возвышающийся волнорез из чёрного камня, к которому вела извилистая, сильно заросшая тропинка.
– Ну, – хрипло протянул он. – Раз уж ты сама захотела этого, снова сама попросила меня, подала голос, – тонкий ремешок от крепления фотокамеры блеснул раздражающей вспышкой. – Раздевайся.
Ян перегородил мне путь, встав между мной и проходом назад, к улице и людям. Берег отделился от шумного города стеной деревьев.
Я инстинктивно сделала шаг назад.
– Ты сама хотела сделать несколько фотографий, – он рассмеялся и взял в руки камеру. – Я не собираюсь ничего делать.
Эта насмешка уколола куда нужно. Тело всё ещё ныло и болело, и его односложный приказ смог напугать меня, выбить почву из под ног. Он бы смог напугать кого угодно.
Чтобы не терять времени, я с готовностью сбросила пальто на землю и распустила волосы, оставшись в тонком платье на пуговицах. Через несколько секунд я перестала чувствовать пальцы на руках.
Холодный начал фотографировать, рассматривая меня через объектив.
Шаг назад, к воде. Ещё один. Шум воды подбадривал своим низким шипением.
– Смотри под ноги, – пробормотал Ян, присаживаясь напротив меня.
Я обернулась к заливу: темно-синие волны заманивали всё ближе.
– Это только ради тебя, крошка Ава, – из его рта вырвался клубок пара. – Я фотографирую только в своей студии.
– Муза может попросить своего художника пойти на уступки? – ещё один крохотный шаг назад.
Его красивое лицо снова исказила та самая улыбка. Теперь, оказавшись отрезанным от возможных свидетелей стеной из деревьев, оказавшись на безлюдной и дикой части пляжа, он снова вернул свою уверенность, расслабился и чувствовал себя хозяином положения.
Он снова был Люцифером.
– Может попросить, – последнее слово он протянул, пробуя его на вкус. – Я щедрый человек.
До волнореза оставалось каких-то пару метров.
– Да, – выдохнула я, не чувствуя ног от переизбытка эмоций и холода.
Оступившись, я упала прямо на груду камней.
Нет, нет!
Рука рассечена. Рана неглубокая, но несколько струек крови начали бежать по запястью. Я даже не почувствовала боли.
Я перевела взгляд на фотографа: руки с фотоаппаратом опустились, глаза сосредоточились на кровавой ране.
– Заведи эту руку за голову, – он часто задышал.
Шум волн усиливался, до моего лица доносились мелкие брызги солёной воды. Понимая, что делаю это напрасно, я всё равно огляделась по сторонам в поисках хоть кого-нибудь. Берег был пустым и диким.
– Нужно остановить кровь.
– Рана неглубокая, – отмахнулся он, делая снимки один за другим.
Я в последний раз оглянулась на горизонт. Небо покрылось чёрными тучами, ветер усиливался с каждой минутой.
Я встала и протянула к нему руки.
– Позволишь?
Ян непонимающе уставился на меня.
– Хочу попробовать, каково это, – я выпрямила замёрзшие пальцы и схватилась за камеру. – Хочу почувствовать то, что чувствуешь ты.
– Ты хочешь сфотографировать, хм, меня?
– Пожалуйста, – я снова натянула улыбку. – Пара кадров.
Холодный смерил меня оценивающим взглядом. Затем медленно передал камеру, ещё раз скользнув взглядом по рассеченной руке, и занял мое место.
Щёлк. Щёлк.
– Потрясающе.
Забыв о холоде и усиливающимся ветре, я сосредоточилась на нём. В голове мелькали снимки, найденные в тайнике.
– Вот сюда, пожалуйста.
Я указала на волнорез.
На мое удивление Ян выполнил просьбу, поднялся по чёрным ступеням, и взошёл по глянцевой поверхности камня.
Горизонт становился всё темнее.
– Всё, хватит, – волосы взлохматил внезапный поток ветра, от чего его лицо приобрело мальчишеское выражение. – Вернёмся назад.
– Боишься упасть? – из-за набирающей силу непогоды мне пришлось выкрикнуть вопрос. – Не подходи слишком близко к обрыву!
Я продолжала фотографировать его, уверенно наступая.
– Ава, это не смешно.
Он попытался перехватить камеру, но я вовремя выкрутилась и сделала ещё один снимок.
– Уйдём отсюда, – промахнувшись, он поскользнулся на гладкой и мокрой поверхности камня, и едва удержав равновесие, посмотрел вниз.
Волны разбушевались не на шутку, соревнуясь между собой в «кто быстрее запрыгнет на волнорез».
– Это ты столкнул ее? – в очередной раз я навела на его лицо камеру.
Ян побледнел и замер, вглядываясь в воду.
Вдалеке загремел гром.
– Зачем ты мучаешь меня?
– Те девушки наверняка задавались подобными вопросами.
Мы стояли друг против друга, среди начавшейся грозы и бури. Я больше не дрожала от холода, сосредоточив всё своё существо на Люцифере.
– Я думаю, что это сделал именно ты, – шаг вперёд, камера повисла на тонком ремне. – Потому что тебя раздирало любопытство, тебя так и подначивало узнать, каково это – забрать чью-то жизнь.
– Нет, – он яростно замотал головой, делая шаг назад. – Нет, я не убивал ее, я был ребёнком, я любил ее!
– Значит, она упала сама? – мой голос звенел как металл, разрезая грохот и шум грозы.
– Меня заставили смотреть, заставили!
– Признайся, что тебе понравилось.
Ян шагнул назад и чуть было не упал: он стоял на самом краю волнореза, отступать было некуда.
Его красивое лицо исказила гримаса боли и страданий.
– Признайся.
Он открыл рот, как рыба выброшенная на берег, схватился за горло, а из его глаз полились слезы, перемешанные с хлынувшим дождем.
– Я любил, – он тут же захлебнулся словами, мотая головой из стороны в сторону. – Я не хотел, не хотел… пожалуйста…
– Ты упивался этой картиной…
– … нет, нет…
– Потому что ты любишь видеть только это, – я подняла окровавленную руку.
– Пожалуйста…
– Или это? – я вытянула шею, открывая доступ к багрово-синим полосам.
Он вновь замотал головой.
– Никто из них ничего не значил для тебя.
– Эти девушки сами хотели меня…
– Уязвимое сломать не так уж и сложно.
– Я не хотел этого! – его крик утонул в буре.
Волны ожесточённо бились о высокие стены, своими шапками доставая до поверхности. Холодная вода захлестнула ноги, удваивая холод вокруг.
– Я помогу, я рядом, – бросив камеру, я стала медленно подходить к краю волнореза. – Я же говорила, что понимаю тебя, – между нами осталось несколько шагов. – Я здесь, и только это важно.
Ян замер, его глаза округлились. Некогда манящие ониксы, зачаровывающие, заманивающие в свою темноту, погасли и оскудели, и теперь казались простыми чёрными камушками.
Я подошла совсем близко и взяла его лицо в ладони, поглаживая щеку большим пальцем.
– Всё будет хорошо, – вода лилась по всему телу, смывая с меня его запах, следы прикосновений и поцелуев. – Потому что я люблю тебя, Ян Холодный.
Он всхлипнул и протянул руки в ответ.
Мои ладони скользнули на его грудь, я расставила пальцы и вложила всю свою силу на которую только была способна, толкая вперёд своё последнее препятствие.
Время будто остановилось. Дождевые капли замерли в воздухе, волны застыли, раскрывая свои объятья для него.
Ян посмотрел мне в глаза, на его лице мелькнула капля ужаса. Но самое главное,
