по направлению к нашему лагерю.
— Вернусь так быстро, что ты не успеешь соскучиться, — бросает он на ходу.
А я знаю, что он при этом бесшабашно улыбается. Как и всегда, когда его шалость остаётся безнаказанной. Хотя мне сейчас и не хочется возмущаться. В задумчивости прикоснувшись к губам, я возвращаюсь в руины администрации, где меня встречает заинтересованный взгляд Рикарда.
— Поворковали?
— Не ваше дело, — привычная непробиваемая маска хозяйки магического экспресса занимает место на моём лице. — Как дела с подъёмником?
— Не злитесь, гратта Агата, это лишь праздное любопытство. Я же тоже человек и мне не чуждо желание посплетничать, — Ремер галантно подаёт мне руку, которую я игнорирую, и прохожу внутрь церемониального зала.
— Вашу любовь к сплетням вы уже продемонстрировали, командор, — я всё-таки не удерживаюсь от комментария. — Так мы можем спускаться?
— Немного терпения, гра-ат-та, — манера Рикарда лениво растягивать слова действуют гипнотизирующе. Я даже замечаю, что невольно успокаиваюсь, а всё моё раздражение и злость от сложившейся ситуации куда-то улетучиваются. — Мои подчинённые работают над этим вопросом.
Дальнейшие расспросы лишние, да я и сама вижу, как трое жандармов что-то крутят и меняют в старом, едва держащемся на своих остовах, механизме.
Больше командор ничего не спрашивает, а лишь наблюдает то за своими работниками, то за мной. Последнее я замечаю не сразу и, чтобы хоть как-то избежать этого молчаливого изучения, решаю задать провокационный вопрос. Выбить этого манипулятора из колеи.
— Командор, скажите, а место в свите императора стоит всех тех жизней, что вы уже успели погубить?
То, что я попадаю в болевую точку, я понимаю по изменившемуся лицу Рикарда. С него сползает эта наигранная улыбка всезнающего, всеконтролирующего человека. Он какое-то время продолжает наблюдать за ремонтом, а потом смотрит прямо мне в глаза. Холодно, даже с каким-то презрением.
— Что ж, вопросы вы умеете задавать, — наконец, произносит он. — Но тогда и я задам вам свой. Почему нас занесло именно в этот мир? В закрытый, стёртый со всех карт, мир-призрак?
Этот вопрос удивляет меня своей бесполезностью. Какой прок Ремеру от знания, что я тут родилась?
— Это мой родной мир, — пожимаю я плечами, однако решаю не говорить все свои догадки об особенностях армелита. — Возможно, притянуло сюда, когда я выжгла свои силы подчистую.
— Как занимательно, — задумчиво тянет Ремера, будто я дала ему какую-то кроху информации, необходимый паззл. — Не перестаю удивляться способностям вам подобных.
Я складываю руки на груди и скептически гляжу на мужчину. Не перестаёт он удивляться, ага. Никто больше не видел тех Скользящих, что побывали в казематах главного управления Жандармерии в Аркадосе. Все мои собратья по удивительным способностям пропадали без вести! Уж точно не в курортные миры их жандармы отправляли!
— Что же касается вашего вопроса, — вновь заговаривает Ремер, а на его лице появляется пугающая отрешённость. — Не всегда истинная цель лежит на поверхности. И, думая, что вы всё обо всех знаете, вы строите ложные представления о людях…
Громкий хлопок прерывает речь командора, а на моём плече, чуть не скатившись с него, виснет Кропалёк. Я не успеваю даже представить его Рикарду, как в арочном проёме появляются Маркус и Освальд.
— Вальд? — в недоумении тяну я, чисто машинально поглаживая Кропалька. — Ты зачем здесь? — поворачиваюсь к Маркусу и, уже откровенно злясь, выговариваю: — Просила же никого с собой не брать!
— Будто бы Мири волнуют чьи-то приказы, когда твоя жизнь под угрозой, — хмыкает машинист, сбрасывает кейсы у края шахтенного колодца и оценивающе осматривает наших временных союзников. — Сказала, лишит всех сладкого, если её не послушаемся.
Я бросаю косой взгляд на Ремера и его подручных. Жандармы закончили работу и теперь внимательно следят за Маркусом и Вальдом. А Рикарду всё нипочём — кажется, его вовсе не беспокоит появление рослого детины.
— Ладно, раз уж пришёл, будешь следить за работой подъёмника, — я взмахиваю рукой, капитулируя перед самодеятельностью моих подчинённых.
Потом отчитаю.
— Могу уверить, механизм полностью исправен, — влезает в разговор командор. — Мои ребята знают толк не только в бою.
— И всё же, я привыкла держать руку на пульсе, — цежу я, разворачиваясь к Рикарду. И мне приходится запрокинуть голову, чтобы смотреть тому в лицо — настолько близко он подошёл. А я ведь даже этого не заметила!
— Как пожелает гратта, — коротко кивает командор. В его глазах мелькает насмешливая искра, что раздражает меня ещё больше.
Я уже жалею о заключённой сделке, хочу побыстрее избавиться от незваных попутчиков. Возможно, даже выкинуть в Межмирье в процессе транспортировки.
А что? Несчастный случай и дело с концом!
Стоп, Агата! Это совсем на тебя не похоже! Да я даже мысли никогда не могла допустить, чтобы навредить кому-то, а тут не вижу ничего плохого, чтобы избавиться от жандармов и их начальника. Да, последний гад из гадов, но подчинённые у него такие же работники, как и мои стюарды и девочки Мири!
Когда это я стала с такой лёгкостью идти по головам?!
— Агата, ты идёшь? — я вздрагиваю от зова Маркуса и понимаю, что в своих размышлениях и не заметила, как все уже загрузили кейсами платформу и ждут только меня. — Всё в порядке?
— Да, — сиплым голосом отвечаю я и подаю ему руку. — Давайте быстрее покончим с этим делом.
Маркус помогает мне забраться на платформу, а сам не сводит с меня встревоженного взгляда. Будто понимает, какие мысли сейчас бродят в моей голове. Перемены во мне явно вызваны появлением Фаста, а слова Рикарда о его прошлом всё ещё отдаются эхом в моей голове.
Я не хочу верить в то, что тот Маркус Риглер Фаст, беспринципный и жестокий человек, коим его представил командор — реальный человек. Мой Маркус совсем другой. Часто бесшабашный, совершенно безалаберный, никогда не думающий о будущем, эгоистичный и местами самовлюблённый, но в жизни сознательно не причинивший никому вреда. Вот какой он, мой друг детства. И человек, в которого я когда-то влюбилась.
Да и то, как Маркус защищает и опекает Розмари, уже говорит о многом. Не может подонок, описанный Рикардом, рисковать собой ради малышки, которая ему даже не родная дочь.
Но как не верить Ремеру, когда я сама начинаю действовать так же, пообщавшись с Маркусом всего несколько дней?!
Пока я предаюсь неутешительному
