Я иногда сначала говорю. А потом уже — думаю.
— Оно и видно.
По возвращению домой я перебралась в гостевой домик. Ещё перед тем, как отправиться гулять, растопила там печку. Теперь, когда там стало чуть теплее, начала освобождать и отмывать одну из комнат — пора было организовывать рабочее пространство. Джонатан вызвался помочь, но я быстро сообразила, что он больше мешает, чем помогает. Поэтому после того, как мы вдвоём вытянули из помещения здоровый старинный сундук, я выдворила его за двери.
Вымыла комнату, затем отправилась за ограду. Уже было темно, а мне, для моего дела, нужно было найти довольно крупную и хорошо сохранившуюся птицу. Побродила вдоль дороги, "раскидывая", на сколько могла, энергетическую сеть. Бесполезно. Ничегошеньки нет. Вернулась обратно несолоно хлебавши.
Завтра нужно неприменно найти птицу. Осталось ещё два выходных, и мне хотелось бы за это время справится с задачей, которую я себе поставила.
Я переодевалась ко сну, когда память принесла воспоминания. Голос, просивший"…просто разреши мне приходить в твои сны… "
Вздохнула, покрутила в руках амулет в виде птичьего черепа, который подарил Фаргв, и, решившись, сняла. Проверила блоки, установленные Лукой. Так я и думала — после проклятого озера от них не осталось и следа. Что же, может быть это и к лучшему.
Выключила свет, и, полная решимости во всëм разобраться, легла спать.
*****************************
Я сидела на лесной поляне, на небольшой скамейке, заботливо поставленной здесь Арионом. Лес рос на склоне одной из гор, и здесь, в этом месте, была довольно большая плоская площадка. На ней когда-то, поняв, что мне здесь нравится, дракон организовал место отдыха. Лес пах прелой листвой — тут, так же, как в Таринии, была осень. Где-то вдали переговаривались птицы, а прямо передо мной пархала запоздавшая на зимовку бабочка.
Мужчина бесшумно вышел из-за моей спины, так же молча и бесшумно опустился передо мной прямо на землю и положил голову мне на колени. — Аë, скажи мне, что это не сон. Скажи мне, что это и вправду ты. Я сидела в оцепенении, не в силах пошевелиться, ответить, поднять руку. Сознание раздвоилось. От позвоночника по телу расползались тысячи мурашек, кончики пальцев кололо от желания погладить темные волосы. И в то же врнмя я понимала кто я, и что я знаю об этом месте и этом мужчине только то, что приносили мне сны и видения.
Что это? Порождение моей бурной фантазии? Привет из прошлой жизни? Видения, внушенные проклятым озером? — Это сон, — я с трудом выдавила из себя слова, — и меня зовут не Аë.
Губы онемели, язык не слушался. И почувствовала боль, страшную чужую боль, от которой моë собственное сердце сжалось, словно внутри завязался тугой узел. — Знаю, радость, вижу. Ты похожа на себя и не похожа одновременно. Но всё равно это ты. Это ты, согревающая сердце. — Я… Я не понимаю о чем ты, — сказала, а мои руки сами по себе зарылись в волосы мужчины, чья голова всё ещё была на моих коленях. Этих прикосновений не хватало до боли, вот что я осознала в этот момент. — Сила утекает, Аë. Я не знаю, что произошло. Но там, где я сейчас очень холодно. Моё сердце ещё бъется для тебя, хотя сам я словно за гранью. Ты должна помочь мне. — Как? — Я не знаю, прости. Это я должен был заботиться о тебе. Прости. Арон стал серым, рассыпался в прах и легкий порыв ветра унёс то, что от него осталось. На руки упали две горячих капли. Спустя секунду я осознала, что это были мои слëзы.
Тариинские хроники ч 32
— Катарина! Катарина! — друг тряс меня за плечи, — Катарина, что происходит? Я открыла глаза и попыталась сесть, но не смогла — тело била крупная дрожь, воздуха не хватало. — Не… Не знаю, — перед глазами поплыло. — Да что, шамугель тебя загрызи, стряслось??? Сознание уплыло в темноту.
Второй раз я очнулась от того, что в меня вливают какое-то горькое лекарство. Проглотила, но часть выпитого пошла обратно — потекла через нос и рот, попала в легкие. — Да твою же музыку! — Джонатан похлопал меня по спине. Через пару минут я, наконец-то, отплевалась и откашлялась. — Что произошло? — Что произошло? Это я должен тебя спросить. Я проснулся, от возмущений магического и эмоционального фона. Прибежал к тебе. А ты лежишь — холодная, словно ледышка, магический фон на нуле, энергетическое истощение, эмоциональный — словно умер только что кто, и не реагируешь ни на что. — Я не знаю, — я всхлипнула. Пыталась сидеть, но завалилась на бок. — Лежи уже, пока на пол не свалилась. — Угу. В этот момент у соседей заорали собаки, по улице что-то затарахтело. — Что это? — Мотоциклет. Госпожа Кегелапан пожаловала. Иди, открывай, а то она сейчас двери начнёт выламывать. — С чего ты взяла? — Она единственная в Каньято, кто ездит на мотоциклете. В двери забарабанили и Джонатан пошел открывать.
Я всё-таки села. Голова кружилась, словно я накануне пила, было одновременно дурно и весело. Ясненько — кто-то с перепугу накачал меня своей силой по самую макушку. Я слышала голоса. Разговор шел сначала на повышенных тонах, потом — тише, но ко мне так никто не зашел. Просидела так пять минут, десять. Да что происходит?
Хотела уже встать и пойти в разведку сама, как двери отворились, и в комнату заглянула законница. — Ты как? — Спасибо, я в порядке. — Вот, я же говорил, всё нормально, — Джонатан подхватил переключившую на него законницу под локоток и повел из комнаты, — сестра просто переволновалась, вот и случился выброс силы. Идемте, Мейла, я сам о ней позабочусь. — Ах, да? Ну хорошо. Поправляйся, Катарина. Законница дала себя увести, и сквозь приоткрытую дверь я услышала, как Джонатан расписывает ей, какой чудесный чай и мёд прислал ему дядька из предгорий, и как он сейчас напоит им такую прелестную даму, а она в ответ глупо хихикает. Вот же… Охмурëжник!
До меня медленно дошло, что друг назвал меня сестрой. Оригинально. А ведь Мейла легко может проверить, так ли это. Хотя стоп! Связь же не работает. Значит — не может. Надеюсь, к тому времени, как связь заработает, она об этом забудет.
Посмотрела на часы — два часа от полуночи. Надо спать. Но спать страшно. Встала, взяла из шкафа очередную книгу легенд, на этот раз — народов Тажмарана.
Фаргв сказал, что мне нужно читать мифы так, словно это история, заключенная в шарады. Подобное занятие оказалось весьма
