бы прочитали в нём осуждение. Перед этим осуждающим взглядом Христа и состоится бракосочетание по-христиански.
Столько было бессмысленных конфликтов и конфронтации вокруг идеала девства, и всё это сошло на нет, сохранившись лишь в качестве рудимента в самых далёких от общественного внимания нишах христианства, таких как монашество и целибат. В борьбе против естества человека этот идеал, а с ним и христианство как таковое, потерпели разгромное поражение. Чтобы не признавать этого, христианству пришлось признать то, что не готовы были признать Христос и Павел, – приоритет брака перед девством. Но оставался второй абсурдный момент в христианской концепции брака – запрет на развод, исключая случай измены жены. Этот вопрос тоже требовал решения. Если брак – «таинство перед Богом», то второй брак тоже таинство, а также третий и четвёртый и т. д. Но невозможно придать тому же событию столько раз характер таинства, не лишив его присущего ему сакрального смысла и не сделав смешным. Естественно для человека, разлюбив (или потеряв из-за смерти) одного партнёра, полюбить другого и пожелать соединиться с ним узами вторичного брака. Но смешны и нелепы клятвы пожизненной верности, произносимые перед Богом вторично, а тем более в третий или в четвёртый раз. Однако жизнь требовала отмены запрета на развод, и церковь была вынуждена допустить второй и даже третий брак, но сделано это было крайне неохотно; второй, а тем более третий брак допускались лишь в виде исключения. Но разве возможны исключения в божественных установлениях? Всё же они были сделаны, чем негласно было признано, что эти установления плохо сообразуются с их божественным происхождением. Как и в том случае, когда идеал девства был негласно отвергнут как несовместимый с естеством человека, был отвергнут и идеал единобрачия – по той же причине. Не то чтобы не было ясно изначально, что единобрачие несообразно с желаниями и природой человека. Вот взгляд на этот предмет Иеронима Стридонского (IV–V вв.):
«Жёны составляют великое бремя, если нельзя их отпускать [по другой причине], кроме прелюбодеяния [с их стороны]. Что же, в самом деле, если жена будет предаваться пьянству, или будет гневлива, или дурного нрава, или прожорлива, или неусидчива [ветреная, непостоянная, непоседа], или сварлива, или злоречива, ужели и жену такого рода должно терпеть [при себе]? Хотим ли мы или не хотим, но она должна быть удерживаема; так как мы были свободны и добровольно подчинились этому рабству»[173].
То есть «церковным таинством» брак станет позже, а до того он был для отцов-основоположников «добровольным рабством». Не удивляет в этой связи, что апостолы, получив разъяснения Христа о строгости брачных обязанностей, высказались столь неприязненно о браке:
«Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться»[174].
Но обратимся к современным исследованиям, занимающимся вопросами брака и брачных отношений. В одном случае читаем:
«Святоотеческая традиция не создала развитого и детально разработанного богословия брака»[175].
В другом:
«…общего и развёрнутого святоотеческого учения о браке не существует»[176].
В третьем:
«Учение о сущности отношений между мужчиной и женщиной только в христианстве достигает той полноты, красоты и совершенства, которых нет больше ни в каком ином учении, ни в какой другой философии. Это учение совершенно естественно выражается в учении о браке»[177].
То, что христианские богословы до сих пор не могут договориться между собой о том, существует ли христианское богословие брака, лучшее свидетельство того, что такого богословия в сколько-нибудь законченном виде нет. Но если христианство за две тысячи лет не смогло выработать общепринятую каноническую концепцию брака, то к какому сроку нам следует ожидать её? Истина состоит в том, что такая концепция принципиально не может быть выработана на основании немногих имеющихся отрывочных и противоречивых высказываний Христа и Павла, а других материалов по этому предмету, сопоставимых по авторитетности источника, нет.
В католицизме развод запрещён либо чрезвычайно затруднён; в протестантизме он допускается в специально оговорённых случаях. Православная церковь развод осуждает, но допускает. Она допускает даже второй и третий развод, но какой ценой! Процитируем замечательную формулу Григория Богослова:
«Первый [брак] есть закон, второй – снисхождение, третий – беззаконие. А что сверх этого, то является скотством…»[178]
Особенно труден, почти невозможен был на протяжении веков развод для католиков. Но вот в Англии взошёл на престол Генрих VIII, женолюб, женившийся шесть раз, для чего всякий раз нужно было разводиться. Двух своих жён он приказал казнить, нимало не смутясь тем, что нарушает наказ Христа «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает!» и заповедь «Неубий». В действиях Генриха VIII все увидели, как ничтожна власть папы и церкви перед волей монархов. Папа должен был проявить смирение и стерпеть свалившийся на него позор. Это был поистине акт христианского смирения, которое, как оказалось, возможно даже для пап, если того требуют обстоятельства. Менее благополучно закончилась в VIII веке попытка преподобного Феодора Студита предотвратить незаконный по церковным понятиям второй брак императора Византии Константина VI. Студит был схвачен, подвергнут пыткам и сослан[179].
И ещё нечто поучительное для себя, кроме того, что она не всесильна, церковь должна была извлечь из этих двух событий: есть природа человека, и христианские установления для неё мало что значат. Но если во всём допускать уступки естеству человека и социальным условиям, то что останется от христианства и его возможностей влияния, некогда почти безграничных? Брак и другие формы совместной жизни и общения между полами ныне дехристианизированы. Христианство вынужденно принимает новые тенденции и веяния в этой сфере. В борьбе с христианской точкой зрения на брак традиционная точка зрения, прямо противоположная ей, победила. А что же христианство, как оно перенесло это поражение? Вполне легко и безболезненно, попросту выдав традиционную точку зрения за свою собственную.
Среди прочего по-прежнему стоит перед христианским богословием вопрос, каким будет для супругов продолжение их брака на небе. На земле человеку не позволяется разлучать то, что соединил Бог. Будет ли это позволено в будущей жизни супругов или их союз сохранится навсегда, даже если он давно, уже на земле, перестал быть союзом по любви и сделался союзом по необходимости? Большинство отцов полагают, что земной союз возобновится на небе, но при будущем сожительстве супругов плотская связь между ними будет невозможна. Иероним Стридонский:
«Если нам обещается уподобление ангелам (а между ангелами нет различия пола), то или мы будем без пола, как ангелы, или, что несомненно подтверждается, воскресши в особом
