаз с князя.
— Что ж, Владимир, я в вас не ошибся. Договор оказался как нельзя кстати. Особая благодарность, что привели Милицу.
— Сожалею, князь, что вынужден разочаровать вас. Милица под защитой моего рода и нет над ней более ничьей власти.
— Ах ты, щенок — завопил, врываясь в кабинет вампира, граф Вацлав. — Эта дура разрушила все мои планы. Ну нет, я так просто не сдамся.
— Какие люди — князь театрально раскинул руки — не скажу, что рад тебя видеть Вацлав.
— Как же я тебя ненавижу, Фредерик. Ты разрушил мою семью.
— Ты в своём уме, Вацлав? Я здесь, причём? Ты сам всё разрушил. Признаюсь, что в разрушении тебе нет равных. Выродился род Войновичей, раз во главе становятся такие жалкие трусы, как ты.
— Что не ожидал меня живым увидеть? Твоя любимая Бажена умерла, а я жив. Живи теперь с этим.
— Насчёт жизни ты слегка преувеличиваешь, Вацлав. Ни жив ни мёртв. И тебе я благодарен, ты мне подарил свою жену, бросив её одну.
Вацлав с ненавистью смотрел на вампира. Фредерик рассмеялся:
— Сам себя переиграл, Вацлав.
Князь подошёл к другой двери, ведущей из кабинета в личные покои замка, отворил её и прислушался:
— Зайди к нам, любимая.
В кабинет вплыла графиня Бажена. Она выглядела как в первую встречу с князем. Голова без единого седого волоска. Морщины покинули её лицо. Выглядела она не старше двадцати пяти лет. Ведун понял, что князь обратил её в высшего вампира.
Милица растерялась. Столько потрясений в один день. У неё голова шла кругом. Владимир приобнял её поддерживая.
— Князь, позвольте, я усажу Милицу в ваше кресло. Она потрясена свалившимися на неё новостями — не дожидаясь ответа, ведун устроил жену в кресле, а сам стал возле неё. На стороне Бажены и вампира.
— Всё-таки ушла к нему — выплюнул с презрением Вацлав — Прельстилась на вечную жизнь?
— Нет, Вацлав. Фредерик обратил меня против моей воли. Но лгать не буду. Я люблю его.
Лицо графа Войновича перекосилось от ненависти к жене.
— Владимир, помните, что вы мне обещали? Пришло время сдержать слово.
— Простите, Бажена. Я не сдержал ни одного обещания на этом задании. Женился на Милице, отказавшись от заветов предков. Проникся симпатией к извечному врагу — вампиру. Я оставлю вас с князем. Вы же этого хотите? Только боитесь осуждения. Кто посмеет вас судить? Вы заслужили жизнь в любви. Князь вас любит по-настоящему. Наслаждайтесь друг другом.
Бажена расплакалась. Никто никогда не спрашивал, чего она хочет. Только этот мальчишка из далёкой страны понял её. Повезло внучке. Такой муж на руках носить будет.
Глава 22. Куда ни ходи, всё равно домой вернёшься
— Интересно девки пляшут — вклинился в разговор Невзор, трясясь от негодования — значит, меня побоку, а старую ведьму обратил. Не я ли выполнял любое твоё желание? Кстати, графиня знает какие желания у тебя были? — Невзор решил пойти ва-банк, терять ему было уже нечего.
— Не трудись перечислять, Бажена всё знает обо мне — князь не чувствовал раскаяния. — За свои поручения и желания я платил с лихвой деньгами и званиями. Не так ли, поручик?
Невзор заскрежетал зубами. Казалось, крыть было нечем. Но Невзор не был бы Невзором, если бы не попытался повернуть ситуацию в свою пользу:
— А за Милицу ты не заплатил, князь — все, кто был в комнате, повернулись к вампиру.
— С этого места поподробнее — не теряя невозмутимости, попросил князь.
— Будто не знаешь — от всеобщего внимания наглел Невзор — ты приказал подкинуть письмо ведуна и выкрасть Милицу. Я выполнил приказ, где расплата?
— А жениться на мне вы тоже хотели по приказу князя, поручик? — спросила Милица.
Теперь всеобщее внимание привлёк Невзор. Вектор внимания смещался со скоростью мячика в пинг-понге.
— Не было такого, не к лицу графине лгать. Вы стараетесь выгородить хахаля бабки — стоял на своём Невзор.
— Ну и нахал, таких нахалов мало. Лжёт в лицо и не краснеет — Вислав стал на сторону вампира.
Невзор смотрел на графа Вацлава, привлекая того на свою сторону. И он не ошибся в старом графе.
— Я верю тебе — сказал граф, протянув руку для рукопожатия.
— То, что Вацлав поддержал поручика, говорит только об одном: старый мошенник поддержал молодого — усмехнулся князь.
— Вы легко входите в доверие, князь. Мне ли этого не знать? — с горечью произнёс Невзор — Вы влюбили в себя меня, графиню Бажену, перетянули на свою сторону даже русского ведуна. Сколько же вы будете избегать наказания за свои грехи?
— Позволь полюбопытствовать, о каких грехах ты говоришь? Просвети всех насчёт моего морального облика. Я не скрывал ничего, во всяком случае от близкого человека — князь Фредерик по-прежнему оставался спокоен.
— У поручика своеобразное понятие о грехах — Милица решила поддержать князя — Если, кто-то с ним несогласен или не выполняет его прихоти, то это грех. Правда, только для поручика. Избавьте меня от повторения. Наслушалась сегодня в пути этого бреда.
— Зря, что ли, я уступил домогательствам и стал его любовником? Ради чего терпел годы унижений? — упорствовал поручик.
