об имеющемся у меня амулете, что позволял мне принимать его облик или нет. С одной стороны, это как бы надо сделать, а вот с другой мне не хотелось подставлять Эву. Она ведь действительно хотела мне помочь, а не действовала из каких-то корыстных побуждений.
Возникшую дилемму решил сам Лоран. Сразу догадался, что разорвала я наш зрительный контакт неспроста. Протянул руку и, легонько погладив по щеке, попросил:
— Крис, посмотри на меня!
И я подчинилась. Бросила на того осторожный взгляд из-под ресниц.
— Расскажи мне, что ты знаешь о появлении моего двойника на Земле забытых. Какое ко всему этому имеешь отношение?
— Да самое что ни на есть прямое, — вздохнула я, решив всё-таки рассказать хозяину Жемчужных рифов правду. А затем, не дожидаясь вопросов с его стороны, приступила к повествованию того, как всё было.
* * *
— Мда-а… Ты не перестаёшь меня удивлять, дорогая супруга! — покачал головой Лоран, стоило мне закончить пересказ событий минувших дней.
— Ну, на тот момент идея выдать себя за тебя и потребовать у человеческих магов вернуть домой иномирянку, что была вызвана в этот мир их коллегой, показалась мне и Эве самым приемлемым выходом, — виновато улыбнулась я. А про себя порадовалась тому, что красавец-мужчина, ставший моим законным мужем, не рассердился за такое наше с ней самоуправство.
— Это был очень рискованный план, Кристина. Но и понять твоё стремление любым способом вернуться домой я тоже могу. И обещаю тебе, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы мы смогли попасть в твой мир и увидеться с родителями.
— Мы? — поразилась я сделанному Лораном заявлению.
— Мы! — подтвердил тот, и по тому уверенному, серьёзному тону, каким было произнесено это одно-единственное слово, стало понятно — не шутит. — Я был честен с тобой, Кристина, когда говорил, что не на мерен тебя отпускать. Да, признаю, что этим заявлением нарушаю своё же собственное слово, данное тебе ранее, но у меня есть для этого уважительная причина.
— Уважительная причина? — переспросила, удивлённо вскинув брови. — Какая?
Лоран ответил не сразу. Помолчал с минуту, глядя на меня, а потом решительно притянул к себе и тихо заговорил:
— Когда я предлагал тебе фиктивный брак, Крис, то не предполагал, к чему всё это приведёт. И не думал, что уже от одной только мысли о нашем расставании буду испытывать сильнейшие отчаяние и протест. Когда мы только познакомились, я увидел перед собой симпатичную молоденькую девушку с оригинальным чувством юмора. Не молодую женщину, способную вызвать мужской интерес, а совсем юную девушку, только-только вышедшую из поры детства. Но по мере того, как мы с тобой общались, это мнение начало меняться. Мои чувства изменились. Нежность, желание, интерес, восхищение, ревность… это лишь часть того, что я могу вычленить из мешанины, которая сейчас царит в моей душе.
— Ревность? К кому? — не вытерпев, я прервала откровения мужчины и посмотрела на него с большим интересом.
Всё сказанное им было невероятно. Да чего там. Я даже дышать старалась через раз, пока слушала Лорана. Не могла поверить в то, что он говорит правду.
— К твоему прошлому, — признался со вздохом супруг, а его объятия стали чуть крепче, выдавая испытываемое им волнение. — Помню, что ты из другого мира. Что там у тебя была своя жизнь и…симпатии, но ничего не могу с собой поделать.
— Симпатии? А-а… понимаю. Ты так тактично пытаешься выяснить, как так вышло, что я оказалась не девственницей? Ведь все прежние временные жены из смертных были таковыми, а тут такая неприятность. Оказался не первым.
— Крис, стоп! — протянув руку, брюнет поймал меня пальцами за подбородок. Не дал отвернуться и этим разорвать наш зрительный контакт. — Ты не права, и совершенно напрасно язвишь.
— Неужели? — сердито фыркнула я, уставившись в зелёные глаза своего красавца-мужа.
— Да! — прозвучало с его стороны твёрдое. — Дело тут не в первости, а в чувствах. Ведь если ты допустила близость с каким-то мужчиной, значит ты… любила? Я не верю, что подобное могло произойти просто из любопытства или по глупости.
— Скорее по наивности, — у меня из груди вырвался тяжёлый вздох. — И нет, настоящей любовью это не было. То была лишь юношеская влюблённость. Но это я поняла гораздо позже. А что касается объекта моей влюблённости, то у него не было даже оной. Имелось лишь желание выиграть спор, соблазнив однокурсницу, для которой куда важнее была учёба, нежели возможность закрутить с кем-нибудь роман.
— Прости, — произнёс Лоран, темнея лицом, и принялся мягко поглаживать мою щеку большим пальцем правой руки.
— За что? Твоей вины во всём случившемся нет.
— За то, что расстроил, заставив вспомнить столь неприятный момент твоей жизни.
— Не страшно. Зато ты понял, что ревновать меня ни к кому не нужно. Прошлое осталось в прошлом.
— Да, — улыбнулся супруг, склоняясь к моим губам и легко целуя. — И раз уж мы закрываем данную щепетильную тему скажи мне кое-что ещё?
— Что именно? — выдохнула я, наслаждаясь приятной лаской.
— Как так вышло, что тебя пропустили Своды Чистоты? Они же предназначены как раз для того, чтобы отсеивать девушек, уже успевших утратить свою невинность.
— Тот маг, что вытащил меня в этот мир, поспособствовал. Он запросил у эри Гайре — матери Кристабель, кровь девушки, и нанёс ею какие-то символы на моё лицо. Это, полагаю, и скрыло на время мою истинную личность. Дало возможность миновать Своды Чистоты.
— Использование крови для проведения любых магических манипуляций — запрещено! — нахмурился Лоран, глядя в мои глаза.
— Ты думаешь, его это волновало? — поинтересовалась я, не скрывая иронии в голосе. — Воган Син уже нарушил существующий договор между двумя народами. Что ему такая мелочь, как использование запрещённой магии?
— Ничего, вероятно.
— Во-от! Плата, которую он должен был получить за свою помощь, была слишком хороша. И вообще, хватит уже говорить обо мне? Ты лучше расскажи, что хотел Марташ? И про пресловутый договор тоже. Обещал ведь.
— Обещал. И расскажу. Но давай чуть позже, ладно? Кое-что произошло, и я хотел бы поговорить с тобой сейчас об этом.
— Слушаю, — кивнула я, подбираясь. — Это как-то связано с явлением к нам твоего советника?
— Да, — подтвердил мой супруг, и по его поджавшимся губам стало ясно, что сообщение, которое он собирается озвучить, будет неприятным. — Того, кто ослабил границу вокруг города, нашли. Ею, как и предполагал Марташ, оказалась волрина Фадия.
— Ясно. А личность того, кто надоумил её совершить столь вопиющий поступок, удалось узнать?
— Нет. И в этом вся проблема. Моя бывшая управляющая молчит: не то потому, что просто не хочет сдавать своего подельника, не то по причине, что он как-то заставил её молчать.
— И что теперь? Неужели нет способа как-то надавить на эту женщину и во всём сознаться?
— Есть, — отозвался Лоран, и посмотрел на меня долгим, многозначительным взглядом. — Таш предложил провести допрос волрины Фадии тебе. Что перед тобой она не станет «играть» и пытаться давить на жалость.
— Ну да, — криво усмехнулась я. — Пытаться разжалобить ту, кого считаешь своим личным врагом и соперницей за сердце любимого мужчины это по меньшей мере странно. Скорее уж моё появление станет для неё спусковым крючком. Твой советник прав и наш разговор с Фадией может дать определённые результаты.
— Значит, ты согласна принять участие в предложенном плане и поговорить с ней? — спросил мой супруг, в голосе которого я к своему удивлению расслышала разочарование.
— Да, согласна. А ты сам что, против этого?
— Нет. Не против. Просто не хочу, чтобы ты стала объектом агрессии этой женщины. А между тем так и будет, как только вы встретитесь. Я почему-то даже не сомневаюсь в этом.
— Будет, как же иначе? Ты не просто привёл в дом новую жену, в очередной раз проигнорировав чувства Фадии, ты выгнал её из своего дома! План мести мне, как сопернице, провалился, так что вряд ли эта волрина будет настроена на мирный разговор.
— И несмотря на всё это ты готова пойти и пообщаться с ней? — ещё сильнее помрачнел Лоран.
— Да, — сообщила я уверенно. — Надо попытаться выяснить, кто решил воспользоваться отчаянием этой женщины и убедил решиться на преступление. Подвергнуть опасности столько жизней мирных жителей Ирласа, ради призрачной надежды избавиться от соперницы. Хотя одна идея по этому поводу у меня всё же имеется.
— Какая? Кто из морского народа может так
