Книга Книга странствий - Лана Клонис

– Мы не знали наверняка, но хотели хотя бы попытаться исправить ситуацию. Мой отец желал ввести строгие ограничения на рождаемость, запретить магию в бытовых целях, дать разрешение на ее использование только специально обученным гражданам. Был созван всеобщий Совет. Предложения рассмотрели, но люди согласились лишь с одним пунктом программы. Поправка о рождаемости была поднята на смех. А мой отец… он не прощает насмешек. Именно тогда он задумал истребить людей.

Руки Лилит сжали подлокотники кресла, она подалась вперед и спросила:

– И вы рассчитывали, что вас поддержат?

– Проблема утечки магии действительно существовала и требовала решительных мер. Но я не хотел заливать Эреш кровью. Я сказал отцу, что его ослепляют обида и ненависть, но разве он стал меня слушать? – раздраженно выдохнул Алазар. – Он решил обратиться за поддержкой к императору Лунных земель. Отец знал, что туаты встанут на сторону людей, а среди ведьм мы можем рассчитывать на помощь лишь некоторых ковенов. С Лунными же дэйви связывало нечто большее, чем просто соседские отношения. Мы должны были породниться.

Алазар замолчал на несколько минут, будто взвешивая, стоит ли ему продолжать. Лилит не оставалось ничего другого, как просто ждать.

– Отец с делегацией сильнейших дэйви, среди которых был и я, лично нанес визит императору Лунных земель и предложил вместе выступить войной против людей. Но тот, несмотря на скорый брачный союз между нашими народами, отказался. Пообещал держать нейтралитет. Не помогать, но и не мешать планам моего отца. Он дал слово.

– И он его нарушил? Верно? – не удержалась от вопроса Лилит. Кажется, она начинала понимать, за что Алазар питает особую ненависть к Детям луны.

– О да. Он не только сообщил все остальным, но еще и объединил с ними свои войска, выступив против дэйви. Туаты воздержались от войны. А вот некоторые ковены ведьм поддержали людей. Меня не было рядом с отцом, когда вражеские войска подошли к нашим землям.

– Но ты ведь не виноват в этом.

В глазах Алазара плескался гнев.

– Мой народ так не думает. Видишь ли, я был у своей невесты. Тайрис попросила меня приехать, сказала, что у нее ко мне важный разговор. Я решил, что это как-то связано с войной. К тому же мне хотелось воспользоваться шансом и обсудить с императором ситуацию с перенаселением Эреша. Война не являлась выходом, но нужно было что-то решать. Я надеялся, что вместе мы сможем отыскать иной способ борьбы с утечкой магии. Куда менее кардинальный. И если бы его предложил отцу император… – Алазар вздохнул. – В общем, я надеялся, что у Эреша есть шанс на мирное существование.

Лилит с трудом концентрировалась на словах Алазара. У него. Была. Невеста. И он бросил все и поехал к ней, просто потому что она была обеспокоена!

– Тайрис вела себя странно, говорила какие-то глупости о том, что она волнуется насчет предстоящей церемонии, что беспокоится, что со мной на войне что-нибудь случится… А я был так глуп, что не сразу понял – она всего лишь пыталась отвлечь меня. Пока я сидел и успокаивал дочь императора, объединенные войска атаковали мои родные земли. – Лилит смотрела на тонкую жилку, пульсирующую у него на виске. – Вел себя как влюбленный мальчишика. Даже подарил ей брошь с кристаллами гэйфи, которые добывают только на землях дэйви. Это фамильная ценность. Я собирался преподнести ее в день свадьбы, но Тайрис выглядела такой несчастной, что мне захотелось ее утешить. И я отдал брошь ей.

Тело Лилит оцепенело. Она физически не могла пошевелиться. В последний раз ей было так больно в день, когда она лишилась Сумрака. Алазар же продолжал говорить, не обращая внимания на то, какой эффект его слова произвели на Лилит.

– Потом я сказал Тайрис, что мне нужно поговорить с ее отцом. Она начала юлить, подыскивала отговорки, и только тогда я отчетливо понял: она мне врет. Врет! И за этой ложью скрывается нечто ужасное. Я потребовал, чтобы она мне все рассказала. Ты знаешь, я умею быть убедительным. – По его губам скользнула ледяная усмешка. – И тогда она призналась, что задумал ее отец. Она разбила мне сердце, лишила уважения моего народа, но я сохранил ей жизнь. Хоть она этого и не заслуживала.

Желваки на его скулах вздулись и ходили ходуном. Ему было тяжело говорить. Но Лилит было еще тяжелее – она вынуждена была слушать. Она жаждала уйти, но тело ей не повиновалось.

– Я переместился в родное поместье и столкнулся с теми ужасами, которые творили объединенные войска. Моих собратьев ранили, уничтожали, истребляли. Не все из нас бессмертны, как ты помнишь. Некоторые просто наделены долголетием, они сильны, но их можно убить. Мне удалось отыскать отца и брата. Мы сражались плечом к плечу. Помню, с каким отвращением они смотрели на меня, но я произнес лишь одно слово: «Тайрис». «Надеюсь, она умирала мучительно?» – спросил меня отец. Я собирался ответить, но не успел: на поле боя на белоснежной лошади появилась моя невеста. На ней сияла лунная кольчуга. И, разумеется, она надела мой подарок. Мою брошь. «Слабак», – плюнул мне в лицо отец, а взгляд брата я не забуду никогда.

Битва была долгой. На помощь нам пришла часть ведьм, но это не изменило ее исхода. Дети Луны и Тайрис погубили многих моих собратьев. И каждый, кто пал от ее руки, перед смертью видел мою брошь. Брошь, которую мог подарить врагу лишь принц дэйви.

Лунные нашли способ справиться с нашей магией. Использовали древние артефакты-накопители и помощь Богини, сожгли тела моих соратников, но так и не смогли уничтожить их бессмертные души. Я ощущал боль, чувствовал, как пламя пожирает мое тело, вдыхал смрад горящей плоти, слышал крики моего народа и мечтал о смерти. Они уничтожили всех. Всех, Лилит. Даже детей и служителей храмов. Я видел все своими глазами и отчаянно жалел, что не могу умереть. Тайрис тоже все видела. Она кричала, пыталась потушить огонь, призвав стихию воды, но ее увели с поля боя. Кажется, именно тогда, глядя в ее глаза цвета моря, я понял, что моя способность любить сгорела в адском пламени, оставив место лишь ненависти. Но это был не конец. Не сумев уничтожить наши души, Лунные бестелесными духами отправили нас сквозь завесу, молясь Богине, чтобы та даровала им силу, способную удержать нас. Поверь, Лилит, ты и представить не можешь, что я пережил, вынужденный существовать в некоем подобии вакуума, где нет ни пространства, ни времени. Ты будто находишься во всепоглощающей серости, которой нет ни начала, ни конца. Где есть лишь вечное осуждение