Тринити прямо в лоб. Знатный получился удар. Та аж присела.
— Ну что, чакра прорезалась?
— Бр — р–р, — Третья потрясла головой: похоже, в глазах у неё двоилось. — Я беру этого гиблинга … обоих. Хорошо бодается.
— Работает твоя методика, пафосный ты клоп. — Обратилась Маша к гиблингу, тот элегантно присел на лапках. Потом обратилась к Третьей. — Ну а теперь слушай: я дам тебе мать стаи с двадцатью зерглингами. Слушаться их советов или нет — дело твоё. Для них это испытание. Их задача — помогать тебе, но если ты их обидишь, я тебя из под земли достану. И раз уж тебе плевать на своё имя, то теперь тебя будут звать Тринити.
Так они и разошлись; теперь часть группы должна была организовать местную партизанскую войну, заручившись поддержкой Тринити и заразителей, а другая часть группы отправилась в сторону улья Урума, где собиралась пересечь нынешние официальные границы владений доминиона и поискать союзников там. Судя по карте людей, улей они разнесли в клочки и отстроили свою базу. Там сейчас располагался местный командный центр и, по совместительству, главный опорный пункт в секторе. С точки зрения стратегии, в расположении улья на руинах не было никакого смысла. Место не очень удобно для обороны, находится в скоплении множества тоннелей, противник хорошо знает местность (хотя, это можно сказать про всё подземелье Чара), находится в стороне от основных подразделений и боевых действий, из — за чего линиям снабжения приходится делать крюк. Но вот экономический смысл был: местный командующий сектором плотно сидел на месторождении веспена и рубил бабосики. Вообще, командование доминиона своеобразно подошло к организации этой военной компании. Они сгребли со всего сектора, что называется «сливки общества»: наркоманов, отбросов, уголовных элементов, пожизненно и не очень осужденных; а также, обнулили несколько колоний незаконных поселенцев и дали им «работу». Поселенцев, кстати, было особенно жаль. Не всех устраивала деспотия Артура Менгска. Очень многие люди бежали из государства на оранжевые и жёлтые планеты (Доминионская цветовая классификация пригодности планеты: зелёный цвет — земной тип, планета пригодная к заселения без дополнительного терраформинга. Жёлтый тип — планеты, для заселения которых рекомендован терраформинг. Оранжевый — планеты пригодные к терраформингу, но на которых человек не способен жить без защитного скафандра. Красный тип — терраформинг невозможен, создание постоянных поселения в связи с суровыми внешними условиями невозможно или сложно осуществимо.), пытались организовывать на них свои собственные государства. У многих это даже получалось, но ровно до тех пор, пока не попадали в зону внимания доминиона. Хищному государству не нужны конкуренты, которые в дальнейшей перспективе могут стать проблемой. Поэтому, романтики — колонисты массово шли под скальпель автодока, подвергались ресоциализации и пополняли ряды пушечного мяса. Не все, конечно, могли держать оружие: несмотря на заниженные требования к рекрутам, кто — то был слишком молод, кто — то слаб, ну так — не беда. Из ресоциализованных получались неплохие слуги и работники, а также сотрудники секс-индустрии. После лоботомии из человека любовник, так себе, но бывшие зеки, годами не имеющие доступ к женскому телу, были не привередливы. Общее у поселенцев было одно, с ними не церемонились и не договаривались. Они, что называется, шли для государства по политической статье «косвенный враг государства», по которой нанесли превентивный удар. Как там говорится: ничего личного, просто бизнес. Ещё, Конфедерация активно пропагандировала ресоциализацию, как путь к гармоничному и законопослушному обществу. Ресоциализацию рекламировали как лёгкий способ отказаться от своих пороков с вредными привычками и люди добровольно шли, подвергались, ещё тогда, не самой безопасной и отработанной технологии. С годами технологию довели до ума: хирургическая ресоциализация была заменена гипно-программированием — это дольше и затратней, но общество получало вполне здорового человека. Ну или то, что хотело из него получить государство. Хирургическая ресоциализация — официально, такая варварская процедура была запрещена в Доминионе человечества. Мозговой нейрочип неизлечимо травмировал мозг и уничтожал личность, но чёрт, как же это было прибыльно. Сам чип стоит меньше 5 баксов, операция автодоком длится не более двух часов и через неделю у тебя плохонький, но полностью лояльный к тебе солдат. В обычной армии, чтобы получить среднестатистического солдата в него нужно вложить деньги и время, речь идёт о тысячах долларов и годы обучения, а потом ещё, плати ему немаленькую зарплату за то, что солдат рискует жизнью, если умрёт, то ещё компенсацию родственникам. Тут — то, какая-то неделя и всё. Ресоциализованный солдат не предаст и не отступит, его никто не ищет, а если он умрёт, то его можно заменить. УДОБНО! Это 3000 % прибыли. Только благодаря этой технологии, измученный войнами и внутренними конфликтами доминион смог собрать достаточно сил, чтобы организовать новое вторжение на Чар. Но из ресоциализованных сделали низшую касту сотрудников военной компании. То ли дело простые уголовники и отбросы. Их устремления просты и понятны государству, а главное, что их умы не заражены этой болезнью, под названием «Идея». Отбросов всё устраивает и ничего они менять не хотят, да паразитируют на государстве и народе. Что не есть хорошо, но, в целом, эта часть общества гармонично встраивается в государство и даже, по сути, является его кривым зеркалом. Что называется: «скажи мне кто твой друг, и я скажу — кто ты». Отбросы стали следующей ступенькой в местной иерархии, так как зачастую не обладают нужными военными навыками или соответствующим характером. Но армия — это не только солдаты: это техники, водители, грузчики, работяги, операторы дронов с роботами, и много ещё кто. На худой конец, если человек этой прослойки попросту не способен взяться за голову и совладать со своими пороками, его можно перековать в ресоциализированного. Следующими шли бывшие уголовники: этому контингенту желательно было сохранить мозги в целости и здравии. Так как им была уготована роль офицеров. «Ресы» — они конечно послушны, но заторможены, безынициативны и не способны к творческому мышлению. Этим стадом должен кто-то руководить. Уголовники худо-бедно справлялись: те, кто в тюрьме сумел сколотить себе банду, тут дослуживались до офицеров «вспомогательной армии». Прочие — просто буйные, тоже шли, но как младшие офицеры. Гомер, чей образ теперь нещадно эксплуатировала Маша, на воле толкал наркоту, но на его беду, он не только толкал, а ещё и употреблял. Как-то раз, Гомер доставлял партию особо ценного наркотика по адресу, где несколько мальчиков и девочек из золотой молодёжи устроили вечеринку. И для большего драйва заказали себе искусственного кайфа. Гомер, простая душа, ни разу не нюхавшая такого сорта дурь, не устоял
