— В моей жизни нет посторонних людей. Только проверенные.
— В моей тоже.
Кивнув, поворачиваюсь к Вере и осторожно отстёгиваю ремни безопасности. Яр выходит из машины и открывает заднюю дверь. В салон врывается теплый ветер и мне моментально становится жарко. Понятия не имею — от разговора с Ярославом или высокой температуры воздуха.
Будить Булку — сложнее некуда. Она капризничает, дёргает руками и ногами. Ярослав неотрывно за нами наблюдает. Он впервые видит её такой неугомонной. Дочь затихает, когда я беру её на руки и нежно к себе прижимаю. Глажу кудрявые волосы, целую в макушку.
— Ну всё. Хватит, моя родная.
Наши взгляды с Ярославом пересекаются. Сердце часто ударяется о грудную клетку. Сможет ли Жаров так же утешить Веру? Сможет ли найти подход, если она будет плакать и капризничать? Дети — это не сплошное умиление и восторг. Это и сложности, и заботы, и убитые нервные клетки.
Мы с Яром наспех прощаемся, потому что нас с дочерью поджимает время. Я поднимаюсь по ступеням реабилитационного центра и сталкиваюсь с Сергеем.
— Привет! Всё в порядке? — спрашивает реабилитолог.
— Да, лучше некуда. По твоему совету записались на парный массаж. Сегодня первый сеанс.
— Расскажешь потом как всё прошло.
— Обязательно. И, кстати, через час сюда приедет бабуля и сможет погулять с Верой. У меня будет немного времени, чтобы ответить на все твои вопросы и предоставить фото для статьи. Если всё в силе.
Сергей мягко улыбается. Он очень приятный и ненавязчивый. Другой бы на его месте злился за невыполненные обещания и постоянные отговорки.
— Буду ждать сколько угодно, — отвечает реабилитолог и, открыв дверь, пропускает нас внутрь центра.
Глава 27
* * *
— Привет! Не занят? — осторожно заглядываю в кабинет Сергея.
Он сидит за столом и смотрит в экран ноутбука. Заметив меня, снимает очки и захлопывает крышку.
— Проходи, Сонь. Свободен до конца рабочего дня. Чай будешь?
— Не откажусь.
Я закрываю дверь и сажусь в кресло напротив. Хорошо помню наше первое знакомство с реабилитологом. Он ещё тогда показался мне очень чутким, внимательным и вежливым. Его словам я верила с первой секунды общения. Не потому, что мечтала об исцелении, а потому, что он слишком убедительно говорил.
Я тогда приехала в центр вместе с Ярославом и отчимом. И если первый остался ждать под кабинетом, то Роман Геннадьевич пошёл вместе со мной на приём. Возможно, считал нужным убедиться, что Жаров не зря меня забирает. Если бы Сергей Иванович не дал шансов на успешную реабилитацию, то у отчима был бы прекрасный повод оставить меня в посёлке. От этой мысли мороз по коже гуляет.
Сергей встает с кресла и включает электрочайник. Интересуется как прошёл парный сеанс массажа. Я живо рассказываю, что Верушка вначале капризничала, когда её пытались уложить на кушетку, а затем увидела, что со мной проделывают ту же процедуру и смирилась. Смотрела на меня с интересом, а я на неё. Надеюсь, что так будет и дальше. Легко и непринуждённо.
— Результат увидишь уже через три сеанса, — заверяет меня Сергей, поставив чашку с горячим чаем на стол. — Ноги, мышцы пресса и спины необходимо укрепить в первую очередь. Специалисты помогут ребёнку сформировать правильную осанку и установку стоп. Это очень важно в её возрасте.
— Да, я читала об этом. И спасибо большое за совет. В Торонто мне ни один врач не предлагал подобного. Вера рано начала ходить — в десять месяцев. Возможно, слишком сильная пошла нагрузка на спину.
Сергей садится напротив и вступает в разговор о заграничной медицине. Оказывается, он год работал в Германии, где набирался опыта и знаний. Позже его хороший друг открыл этот реабилитационный центр и предложил работу.
— Зарплата приличная. Куда выше, чем в государственных учреждениях нашего города. В целом, я всем доволен. Мне нечего было терять.
Я улыбаюсь в ответ и достаю из сумочки телефон. Сергей понимает, что мы переходим к первопричине моего здесь появления.
Мне приходится отмотать галерею с фото почти в самое начало. Я делала снимки ноги, когда лежала в больнице и фотографировала все ранние заключения при выписке. Тогда, когда мне давали всего лишь пять процентов из ста. Критически мало для того, чтобы поверить в чудо.
— Вот самые первые фото после снятия гипса, — с содроганием показываю Сергею. — Жуткое зрелище.
Реабилитолог подъезжает поближе на кресле с колёсиками. Смотрит фото самого ужасного периода в моей жизни. Я тогда смотреть на себя не могла — настолько было тошно и непривычно.
— Я скину себе? — спрашивает Сергей.
— Да, конечно. Я ведь для этого сюда пришла.
Он отправляет фотографии в мессенджер. Листает дальше. До тех пор, пока не упирается в наше с Ярославом свадебное фото. Самое первое. Его разместили в социальной сети, и я сохранила на память. И пусть я тогда тоже была не в лучшей форме — фото мне безумно понравилось. Мы красиво смотрелись с Жаровым, будто настоящая семейная пара.
В кабинете возникает неловкая пауза. Я забираю телефон из рук Сергея и листаю дальше. Сердце учащённо стучит, ладони становятся влажными. Мне бы не хотелось, чтобы реабилитолог думал, будто я до сих пор сохну по бывшему мужу.
Я нахожу свежие фото с последнего матча, где уже в боевой форме. На своих двоих здоровых ногах. И тут же сбрасываю Сергею в личные сообщения.
— Как ваши отношения с Ярославом? — ненавязчиво интересуется Сергей.
— Терпимо.
— Не буду приставать с вопросами. По себе знаю, как сложно общаться после развода имея общего ребёнка.
— Потом станет легче?
— Если переключишься на другого человека — да, — жмёт плечами реабилитолог. — Моя бывшая первое время после развода не давала нам со Славкой возможности видеться. Она была дико обижена и переносила свои обиды на сына. Этого не стоило делать.
— Мне жаль.
— Славке было три года, когда мы подали на развод, — вздыхает Сергей. — Не сошлись характерами — если можно так выразиться. Я часто приезжал к ним домой, чтобы взять ребёнка и хотя бы погулять с ним во дворе, но мне не давали этого делать. Тяжелый был период.
— Что изменилось потом?
— Потом моя бывшая познакомилась в Тиндере с иностранцем. Остыла, переключилась. Стала мягче и позволила видеться со Славкой. Затем она поехала за границу на разведку, где ей сделали предложение. И мне ничего не оставалось делать, кроме как дать разрешение на выезд и отпустить сына. Признаться честно, мне очень сложно далось это решение. Вместо частых встреч я в лучшем случае вижу Славу раз в год. А ещё он зовёт Антонио своим вторым папой. Как-то так.
