— Значит, схватив меня в охапку, ты, таким образом, отомстил за оскорбление?
Делакорт нехотя признал ее правоту — и, помимо всего прочего, этот сегодняшний поцелуй был величайшей глупостью с его стороны.
— Ладно, Сесилия, ты победила, — ответил он, вздохнув. — Я клянусь, что больше тебя не трону! Я буду твоим пленником, и ты, наконец, сможешь сделать то, что должна была сделать много лет назад.
— И что же именно? — мрачно спросила она. — Застрелить тебя?
— Да нет, — Делакорт усмехнулся, — наставить меня на путь истинный.
Сесилия словно приросла к полу, и в этот момент раздался громкий стук в дверь. Оба они резко повернули головы.
В комнату вплыла миссис Куинс, само воплощение христианского негодования.
— Пойдемте со мной, миледи, — начала она, ткнув пальцем в потолок. — Опять Нан таскает Молли за волосы и ругается, как боцман. А все из-за парня, который утром принес уголь!
Сесилия отправилась отчитывать заблудшую Нан и провела весь день в цехах, оказывая обитательницам «Дочерей Назарета» моральную поддержку. Оставшись один в кабинете, Дэвид заскучал, но постарался убедить себя в том, что без нее ему все-таки лучше: когда у человека вырывают больной зуб, во рту, конечно, остается дырка, однако заканчиваются страдания.
Ничего серьезного не произошло, просто он, как всегда, от нечего делать пококетничал с красивой женщиной. Но, черт возьми, Сесилия слишком не уверена в себе! А ведь она уже вдова — ей надо бы, расслабившись, насладиться свободой.
Впрочем, мужская интуиция настойчиво подсказывала Делакорту, что сегодня днем она уже не вернется в кабинет, а значит, о наслаждении свободой не могло быть и речи. Поэтому он направил все свое внимание на стопку бумаг и писем, которую оставил ему Коул. Первым было письмо из министерства внутренних дел. Как видно, шум, который Дэвид поднял там, не остался без последствий. Дело об убийстве Мэри ОТэвин было тут же передано начальству береговой полиции — необычный, но впечатляющий факт. Отлично!
Делакорт вскрыл второе письмо, доставленное в миссию нарочным. К его удивлению, на исцарапанный стол выпал банковский чек с подписью Эдмунда Роуленда. Подняв его, он взглянул на аккуратно пропечатанные нули и тихо присвистнул. Боже правый! Выходит, в «Бруксе» недаром смеялись над стариной Роулендом! Эта рыжая бестия, в самом деле, обобрала его до нитки. Интересно, как ей это удалось?
Черт возьми, опять его мысли вернулись к Сесилии! И когда только это кончится? Он яростно взрезал ножом очередное письмо.
Одеяла! Дэвид вздохнул. Северный церковный приход жертвует миссии дюжину одеял. Что ж, тоже неплохо. Потом шли письма от двух самых крупных благотворителей — видимо, так же, как и Роуленд, они жертвовали миссии деньги для очистки собственной совести.
По наблюдениям Дэвида, Коул и леди Киртон в отличие от Сесилии умели лишь с высокомерным видом раздавать советы. Но чтобы навести порядок в нищем и преступном Ист-Энде, надо, засучив рукава, постараться, как следует осушить это болото человеческих пороков.
Делакорт вдруг спохватился. Да что это с ним, ей-богу? Неужели он тоже становится праведником?
А как же его репутация? Проведя здесь всего два дня, он уже приобрел образ мыслей эдакого моралиста-лицемера. Если так пойдет и дальше, то он, пожалуй, скоро начнет бороться за профсоюзы и, как человек чести, вынужден будет уйти из «Брукса».
Сесилия оставила с Нан и Молли миссис Куинс, но никак не могла собраться с духом, чтобы вернуться в кабинет. Все еще чувствуя дрожь в коленях, она еле-еле плелась по темному коридору, словно приговоренная к смерти по пути на эшафот. Подойдя к двери, она взялась было за ручку, но, струсив в самый последний момент, убежала в гостиную.
Боже правый, неужели она совсем потеряла благоразумие? Сесилия подошла было к бюро орехового дерева, уперлась в него руками, нагнула голову и, глубоко дыша, постаралась успокоиться. Опять она позволила Делакорту себя разозлить! И не только разозлить… При всем своем богатстве и влиянии он просто-напросто наглец и распутник, но она по-прежнему теряла голову от одного взгляда его зеленых глаз…
Черт бы его побрал! Сесилия резко села и хватила кулаком по крышке бюро. Стоявшая на нем свеча, выпрыгнув из подсвечника, скатилась на пол. Не обратив на это внимания, Сесилия поднялась и начала мерить шагами комнату. Господи помоги, он будет работать вместе с ней в миссии целых три дня в неделю! При мысли об этом у нее противно заныло под ложечкой.
Она подошла к окну. Внизу, на улице, как всегда, было оживленно. Проехала тележка с углем, прошел торговец, затем элегантная карета, запряженная четверкой лошадей, повезла корабельного магната в южный док, встречать торговое судно. Обычный день на Пеннингтон-стрит.
Сесилия медленно отвернулась. Надо пойти домой, принять ванну, прокатиться верхом. Выпить, в конце концов. Все, что угодно, только не эта пытка!
Внезапно дверь распахнулась, и, к удивлению Сесилии, в комнату вошла Китти ОТэвин, неся стопку свежевыстиранного постельного белья. Сесилия двинулась ей навстречу, и девушка от неожиданности испуганно вскрикнула.
Тут же забыв про свои тревоги, Сесилия взяла у Китти простыни и положила их на кресло.
— Я напугала тебя, Китти? — тихо спросила она. — Прости.
Китти покачала головой.
— Нет, миледи. Просто я… просто… — Она продолжала дрожать.
Взяв ее за руку, Сесилия подвела девушку к дивану.
— Сядь, Китти. Мне надо с тобой поговорить. Китти нехотя опустилась на диван.
— Со мной все в порядке, миледи.
Улыбнувшись через силу, Сесилия села на другом конце. Китти казалась очень усталой: под глазами темные круги, да и вообще вид такой, будто она всю ночь напролет таскала камни.
— Как ты себя чувствуешь, Китти? Ты что-то плохо выглядишь.
Китти, отведя взгляд, механически повторила:
— Со мной все в порядке, миледи. Осторожно протянув руку, Сесилия заправила девушке за ухо выбившуюся прядку русых волос.
— Китти, твоя жизнь только начинается, а ты уже потеряла сестру. У тебя есть еще родные? Есть куда пойти? Я могу устроить тебе переезд — в Ирландию, даже в Америку, если нужно.
Китти, уставившись на свои колени, покачала головой.
— Нет, миледи, у меня никого больше нет.
— А ты думала, что тебе делать дальше? Скажи, чем мне помочь тебе? Хочешь, я найду тебе работу? На хорошую прачку всегда спрос.
Китти встревожено посмотрела на Сесилию.
— Нет! Мне нравится здесь. Я бы хотела остаться. Я буду много работать, миледи, клянусь!
Сесилия погладила ее по руке.
— Китти, дело не в работе…
Она замолчала. Ей хотелось сказать, что женщины, приходящие в миссию, должны научиться какому-то ремеслу и вернуться домой, но Китти была слишком подавлена, чтобы безболезненно воспринять это.
