притвориться, что это мое. Он больше никогда не заставит меня бегать.
— Продолжай говорить об этом, и тебе не понадобится фотография, чтобы показать тренеру, — отрезал я, — Я отрежу твой член, и ты сможешь передать его ему вместо простого фото.
— Все еще слишком рано для шуток? — Гибси поморщился
Я натянуто кивнул, а затем развернулся, возвращая прежний темп, приближаясь к финишной черте.
— Извини, парень, — задыхаясь, сказал он, возвращаясь к хромающему бегу рядом со мной. — Просто неестественно двигаться с такой скоростью, когда ты ранен.
— Ты действительно думаешь, что это легко для меня?
Если он действительно так считает, то является чертовски сумасшедшим.
У меня была «скорость», потому что я провел большую часть своего детства и все подростковые годы, работая над телом.
Пока Гибси и парни играли в «Стучать и убегать» и «Бутылочку», я был на поле.
Когда они гонялись за девушками, я бегал за успехом.
Регби было моей жизнью.
Это все, что у меня было.
Но трудоемкий темп, который я поддерживал сегодня, был настолько далек от моего обычного стандарта, что выглядело даже жалко.
Я был вялым, и единственная причина, по которой это не было заметно, заключалась в том, что школьный уровень намного ниже.
Если бы я так тащил свою задницу в Академии, где я играл вместе с лучшими игроками страны, то мне бы немедленно указали на это.
Мое тело горело, и я двигался по чистой воле.
Все болело до такой степени, что мне приходилось дышать через нос, чтобы меня не вырвало. Я бы заплатил за это усилие бессонной ночью, корчась в агонии, полудюжиной обезболивающих и обжигающе горячей ванной с английской солью.
Но я не мог остановиться.
Я, блядь, отказался сдаваться.
Если бы я дал тренеру Малкахи хоть малейший намек на то, что я не на высоте, он позвонил бы руководителям Академии.
И если он позвонил в Академию, значит я облажался.
Немного замедлил темп, дойдя до конечной зоны, пройдя ее, сохраняя мышцы в расслабленном и подвижном состоянии.
Если бы я остановился, меня бы хватил удар, и я намеревался сделать это в уединении салона своей машины.
Подобрав с земли бутылку воды, несколько минут я ходил по боковой линии как сумасшедший, отчаянно пытаясь избавиться от боли.
Я не решился выполнить растяжку после бега.
Я не был таким уж мазохистом.
Когда мой сердечный ритм пришел в норму, я подождал, пока тренер даст мне добро на досрочный уход, а затем вернулся в раздевалку, выполнив свою работу на день.
Я и не подозревал, что Гибси шел за мной по тропинке, пока не услышал, как он издал оглушительный волчий свист.
— Ты хорошо выглядишь, медвежонок Клэр!
Не пересилив любопытство, я проследил за его взглядом только для того, чтобы обнаружить двух знакомо выглядящих блондинок, сгрудившихся под навесом возле научного корпуса.
Одна из упомянутых девочек хмуро смотрела на нас, указывая средним пальцем на моего лучшего друга.
— Снова смотришь, как я тренируюсь? — Гибси крикнул через двор. — Ты знаешь, я люблю, когда ты так делаешь.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы узнать в длинноногой блондинке младшую сестру Хьюи Биггса.
— Что это было? — Клэр ответила, прикрыв ухо рукой. — Я тебя не слышу.
— Пойдем со мной!
— Заткнись, Джерард!
— Ты знаешь, что хочешь, — засмеялся Гибси, помахав ей пальцами в знак приветствия. — Моя маленькая кареглазая девочка.
— Не делай этого, Джерард! — Лицо Клэр стало ярко-красным. — Не смей петь это.
Гибс прервал ее стихом Вана Моррисона.
— Я ненавижу тебя, Джерард Гибсон! — Клэр зашипела, когда он закончил петь ей серенаду в стиле сумасшедшей вороны.
— И я тоже тебя люблю, — засмеялся он, прежде чем обратить свое внимание на меня и подавить стон. — Иисус Христос, — простонал он так, что только я мог его услышать. — Клянусь богом, парень, эта девушка сводит меня с ума.
— Ты уже сумасшедший, — напомнил я ему. — Тебе не нужна ничья помощь с этим.
— Посмотри на нее, Джонни, — простонал он, игнорируя мой выпад. — Посмотри, какая красивая эта девушка. Боже, это может быть из-за волос солнечного цвета, но я клянусь, она светится.
— Даже не думай об этом, — вот слова, которые слетели с моих губ.
— Я не буду — пока, — ответил Гибс, его глаза загорелись озорством. — Но у меня такое чувство, что я собираюсь жениться на ней.
Его комментарий остановил меня.
— Что?
Это было слишком странно.
Даже для него.
— При условии, что мы оба переживем нашу молодость без случайных детей, — добавил он задумчиво. — И ее брат не отрежет мне член, конечно.
— Клэр на третьем курсе, — невозмутимо ответил я. — И она младшая сестра твоего товарища по команде. Что, черт возьми, с тобой не так, Гибс?
— Я говорил, что собираюсь жениться на ней сегодня? — Гибси парировал. — Нет, ублюдок, я этого не делал, так что прочисти уши. Я имел в виду, когда я буду чертовски стар и закончу сеять свой дикий овес.
— Старый, как черт? — я уставился на него. — Сеешь свой дикий овес?
— Да, — он пожал плечами. — Знаешь, лет тридцать или около того.
Я закатил глаза.
— Да, хорошо, слово мудрецу, Гибс: собери этот дикий овес, пока ты его сеешь. И держи их подальше от таких девочек, как эта.
— Эй, не смотри на меня так осуждающе, — усмехнулся Гибси. — Я всегда собираю свое дерьмо. И нет ничего плохого в том, что она мне нравится. Это у тебя фобия к девочкам твоего возраста, парень, а не у меня.
Осознавая, что у нас был этот крайне запутанный разговор посреди двора, я огляделся, чтобы посмотреть, не подслушивает ли кто-нибудь.
Гибси не был самым ярким карандашом в коробке, но я бы почувствовал себя чертовски обделенным, если бы Хьюи услышал, как он так говорит о его младшей сестре, и убил парня.
Именно в этот момент мой взгляд упал на миниатюрную брюнетку, нагруженную охапкой книг, которая сбежала по ступенькам научного корпуса и поспешила к блондинкам.
Внезапный прилив чего-то наполнил мою грудь, когда я узнал в брюнетке Шэннон.
Черт возьми, почему она должна была так выглядеть?
Почему каждая деталь этой крошечной гребаной девочки кричала мне?
Это было несправедливо.
На самом деле, честно говоря, это было совершенно жестоко.
Для меня не имело никакого смысла находить ее привлекательной.
Она была совсем не похожа на девушек, с которыми я обычно трахался.
Мне нравились изгибы.
Я любил сиськи.
И я был помешан на большой заднице.
У нее не было ничего из вышеперечисленного.
Но у нее были ноги.
И волосы.
И улыбка.
И эти
