и спокойно разбрелись, когда несчастный урод, замотав опять шарфом голову, побрёл прочь.
После этого появился, наконец, хозяин горы дынь и рассказал Руте удивительную историю. Про старинные развалины вблизи их городка, которые всегда считались прибежищем нечисти, про светящийся клад и про удивительную плясунью. Красавицу, готовую наградить любого смельчака, если тот согласится прийти во время полнолуния на развалины и посмотреть её танец.
Глава 16. Плясунья
Рассказ свой торговец дынями начал так:
– Однажды некий бедняк, спавший во время жары на крыше своего нищего дома, заметил поднимающееся над развалинами золотистое сияние и утром рассказал об этом жене. Жена немедленно поделилась со своей матерью, и старуха принялась радоваться. «Нам суждено разбогатеть, в развалинах лежит клад из редких самоцветов, – заявила она. – Это они сияют под лучами полной луны». А надо сказать в это время действительно наступило полнолуние. И женщины принялись уговаривать бедняка сходить за кладом этой же ночью, пока не пронюхал кто-то другой.
– Но ведь люди говорят, что в развалинах водятся ужасные гули, – испугался и попытался отказаться бедняк. – Которые пожирают людей!
И тогда мать жены посмотрела на труса и бездельника такими глазами, что бедняк сразу понял – терять ему нечего.
Не возвращался он с развалин целых три дня, жена уже принялась мужа оплакивать и много раз пожалела, что послушалась мать. А муж вдруг вернулся, как ни в чём ни бывало! Правда, без рубахи и даже без штанов, прикрывая срам обрывком тряпицы. В штаны и рубаху он завернул полновесные золотые слитки, которые, кряхтя, еле тащил на спине! Храбрец и счастливец не стал ничего скрывать и поведал всем желающим о необыкновенно прекрасной плясунье, вознаградившей лишь за то, что он три ночи подряд любовался на её танец. А ещё, помимо золота, щедрая красавица не скупилась на любовь – похвалился бывший бедняк и тут же дал своей жене развод.
– То есть мать жадной женщины ошиблась, когда возжаждала другой судьбы и богатства, – глубокомысленно пояснил хозяин дынь, прервав свой рассказ. – И от горя вскоре стала бесноватая.
– Как интересно, настоящая шахринабская сказка! Уважаемый, что было дальше? – польстила рассказчику Рута, и тот удовлетворённо кивнул, хотя и улыбнулся при этом грустно.
– Конечно, после этого за золотом ринулись и стар и млад. Но вскоре оказалось – перед каждым красавица не показывается. Выбирает не юнцов и стариков, а зрелых мужчин. Опять же полнолуние длится недолго, следующего надо дожидаться много дней, из-за этого желающие разбогатеть принялись друг друга калечить, чтобы избавиться от соперников. Пока не вмешался правитель нашего города, который мудро повелел всякий раз бросать жребий и положиться на судьбу. С тех пор так и поступали, а тем временем первый разбогатевший счастливчик сильно подурнел лицом. Стал походить на самого шайтана!
– И наконец-то люди поняли, что с подозрительными девицами связываться не следует! – возрадовалась Рута, но хозяин дынь огорчённо покачал головой.
– Воистину это правильно, но ради богатства большинство людей готовы терпеть, что угодно. Похожий на шайтана бывший бедняк по-прежнему хорошо кушал, богато одевался, полюбил благовония и похвалялся драгоценностями. Тратил всё на себя, к заботам и нуждам родни оставался глух, а у нас так не принято. И всё равно многие не осуждали, а завидовали. Поэтому каждое полнолуние плясунья танцует перед новым любителем золота.
В это время к хозяину дынь подошли сразу несколько покупателей и тот прервал рассказ и занялся ими. Когда же освободился, мимо него и Руты прошёл ещё один местный богатей: в роскошном халате, с унизанными перстнями пальцами, но с обмотанным шарфом лицом и головой.
– И всё-таки люди своего безобразия стесняются, – показала на него ворожея.
– Когда глупцы, ходившие на развалины, принялись превращаться в шайтанов один за другим, правитель города издал указ закрывать лица под страхом изгнания. Так и живут – народ их сторонится словно прокажённых, но богатеев это не тревожит. Зато друг друга уродцы почему-то ненавидят! Без конца враждуют и дерутся, из-за проклятого золота город стал обителью слуг Иблиса, – хмуро жаловался ворожее тоговец, рассказ которого перестал походить на занятную сказку. – Тогда правитель города решился пригласить храбрецов, которые бы изгнали плясунью из развалин.
– И правильно! В ваших краях слышали про Орден Всезаступников? – горячо поддержала Рута.
– Как раз оттуда один воин-храбрец и приехал. Других пока не нашлось.
– Помог?
– Клянусь, что нет! – вскричал продавец. – Теперь сам ходит с замотанным лицом. Покупает колечки-серёжки и всё что вздумается. Одна польза от проклятого золота – торговля идёт хорошо.
– Не подскажете, уважаемый, где тот храбрец остановился? Возможно, снимает дом? Хочу повидаться, думаю это мой старый знакомый.
– Ну так знай – несчастный живёт прямо в развалинах и никого больше туда не пускает! То ли в жертву себя принёс, пытается уберечь глупцов, то ли сам оказался чересчур жадным. Другие охотники за золотом уже убить его пробовали, да слишком славич осторожен и силён.
– Убить? – разволновалась Рута. – Ишь, чего удумали!
– Думаешь, жаждущие богатств обладают милосердием? Если твой знакомый послушается, уведи его с развалин и увози вообще. Вдруг спасёшь если не лицо, то жизнь, – посоветовал торговец на прощанье и принялся грузить остатки непроданных дынь в стоявшую неподалёку арбу. Базарный день подошёл к концу.
Рута поблагодарила этого словоохотливого человека и немедленно отправилась на развалины, пока ещё светло. Быстро их облазила, самого Тавра не нашла и уселась в засаду дожидаться. Рассудила так – проводить с напарником душеспасительные беседы поздно, на кулак уже нарвалась. Лучше потихоньку проследить, что за нечисть приворожила её добра молодца. И действовать по обстоятельствам.
Тем временем Тавр закончил приготовления к свиданию с таинственной плясуньей и стал ждать. С томным вздохом развалился на подушках и принялся неотрывно таращиться на большой обломок стены, рядом с которым находился.
Плясунья заставила себя дожидаться довольно долго. Рута уже принялась клевать носом, так усыпляюще действовала тишина и завораживающий свет луны. На Тавра, кажется, свет луны действовал ещё больше. В какой-то момент напарник резко вскочил, вытянулся в струнку и задрав вверх уродливую голову.
– Решил повыть? – усмехнувшись, прошептала себе под нос ворожея. – Вспомнил, как побывал волколаком?
Но не луна, оказывается, привлекла внимание Тавра. На стене что-то теперь происходило.
Заиграли-засверкали в воздухе алые и багровые всполохи! Притянулись друг к другу, слились, и возникло что-то яркое
