— Ну, допустим, — согласилась, ничуть не обижаясь. Если что, такое общение у нас в порядке вещей.
— А он всё не едет и не едет… а ты извелась, бедняжка, измучилась.
— Коза, — рассмеялась, качая головой.
— Ну, а что, Лад? — вздохнула Тася, поднимаясь со стула. — Ладно, возраст, я всё понимаю, но… — взяла меня под руку, направляясь к выходу, — где его искать-то теперь? Это ненормально — любить вот так, на расстоянии. Так вся жизнь пройдет мимо, а ты так и состаришься целкой. Ты хотя бы номер его пробей у Машки, — сокрушалась искренне, и я, наконец, увидела в её глазах долгожданное участие.
Что же, вот и наступил момент истины. Я ведь не сказала самого главного.
— Тась, тут такое дело… — потащила её к ближайшему окну, наплевав на пару, — Лёшка сейчас со мной… то есть, — треснула себя по лбу, заметив, как Тася непонимающе округлила глаза. — Короче, это он приводил меня в чувство у тебя дома.
Чистюхина оцепенела, беззвучно матерясь. Мимо нас спешили на лекцию студенты, а мы так и стояли у окна, не сводя друг с друга глаз.
— Ты хочешь сказать, что тот… что он…
Я улыбнулась с её реакции. Да, есть от чего потерять дар речи. По глазам её блядским видела, что не смотря на жуткий бодун сумела таки разглядеть Гончарова как следует.
— Угу. Он и есть.
— И что? — просипела, и схватив меня за локоть, потащила в туалет. Ясно, на последнюю пару Тася точно не собиралась. — Намекнула, что к чему?
— Ты что? Да я два дня от шока отходила. Тась, — заломила руки, захныкав, — я такая дура. Такого ему наплела, будучи в коматозе. Он теперь шарахается от меня, как от прокаженной.
— Скажешь ещё! — не согласилась подруга, сочувствующе поглаживая мои плечи. — Разве такое бывает? Да на тебя даже у меня слюнки текут, а то у мужика не встанет. Ты что?
Ага, легко говорить. Просто она ещё не в курсе его связи с Викой.
— И вообще, — возмутилась она обижено, — давай, выкладывай всё по порядку, а то я что-то запуталась.
Оу, а вот тут самое интересное и, к сожалению, не менее печальное.
Я начала с самого начала, ещё с тех далеких времен, когда Лёшка только начал встречаться с сестрой и закончила нашими днями, упустив некоторые моменты и, конечно же, поделилась подозрениями насчёт Вики.
— Да ладно, Лад! Не верю я, что спустя пятнадцать лет там остались ещё какие-то чувства, — заверили меня пылко. — Это же мужчины. Гордость, знаешь ли, великая сила. А, судя по тому, что ты мне тут понарассказала, твой Лёшка не настолько простодушен.
— Да? Зато я вижу, как она смотрит на него! Хорошо, я всё понимаю: это жизнь и Вика не обязана вечно скорбеть по мужу, но блин, не так быстро. Максим, он… так любил её, буквально боготворил. Да он смотрел на неё так… не могу передать. И Вика рядом с ним была другой, а сейчас…
— А сейчас, — Тася спрыгнула с подоконника и, стряхнув меня за плечи, заставила посмотреть в глаза, — ты не будешь жевать сопли, а сделаешь всё возможное, чтобы завоевать его. Говоришь, поселился по соседству? Так не тупи, включай мозги: соблазняй, кокетничай, почаще мелькай перед глазами, побольше откровенного барахла. Запомни, мужики любят глазами.
— Ты же говорила, что он старпер? — благодарно улыбнулась, почувствовав облегчение. Как же я нуждалась в такой поддержке.
— Так кто ж знал, что он настолько секастый, — закатила глаза Тася, облизавшись. — Слушай, может и мне найти себе папика? — и тут же отпрыгнула, прыснув со смеху. — Говорят, старый конь борозды не портит.
— Таська!!..
***
Цель намечена, план расписан по пунктам, только… всё оказалось не так уж и просто.
В начале недели, как и было оговорено ранее, Павел Олегович укатил в Израиль. Я даже всплакнула при прощании в аэропорту. Всё-таки, как бы он не бесил меня, не злил — это я жила в его доме на протяжении долгих десяти лет. Это я уплетала его хлеб за столом и ездила на подаренной именно им машине. Да, порой нам не хватало элементарного взаимопонимания, так, где ж его взять? У меня, понимания этого, с сестрой родной не было, не то, что с чужим дядькой.
Взгрустнула. Не на отдых ведь оправлялся, а на серьёзную операцию. Эх, его бы деньжищи с возможностями да моей мамуличке… жила бы сейчас с родительницей и ни о чем не заботилась. Хотя… хм… тогда бы я вряд ли встретилась с Лёшкой.
Не хочу внедряться в размышления, что в каждом плохом есть что-то хорошее. Бред это всё. И в том, что мама умерла так скоропостижно — не могла разглядеть положительных сторон. Кто успел потерять родителей, тем более в детском возрасте, тот поймет.
— Влада, пообещай, что будешь максимально благоразумной! — потребовал Павел Олегович при прощании. И так посмотрел, что ляпнуть абы что и уж тем более соврать было ох как тяжело.
— Я постараюсь, — единственное, что могла пообещать искренне. — А вы пообещайте поскорее вернуться. Мне вас будет очень не хватать.
Он мягко улыбнулся, погладив мои волосы, в сотый раз обнял Ваньку, кивнул Вике и в окружении охраны поднялся на борт бизнес-джета. И так мне тогда стало грустно, что слёзы сами собой заструились по щекам, давая понять — ничто не будет так, как прежде.
В этом я убедилась сразу же по возвращению домой.
Ко мне, без всякого на то согласия, был приставлен здоровенный качок. На вопрос, какого хрена, мне великодушно объяснили: для охраны моей «драгоценной» тушки. Оно, конечно, понятно, что для охраны, но с какого перепугу?
Да если меня выкрадут и потребуют выкуп — мне станет жалко тех несчастных. И не потому, что их будет ждать расплата, а потому, что за меня никто и ломаного гроша не даст.
В общем, появление этого «паштета» меня изрядно выбило из колеи. Мало того, что он сопровождал меня в универ, так ещё и привозил после пар обратно. А это, знаете ли, уже ни в какие ворота. Может для кого это и статусно, но не для меня. Я чересчур остро реагировала на подобное вмешательство, и едва не рвала на себе волосы, злясь на всех подряд.
Напав на Вику с требованиями немедленной капитуляции качка, в ответ получила ошеломляющий факт — оказывается, пока не вернется Скибинский, нам всем придется жить под присмотром СБшников.
