Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
лучше?
Когда она вернулась ко мне, на ее лице все еще отражалось только что испытанное удовольствие. Ее щеки блестели, она настолько походила на свою фотографию, что у меня сжалось сердце. «Мне нужно с вами поговорить», – сказал я, дотронувшись до нее. Я удерживал ее чуть в стороне от себя; я смотрел на нее в упор, хотел увидеть… не знаю что, быть может, ее лицо, тогда как наталкивался только на улыбку и любезный вид. «Взгляните же на меня!» Я, должно быть, стиснул ее сильнее, меня захлестнул гнев; я подумал, что, сжав, заставлю ее появиться из-под этого общего для всех облика, снова ее преображу. «Что с вами? Вы сошли с ума? Эй, оставьте меня». Она отбивалась; на секунду на меня налипло ее платье, она выкручивала мне кисть, но я почти не шевелился: да, так и было, это все еще могло произойти. «Это необходимо, – сказал я. – Сейчас, сейчас». Она снова меня ударила. «Умоляю вас, только не здесь. Вдруг полицейский…» – «Нет, – сказал я, – в мастерской». Но, будто эти слова придали ей сил, одним движением она высвободилась.
Я остался в неподвижности, дышал, ждал; она перешла в соседнюю комнату. Чуть позже я обнаружил, что она смотрится в зеркало.
– Прошу, извините меня. Я повел себя как одержимый.
Она слегка приподняла перед зеркалом запястье, как будто чтобы показать, не обращаясь ко мне напрямую, что оно слегка припухло.
– Я сделал вам очень больно?
– Вам не удалось сломать мне руку, – сказала она резким тоном, в котором, однако, проскальзывали определенные нотки примирения.
В это мгновение я заметил в зеркале за ее лицом свое собственное; какую-то секунду мы так на себя и смотрели. «Ах!» – вскрикнула она. Этот крик оставался у меня в ушах, пока она меня тянула, меня тащила; я все еще слышал его, когда вновь раскрыл глаза, так что, наверное, это он и привел меня в чувство. Я лежал на диване в складской комнатке, но она, полностью переделанная и обставленная заново, выглядела теперь как уютная спальня.
– Вы здесь живете?
– Вы меня напугали, – сказала она. – Это было так внезапно. Я решила, что это припадок… Вы не страдаете падучей?
– Нет, это ерунда. Наоборот, от отсутствия воздуха. Вы не могли бы открыть окно? Я причиняю вам столько неудобств, – сказал я, глядя, как она отодвигает стол, чтобы добраться до оконной рамы.
– Ну да, в ваших посещениях мало приятного.
Она вышла, потому что в дверь позвонили. Когда она вернулась, я встал, чтобы уйти, я еще не совсем хорошо держался на ногах. «Если вам надо передохнуть еще какое-то время…» – она сделала жест, который означал: оставайтесь, раз уж вы здесь. «Я должна вернуться в мастерскую, – добавила она, – ведите себя благоразумно, сидите смирно». Она вышла в коридор, потом вернулась.
– Хотите, я закажу машину, чтобы отвезти вас домой? Вам не следовало выходить. Вы в последние дни не болели?
– Вы так добры. Нет, я не болен; я был потрясен. Это пройдет.
– У вас глаза блестят от жара, – сказала она, приближаясь ко мне и с определенным интересом в меня вглядываясь. – Вы знаете, что в настоящий момент по городу, и особенно в вашем районе, разгуливают болезни? Возможно, на вас подействовала вакцина. Вас же вакцинировали? – Я сделал знак, что нет. – Вам не делали укол? Но его должны сделать всем, у вас там выявлены следы эпидемии! Уже неделю принимаются самые суровые меры, оповещено население. У вас на службе не появлялся врач? Вас не проверяли?
– Я в последнее время не был на работе.
– Почему? Это очень досадно. Вы вспотели. У вас расширены зрачки, – сказала она, вглядываясь в меня в упор. – В ваших глазах словно вырыты ямы. В газетах писали о таких симптомах. Наверное, было бы разумно оповестить кого-нибудь… вашу семью.
– Семью?
Мы уставились друг на друга; ее рука, поднявшись к горлу, принялась играть с кулоном.
– Ну да, – сказала она, с фальшивым видом глядя на кулон. – Разве вы не рассказывали мне о своей семье, своей сестре?
– Сестра заботится обо мне не более, чем остальные. Я поссорился с ней и с тех пор ее не видел. Оставим это. Если бы я был серьезно нездоров, обо мне позаботились бы прямо в доме, который превратили в диспансер. Вы этого не знали?
– Это западня, – сказала она так резко, что чуть не налетела на меня, – ваш дом заражен. Вы забыли про девочку с седьмого этажа и обстоятельства, при которых она умерла? Я уверена, что зараза уже повсюду.
– Нет, я не знал о ее смерти.
Я вновь уселся на диван; она осталась стоять, совсем рядом со мной.
– И как же она умерла?
– Врач появился только после кончины. И сразу после этого, среди ночи, тело увезли. На следующий день был эвакуирован весь этаж.
– От чего она умерла?
Она не ответила. Я видел только ее полновесную талию и свисающую в пустоту неподвижную руку.
– Вы не могли бы оповестить мою семью?
– Да, я могу это сделать, – сказала она вполголоса. – Думаю, это было бы разумнее всего. И меня бы успокоило.
Я посмотрел на нее, рассмеялся.
– Вы такая добрая.
– Это вызывает у вас смех?
– Да, почему вы все еще заботитесь обо мне? Почему вас интересует моя судьба? Вы не обязаны за мной присматривать.
Она пожала плечами.
– Ах! вы мне надоели, – сказала она, отходя.
– Прошу вас…
Мой крик дошел до нее не сразу; возможно, она сделала еще один шаг. Я видел, как ее спокойные плечи останавливаются, ждут в удивительной неподвижности, потом перестают ждать, полнеют, наливаются тяжестью, обретают безмерную безучастность, и та передается воздуху, мне самому, всему. Я слегка коснулся рукой ее руки; скользнув вниз по рукаву, моя рука последовала за швом, обогнула запястье, искала, касалась… и вдруг открылся рельеф вышивки: он скручивался, врастал, в свою очередь и моя кожа стала чем-то столь же толстым и столь же тяжелым, как эта ткань. Я услышал, как она что-то бормочет, потом говорит громче, мои глаза открылись, я увидел ее и тотчас же узнал лицо с фотографии, блестящий бумажный облик. «Что?» – сказала она. И тогда я схватил ее, встряхнул, охваченный желанием увидеть, как она оторвется от самой себя, отделится от меня, станет чем-то другим, совсем иным. Она упала. Очутившись на полу, она словно сорвалась с цепи, она сошла с ума, схватила меня, оттолкнула и тут же придушила своими железными руками. Это соприкосновение, более резкое и жесткое, чем контакт с деревом паркета, ее смешавшееся с моим дыхание, в котором
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
