Если вы согласитесь…
— Ольма, я предпочитаю кроны, — твердо ответил я. Моя вежливая улыбка не давала повода для иного решения.
— Хорошо. Я заплачу за весь товар три тысячи крон. Как видите, у вас даже излишек появился.
— Спасибо, — меня настигло облегчение. Подспудно ожидал нахального сбития цены на камни, и подобная сумма обрадовала. Конечно, дамочка меня облапошила, все, кто здесь находился, поняли. Думаю, за драгоценности она выручит гораздо больше. Но я не злился. Ведь придется еще раз к ней обратиться, и с первого раза вставать в позу оскорбленного клиента не стоит. Может, мы и подружимся. Кстати, даже нужно! Вот отремонтирую усадьбу, позову в гости.
— А как вы думаете восстанавливать разрушенный особняк? — оценщица мгновенно просчитала мои колебания. — Денег потребуется много, а у вас только дедушкины камни, — на ее губах появилась легкая усмешка. — Если есть еще что-то, я готова выкупить их. Возьму честную цену, не беспокойтесь, Игнат. И даже подскажу, какую артель нанять.
— Неужели я вам внушаю доверие? — я внимательно поглядел на Ольму. Не шутит ли она? — Вот так, с первого знакомства?
— Да, не буду отрицать, — лучики морщин снова собрались возле уголков глаз. — Вы молоды, нахальны, один побег от пиратов чего стоит. Не лишены обаяния и какой-то тайны, которую я вижу в глубине ваших глаз. К тому же невероятно шустро успели завести себе кровного должника в лице Эррандо Толессо, а также и врага в Акаписе. Это, знаете ли, характеризует вас как весьма интересного, расчетливого и авантюрного человека. Вы напомнили мне покойного мужа. Словно из одного теста вылеплены. Поэтому хочу предупредить: если взяли за горло врага, душите его до посинения, только потом убедитесь, что он сдох.
Я переглянулся с друзьями. Дон Ансело вздернул брови от удивления, Аттикус же глубоко задумался. А вот Леон, по обыкновению, дернув плечом, одобрительно кивнул. Жизненная позиция оценщицы ему понравились.
— Извините за бестактность, Ольма, но что случилось с вашим мужем? — поинтересовался я вежливо. — Не сочтите мой вопрос за желание посплетничать…
— Его убил ублюдок Котрил, — спокойно ответила женщина, пряча в рукаве платья узелок с камнями и увеличительное стекло. А во втором что? Стилет? — Пять лет назад, когда он со своей бандой появился в Акаписе и стал обирать торговцев, маклеров, купцов — всех, кто своим трудом зарабатывает на жизнь и кусок хлеба. Рэйдж Котрил считает в своем праве иметь доход от подобной деятельности, прикрываясь дворянским гербом и старинным феодальным правом. Увы, ни губернатор, ни комендант гарнизона не хотят или не могут наказать негодяя.
Ольма встала, и перед тем, как направиться к выходу, добавила:
— Будьте осторожны с этой змеей. Она очень ядовита, кусает молниеносно. Сегодня с самого утра я его видела чрезвычайно расстроенным. А довести Котрила до такого состояния невероятно трудно.
— И что же его расстроило, сеньора? — поинтересовался дон Ардио, галантно выказавший желание проводить оценщицу до двери.
— Пропали несколько человек из его отряда. Ночью, — Ольма со скрытой усмешкой поглядела на меня. — Кто-то решил поохотиться на змею, и начал довольно успешно с ее выводка… Я пришлю своего мальчика с деньгами, Игнат. Не беспокойтесь. Это не займет много времени.
Оценщица покинула кабинет, и маклер облегченно выдохнул, вытирая испарину со лба белоснежным платком.
— Кто она такая? — с любопытством спросил Аттикус.
— Сеньора — дочь графа Ларнессо, — понизил голос Рейн. — В свое время убежала из дома с молодым человеком из обнищавшей дворянской семьи. Его звали Энри Теобольд. Да-да, именно за него она вышла замуж. Разгневанный граф лишил Ольму наследства и отрекся от нее. Как ни странно, девушку это вовсе не расстроило. Энри оказался очень пронырливым и удачливым человеком. Ему удалось разбогатеть на авантюрных предприятиях, связанных с аукционами и банковскими закладными. Пару раз Теобольда садили в тюрьму, но жене удавалось каким-то образом выкупать его. Полагаю, она использовала оставшиеся связи в высшем обществе. Не спрашивайте, как, ничего не знаю. Энри Теобольд, помимо всего, оказался великолепным огранщиком. В Скайдре он устроился в гильдию ювелиров и через пять лет уже получал самые ответственные заказы на огранку алмазов и других драгоценных камней. Именно там и познал все тайны оценочного дела. Открыл свое дело, стал преуспевать. Но однажды по каким-то причинам Теобольды покинули Скайдру и переселились в Акапис. Сеньора Ольма активно помогала мужу, и теперь является непререкаемым авторитетом в своем деле. Вы сами могли убедиться в этом…
— Энри отказался платить Котрилу? — догадался я. — Поэтому и погиб?
— Именно, — печально кивнул Рейн. — Самые упрямые лишаются своего имущества, а кто-то и жизни. Не повторите его ошибки.
— Ты тоже платишь? — Ардио обхватил рукоять кортика и сжал ее; рассказ маклера разволновал моего друга.
— Я хочу жить, — вздохнул Рейн.
Дверь распахнулась, в контору зашел один из «мальчиков»-телохранителей. Он молча прошагал до стола и положил передо мной солидного размера кожаный кошель, приятно звякнувший содержимым.
— Три тысячи крон, — прогудел телохранитель. — Госпожа просила передать, чтобы вы не дали себя запугать. Всего хорошего.
Он откланялся и в полной тишине покинул помещение. Аттикус покачал головой, усмехнулся:
— Кажется, у тебя появилась покровительница?
— Будешь ржать, посажу в трюм на хлеб и воду, — предупредил я, высыпая на стол монеты с чеканкой какого-то дарсийского короля на аверсе и с короной на обратной стороне. Отчитал себе двести крон и пересыпал в кошелек, где раньше были камни.
Рейн молча глядел на кучу золота.
— Остальное ваше, — кивнул я на нее. — Будете считать?
— Я верю сеньоре Теобальд, — маклер без колебаний пересыпал всю оставшуюся часть денег в свой кошелек. — А мы оба знаем цену доверию. Так что сделка выполнена. Поздравляю с покупкой.
Глава 7. Враг и наниматель
Получив драгоценную во всех смыслах грамоту на владение Пустошью Кракена, я вышел на улицу и предложил друзьям зайти в «Полную чашу» перекусить, заодно отметив удачную покупку. Мои спутники воодушевленно поддержали такое решение.
Когда мы заходили в таверну, я обратил внимание на мальчишку-оборванца, до этого сидевшего на крыльце и с упоением ковырявшегося в своем носу. А тут он вдруг сорвался с
