собралась тронуться с места, когда вдруг ее взгляд упал на статную мужскую фигуру в темно-синем костюме. Саид! Здесь! Он стоял спиной к Нике и разговаривал по телефону. Ника выключила двигатель и сползла куда-то под руль. Кажется, не заметил! Через минуту-другую Ника высунулась, чтобы краешком глаза посмотреть, не ушел ли Саид. Она с ужасом увидела, как он, уже отойдя от собственного автомобиля на приличное расстояние, здоровается с Игорем, только что вышедшим из гостиницы. Мужчины обменялись рукопожатием, а потом Саид направился в сторону бизнес-центра слева от гостиницы. Оба здания имели общую парковку. К Игорю подъехал черный «Лексус» – он всегда ездил с водителем, – и вскоре автомобиль унесся прочь.
Стоя в московской пробке, Ника нервно теребила подаренный Игорем кулон. Она так перенервничала там, на парковке, что до сих пор не могла прийти в себя. Она надеялась, что Саид не заметил ни ее, ни ее машины. Все-таки ее автомобиль стоял в самом конце парковки, а Саида она разглядела, даже не тронувшись с места. Видимо, он только-только подъехал. Они разминулись всего на полминуты, не больше! Но Игорь… «Глупости, – тряхнула головой Ника. – Не стал бы он рассказывать Саиду, что встречался там со мной. Они и разговаривали-то всего несколько секунд». Убедив саму себя, Ника тяжело вздохнула. Мысли ее вернулись к более возрастному любовнику. Она знала, что Игорь был прав: ее отец согласился бы на этот брак. Игорь Майков владел огромным холдингом, приносившим ему многомиллионные прибыли. По всем параметрам он был партией не хуже, чем Саид Закаев, а в чем-то даже лучше. Однако после знакомства с последним Ника никого другого не хотела. У нее появилась идея фикс – женить на себе Саида. Она, красавица, никогда раньше не знавшая отказа, вдруг столкнулась с тем, что ее просто использовали ради секса. Ей это не нравилось, как и тот факт, что Саид ни во что ее не ставил. Ника хотела реванша и видела его только в одном: Саид станет ее мужем и будет принадлежать только ей. Это ли не победа?
А Игорь… С ним она столкнулась случайно на каком-то мероприятии, когда только-только вернулась из Лондона. Он был намного старше, и девушке польстило его внимание. К тому же Игорь был в разводе, был привлекателен и богат. Они быстро стали любовниками и вот уже какое-то время встречались от случая к случаю, но без всяких обязательств. Ника и не думала, что Игорь захочет на ней жениться. И если бы не появившийся в ее жизни Саид, который завладел ее мыслями, она, может быть, и задумалась над предложением Игоря всерьез. Но теперь… Теперь ей был нужен только Саид Закаев. Саид Закаев, с которым ничего не получалось. Однако Ника старалась не отчаиваться. Она будет не она, если не найдет способ женить его на себе. Правда, как выкрутиться из ситуации с обманом, она пока не знала. Мало того что Саид в последнее время вообще не находил на их встречи времени, так если он еще и узнает, что она Вера Покровская, то может совсем вычеркнуть Нику из своей жизни. Этого допустить она не могла.
Нике казалось странным, что раньше всегда готовый к ничему не обязывающему сексу Саид вдруг перестал назначать ей встречи. Этот последний звонок ему выбил Нику из колеи. Он заявил, что в ближайшие недели будет очень занят, а потом соврал по поводу дел фирмы. Ника явственно почувствовала фальшь. Она, умевшая врать виртуозно, всегда могла разгадать, когда другой человек говорит неправду. Неужели она не ошиблась, и Саид действительно нашел какую-то женщину? Более интересную, чем она, Ника, женщину? Более красивую? Более страстную? «Нет, уж точно не более страстную, – хмыкнула она, заезжая в подземный гараж своего жилого комплекса. – И я тебе это докажу, Саид, только дай мне шанс».
Глава 25
С утра в воскресенье Вера отправилась в больницу к матери. За три с лишним года, что Мария Борисова содержалась в клинике, медперсонал успел не только проникнуться историей этой несчастной женщины и ее дочери, но и полюбить обеих, а потому Веру пускали к матери независимо от того, был ли час приемным или нет. Вот и сегодня в семь утра дежурная медсестра, завидев спешащую Веру, улыбнулась девушке и проводила в палату матери.
– Семена Вадимовича сегодня нет, – сказала медсестра. – А вчера он весь день у Маши провел.
– Почему? – настороженно спросила Вера. – Маме хуже?
– Нет. Никаких изменений в ее состоянии нет. Просто Семен Вадимович… – медсестра замялась. – Он очень хочет, чтобы они были.
Вера тяжело вздохнула и остановилась перевести дух перед закрытой дверью палаты.
– Он мне рассказывал про новое лекарство в Израиле, про то, что оно действительно показывает хорошие результаты. Правда, чтобы мама попала в израильскую программу, мне придется продать обе почки и сердце в придачу.
– Ничего, детка, – одобряющее сжала плечо Веры медсестра. – Ведь есть различные фонды, да и Семен Вадимович говорит, что у него есть кое-какие связи в Израильской клинике, так что, глядишь, и все получится.
Вера благодарно кивнула медсестре и вошла в палату.
Мария уже не спала, ее покормили, и теперь женщина сидела в кресле перед окном, через которое был виден печальный осенний парк и безрадостное серое небо.
– Мамочка! – радостно воскликнула Вера и подбежала к маме. – А вот и я!
Вера поцеловала мать в прохладную щеку.
– А я тебе фруктов привезла. Твоих любимых гранатов. Армен самые лучшие выбрал. Помнишь его? – как ни в чем не бывало порхала вокруг матери Вера. – Он до сих пор держит свою лавку. Говорит, что сейчас дела лучше пошли. Тебе привет передает. Вот!
На белом подоконники яркими пятнами рассыпались гранаты, сделав этот мрачный, по-зимнему холодный день чуть-чуть более ярким. Однако Мария Борисова никак не отреагировала ни на воркование дочери, ни на фруктовое ассорти перед глазами. Она все так же сидела, уставившись в какую-то только одной ей видимую точку в низком предгрозовом небе.
Вера пыталась не показывать, как больно сжимается ее сердце при виде матери. От Марии Борисовой осталась лишь едва узнаваемая тень. А ведь когда-то, еще совсем недавно, она была красива и полна жизни. Когда Вера училась в старших классах и они с матерью шли куда-нибудь вместе, многие принимали их за сестер. Стройная и подтянутая, тридцатишестилетняя Мария выглядела максимум на двадцать пять. Зато теперь, после пережитого предательства, депрессии и попытки суицида, она постарела лет на десять и в свои сорок выглядела так, будто
