Нуб? Вообще-то, у меня болит весь бок, поэтому, можно я так постою пару минут и мы отправимся обратно? Блядь, это больно, знаешь ли. Имей совесть.
Он небрежным жестом свободной рукой задрал футболку, показав мне пресс. В следующий момент мой взгляд остановился на бинтах, которые обхватывали часть живота и уходили выше, на грудь, и я нахмурилась.
— Это что?
— Это меня ножом ткнули. — Лерсон отпустил футболку, и она скользнула обратно, закрывая его живот. — Теперь ходить больно. Черт, это уже третий раз, ты в курсе? За последние пару недель я не успеваю поправиться, как меня тут же избивают. Ты можешь что-нибудь с этим сделать, а?
— Объясни, что произошло.
— Даже не знаю, с чего начать. — Альфа с усилием выпрямился, и впился в меня взглядом. — С того, что твой брат объявил всю твою стаю изгоями, может?
После его слов в груди появилось неприятное, режущее чувство. Словно в сердце словно впились десятки игл, пронзая его насквозь. Что… что он сказал?
— Повтори.
— Ничего не изменится, если я повторю. Ты все правильно услышал. После этого часть банды откололась. Кто-то из страха, а кто-то хотел выслужиться перед Помпеем. Именно на них мы с Джаяндом наткнулись, и они едва не убили нас. Джаянд сейчас в больнице и врачи говорят, что он вряд ли сможет ходить. Полное дерьмо. — Лерсон запустил руку в волосы, взъерошив их. — Я не умею рассказывать, но тут намного больше плохого произошло. Для всех это было шоком.
Что здесь творилось?…
Черт побери, это было слишком цинично даже для Помпея. Почему он так поступил?
Я была готова к тому, чтобы уйти предателем и изгоем, но делать таковыми всех людей, преданных мне — было как-то слишком. Подвергать их всех растерзанию.
Я присела на корточки, и схватилась за голову, пытаясь не сойти с ума.
Даже для мести это слишком жестоко. Помпей решил совершенно уничтожить меня? Уничтожить чувством вины за последствия моего ухода и обречь на проблемы людей, которые остались преданы мне?
Он всегда оставался для меня единственным человеком, в чьем сердце нашлось достаточно жалости и сочувствия к бездомному ребенку, выживающему на улице. Черт побери, что произошло с ним за восемь лет?
— Чертов ублюдок. — вырвалось у меня, а Лерсон неожиданно медленно опустился передо мной на корточки, подперев рукой подбородок.
— Послушай, Нуб, чем от тебя так несет? Я сейчас сдохну. Это твой альфа-запах? Почему он такой жуткий…
— Это то, что тебя серьезно сейчас интересует? — я вскинула голову, посмотрев на этого идиота. — Кто-то остался в банде?
— Чуть меньше половины. Сам понимаешь, некоторые присоединились к стае лишь потому, что рассчитывали потом попасть к твоему брату. Но все эти побеги и попытки подмазаться к нему жалкие трепыхания. Изгоями объявлены абсолютно все.
— Этот ублюдок ничего не передавал?
— Ты про своего брата? Не-а. Думаешь, он снизойдет до того, чтобы что-то передавать таким, как мы?
— Черт. — я выругалась и встала с корточек. В груди было по-прежнему больно. И в то же время я чувствовала ярость. Все это я хотела вернуть Помпею в эту же секунду. — Пойдем. — я опустила взгляд на Лерсона. Он по-прежнему сидел на корточках прямо перед моими ногами. — Эй, ты слышишь меня?
— Я не могу встать. Дай руку. — прикрыв глаза, сообщил мне этот идиот. У меня вырвался вздох, и я протянула ему руку, а он вцепился в нее и с тихим стоном выпрямился. — Слушай, сделай что-то со своим запахом. От тебя правда ужасно несет.
Я уставилась на него. Достал.
— От тебя тоже. У тебя что, скоро гон?
— Вроде бы. — Лерсон пожал плечом, а я подавила вздох.
Поэтому-то его следовало как можно скорее отправить в безопасное место.
— Пошли, я хочу наведаться в больницу к Джаянду. Посмотреть, как он.
— Я бы на твоем месте этого не делал. Помпей тебя ищет. Его люди обыскивают каждую улочку. Они, как псы все обнюхивают и, судя по тому с какой маниакальной одержимостью твой брат тебя ищет, он при встрече тебе точно открутит яйца, потом голову и все остальное.
Глава 19. Интерес
— Ха. — вырвался у меня выдох после слов Лерсона. Почему-то мне хотелось смеяться. Но весело мне не было. — Может, мне еще в канаву залезть и просидеть там всю жизнь?
Лерсон, не сдержавшись, хрюкнул, а потом, застонав, согнулся, схватившись за ребра.
— Пошел ты, Нуб. Черт.
— Ну, извини. Сходи-ка ты за едой, Лерсон. Я хочу перекусить. — произнесла я, чувствуя, как под сердцем расплывается неприятный холодок. — Я пока зайду в аптеку и возьму обезболивающие Джаянду. В больницах паршивые лекарства.
Есть хотелось ужасно: после того, как Смерть прокапал меня чем-то, мой организм восстанавливался, похоже, поглощая пищу. Голод был почти что невыносимым.
Лерсон, перестав тереть свои ребра, наконец выпрямился.
— Ты смеешься? Шутки-шутками, Нуб, но если мы и впрямь попадемся Помпею…
— Кому ты тут хочешь попасться? Это центр, здесь полно полиции. Прекрати трястись, Лерсон. — произнесла я, глядя на расползающиеся под нашими ногами трещинки на асфальте. Сейчас они напоминали мне мою жизнь. — Если мы будем прятаться, как трусливые крысы в своих норах, они вытащат нас по одному и уничтожат. Впрочем, раз не можешь справиться со страхом — я позволю тебе покинуть стаю прямо сейчас. Я не собираюсь никого принуждать.
— Я по-твоему кто, свинья какая-то? — фыркнул громко Лерсон, и, засунув руки в карманы, задрал голову, протяжно выдохнув вверх. — Бля. Ладно. Я схожу за едой.
Он ушел. Я задумчиво накидала кончиком обуви сухих листьев на эти бесящие трещины, прикрыв их, и, подняв голову, посмотрела вслед удаляющейся яркой куртке альфы. Холод, идущий от сердца, достиг уже кончиков пальцев.
Лерсон всегда был мне другом. Он даже в стаю вступил, особо не задавая вопросов о выгоде или перспективах. За все это время он ни разу не предал меня.
Я не могла оставить этих людей на растерзание Помпею. Чертов блондинистый психопат.
Как же я сейчас ненавидела его. Как же сильно. И как же это было больно.
Я знала, что Лерсон будет какое-то время ждать заказ, но все равно быстро покинула переулок и зашла в аптеку поблизости. Там я вытряхнула деньги и взяла несколько упаковок обезболивающего, и бинты.
Спустя десять минут мы уже сидели в машине Лерсона, припаркованной на стоянке. Он взял мне китайскую еду в картонной коробочке, и, стоило мне достать из упаковки палочки, как Лерсон внезапно протянул руку и легко дернул меня за рукав.
— А что у тебя
